Николай Басов - Циклы Лотар Желтоголовый-Трол Возрождённый. Компиляция. Кн. 1-16

Но прежде чем они сообразили, что следует делать, Трол был уже на ногах. Одежда лежала рядом, туфли на мягкой кожаной подошве он заранее завернул в ткань. В общем, он готов был отправиться в путь.

Немного кружилась голова, и внушение старого мастера ощущалось как прозрачная, но яркая дымка, застилающая зрение, но в остальном он был в норме… Самый молодой из наёмников оценил это замешательство как неспособность Возрождённого к серьёзному сопротивлению, бросился вперёд, чтобы сразу свалить его на землю. Трол резко поднял темп восприятия. Движения бегущего человека стали замедляться…

Он не питал к этим людям неприязни, но они могли помешать ему на обратном пути, и он решил избавиться от одного из них. Дождавшись, когда молодой охранник окажется совсем рядом, Возрождённый подался вперёд и чуть наклонился, чтобы от его плеча до опорной ноги подбегающего противника осталось лишь несколько дюймов. Потом он захватил ногу и выпрямился; получилось что-то похожее на «мельницу». Сделал он это, пожалуй, резковато — молодой воин так врезался головой в землю, что его даже не понадобилось выключать.

Два других наёмника выхватили свои клинки и пошли на Возрождённого уже в нормальной боевой готовности. Краем глаза он заметил, что книжник приготовил длинную, более трёх футов, плевательную трубку.

Через двух рубак пройти было несложно, но на пару мгновений они неминуемо придержали бы его. К тому же для этой схватки он должен был повернуться к книжнику боком и хуже контролировать происходящее. А в трубке у него наверняка была игла с каким-нибудь одуряющим зельем… Поэтому Трол просто подскочил к обрыву, швырнул узел с одеждой и обувью вниз, а затем прыгнул на ёлки, заботливо покачивающие своими гибкими лапами всего в сотне футов ниже площадки.

Уже в воздухе, когда он ещё и не думал группироваться для удара о ветви, он услышал характерный звук выдоха — Приам всё-таки попробовал поймать его на иглу… Счастье оказалось на стороне Трола, но это уже было не мастерство, а чистое везение.

Они сбегали вниз так долго, что он успел слезть с ёлки, найти одежду и обуться. Несколько ссадин, которые он получил, слишком плотно прижавшись к коре деревьев, следовало от Учителя скрывать — он расстраивался от неумно полученных царапин и ушибов, считая, что искусство воина состоит в том, чтобы подвергаться наименьшему риску, добиваясь наибольшего результата. А царапины, как их ни рассматривай, признак уязвимости, и, кроме того, иногда они действительно мешали.

До деревни было не больше десяти миль. Он пробежал этот путь рысцой и прибыл к трактиру часа за три до захода солнца. Как бы там ни было, а следовало торопиться.

Он спрятался на чердаке какого-то сарая позади трактира и среди всех этих толкущихся внизу людей стал искать трактирщика. Чем больше он вникал в жизнь, идущую здесь своим чередом, тем больше приходил в недоумение: неужели эти существа, не заботящиеся о своих мыслях, не контролирующие ощущений, не следящие даже за чистотой своих тел, и есть люди?

Телепатический поиск, которого он сначала опасался, тут можно было вести совершенно открыто, никто из деревенских, похоже, даже не подозревал, что существует ещё и такой способ слежки. Их мысли шумели, как мельничные жернова. В них было намешано много всякой всячины, но определяющим в жизни этих людей была забота об удовлетворении собственных желаний.

Кроме того, мизерные знания о мире, раскинувшемся вокруг, и непробиваемая убеждённость в собственной исключительности делали их всех лёгкими жертвами. Пожалуй, лишь некоторые молодые женщины думали не только о себе, но и о детях. Но врождённый эгоизм в них тоже с годами становился сильнее, материнство слабело, и к зрелому возрасту они подходили, как и остальные, закосневшими самодурками.

Трактирщик появился в восприятии Трола довольно неожиданно и сразу стал, конечно, самым ярким объектом. Он был шумным, в общем, незлым любителем пива, песен и застолья. Возрождённый прикинул несколько вариантов атаки. Главным образом потому, что опасался, что мастер Приам замаскировал какие-то защищающие этого человека ловушки. Но все его пробы не привели ни к какому подозрительному результату — в целом трактирщик был как все и ничего не опасался.

Тогда Трол мысленно позвал его в сарай. Трактирщик удивился, но тревоги у него не возникло. Он подумал, что должен был что-то сделать в сарае, но вот забыл, и если сходит туда, то наверняка вспомнит… Это устраивало Возрождённого. И всё-таки он стал тихонько подготавливать свою жертву, внушая ему мысль о слабости и уязвимости.

Захватить биополе толстяка под самый жёсткий контроль не стоило большого труда, и трактирщик вошёл в дверь сараюшки уже полубольным. Тогда Трол приказал ему повернуться лицом к двери, спрыгнул за спину и приложил руки к вискам… Часть боли, оставшейся после пытательной палочки, во время этого контакта перелилась в толстяка. Трол не планировал этого, но получилось довольно удачно — от боли трактирщик потерял сознание и свалился на землю, как созревшее яблоко. Наверное, он даже не успел почувствовать прикосновение чужих рук.

Тогда Возрождённый снял у толстяка с пальца простое железное кольцо и убрался в лесок. Там он натянул кольцо на большой палец, потому что на всех остальных оно болталось, и побежал назад.

Перед пещерой горел костёр. Книжник готовился к его возвращению и не выпускал из рук свой посох, который был на самом деле настоящим боевым шестом. Один его конец был высверлен, и в него залит свинец. Средняя часть шеста была окована железом. Незаметно для непосвящённого из этих металлических планок выкидывались ловители, которыми можно было перехватить любой клинок. И либо выбить таким приёмом, чтобы рукоять меча пришла в правую руку обороняющегося — такими методами Учитель и строил свои защиты, — либо, если сталь была некрепка или сам клинок оказывался слишком гибок, его можно было переломить. С другой стороны этого замечательного посоха были вставлены друг в друга ещё три тонких стержня, которые давали возможность мгновенно удлинить шест ярдов до пяти и зафиксировать специальными распорами.

С таким посохом Возрождённый мог бы не только пройти мимо оставшихся двоих наёмников, но и самого мастера Приама как следует проучить за тот выстрел из трубки… Почему-то Трол решил, что он имеет на это право, ведь бойцы такого класса, каким книжник в действительности был, не стреляют, чтобы взять на испуг — они бьют только на поражение. Но тогда возникал вопрос: что было бы, случись ему попасть? Игла с любым, даже самым безобидным зельем вызывала мышечное сокращение и как следствие — временную потерю координации… А ведь он уже прыгнул; уже находился в воздухе. Если бы Приам попал, Трол, как мешок с трухой, валялся бы под деревьями, и никто, кроме Учителя, не мог бы с уверенностью сказать, каким был этот труп при жизни.