Николай Басов - Циклы Лотар Желтоголовый-Трол Возрождённый. Компиляция. Кн. 1-16

— И всё-таки ты прав: если бы мне удалось насадить тебя на стрелку, я бы не считал, что ты достоин внимания Ордена. А сейчас…

— Тем не менее придётся объяснять отсутствие четырёх зубов, не так ли?

Учитель встал, он готов был церемонно обозначить раскаяние и просьбу о прощении, только пока не знал, как именно это сделать.

— Да уж, кое-что объяснять придётся… — взглянув на Трола в упор, Приам вдруг улыбнулся так, что стало ясно — он не сердится. — Не расстраивайся, молодой мастер. Почему-то начинает казаться, что я и мои люди ещё легко отделались.

Тогда Учитель не стал приносить извинений, он лишь фыркнул, но в ответном поклоне в сторону Трола читалось признание честного окончания поединка, а не упрёк. Мастер Приам отпустил мальчика и сделал то же, только манерой его поклона демонстрировалось признание поражения. Кажется, Возрождённый был счастлив.

Через два дня мастер Приам и его сопровождающие отправились назад в Кадот. По просьбе Учителя книжник оставил одного коня, чтобы у Возрождённого была возможность поучиться джигитовке и уходу за лошадью.

Учитель показал несколько приёмов атаки всадника пешим воином, потом сел на коня, продемонстрировал ответные действия и ушёл на дальние луга собирать травы. Трол принялся тренироваться в паре с животным. Чтобы имитировать противников, пришлось использовать, как всегда, деревянные чурбаки. С самого начала конь очень боялся их, а Возрождённый никак не мог понять, в чём дело. И лишь через неделю понял.

Лошадка оказалась слишком очеловеченной, попросту привыкла верить людям. Когда Трол атаковал чурбачки и представлял их как враждебных воинов, конь видел, что это не люди, но, получая от наездника постоянный сигнал, что это противник, очень переживал. Оказалось, звери не переносят ни двойственности, ни мнимости… Этот урок был едва ли не важнее выученных приёмов.

Когда Учитель вернулся, Возрождённый едва успел показать, чему научился, как выяснилось, что он перетрудил конягу. В самом деле, конь за последнее время похудел, но, по мнению Возрождённого, стал легче на ногу и здоровее духом, потому что трудная работа и тесное общение с Тролом внушили ему немалую толику самоуважения и радости жизни. Как оказалось, это было важно, без этого иные вещи были неисполнимы, сколько бы Трол ни тренировался, — например, он так и не научился бы скакать галопом, стоя на крупе коняги. А вообще-то, как Возрождённый объяснил Учителю, конь в целом производил впечатление плохо выезженного, и он, Трол, мог бы сделать из него бойца получше. Тогда Учитель серьёзно ответил, что на конноспортивную карьеру Трола у них нет времени. После чего совершенно неожиданно был объявлен отдых.

Учитель с конём куда-то исчезли, верно, забрались в совсем необжитые места, где Учитель собирал ингредиенты для колдовских экспериментов, пока конь разъедался на вкуснейших горных травах. А Возрождённый остался один и должен был сам придумать себе какое-нибудь дело.

Он сходил в деревню, переодевшись бродячим акробатом, и люди показались ему ещё более неприятными и слабыми, чем когда он выискивал трактирщика по заданию Приама. К тому, что он заметил в них тогда, теперь можно было прибавить ещё целый букет неприятных черт — неразборчивость в средствах, мелкая хищность, полное непонимание красоты почти во всех её проявлениях и постоянный страх, гложущий людей даже во сне. Когда он как-то спросил одного из местных заводил-здоровяков, чем вызван этот страх, тот ничего не смог объяснить. Люди вообще оказались косноязычны и, как выяснилось, самостоятельно не умели размышлять о самых простых вещах.

В это он сначала не мог поверить. Учитель всегда и почти во всём требовал умения найти собственную, личную оценку, а здесь люди не верили, что им это удастся, не понимали, зачем это нужно, и не хотели этого добиваться. Как оказалось, им это представлялось почти непосильно трудным. И вызывало враждебность. Так же, как и применение иноязычных слов.

Расстроенный, Трол вернулся в пещеру и стал ждать. Когда через неделю Учитель появился на тропе, возвращаясь со своей прогулки, Трол бросился к нему и, не дав даже сойти с коня, рассказал, чем занимался.

— Оказалось, молодой мастер изучал человеческую природу. Почти философствовал! — Учитель выглядел отдохнувшим, как и их конь.

— Учитель, я говорю о главном — они мне не понравились! Все целиком и каждый в отдельности.

— Ну, от этой беды вылечиться проще простого.

Учитель оценивал его новоприобретённое недоброжелательство к людям как не заслуживающую разговора мелочь.

— И что нужно сделать?

— Несколько дней у нас ещё есть, прежде чем мы уедем…

Трол решил сыграть в неосведомлённость.

— Мы уезжаем? Интересно. А я ничего не знаю. Учитель вздохнул и умылся после дороги в корытце у коновязи, потом стал рассёдлывать лошадь.

— Всё ты знаешь. Если тебе кажется, что твоё присутствие при моём разговоре с Приамом было верхом маскировки, то могу засвидетельствовать: если бы солнце хоть на секунду зашло за тучку, мне уже не удалось бы загородить твой сверкающий силуэт.

Чтобы Учитель не вдавался в эту тему, Возрождённый промычал:

— Вообще-то мы говорили об остальных людях. Учитель повернулся и пошёл в пещеру, чтобы переодеться.

— Своди к водопаду коня, искупай и вычисти его, — бросил он через плечо. — А потом присмотрись к детям.

Раздумывая о совете Учителя, Возрождённый вычистил коня, как царевича, с удивлением обнаружив, что конь узнает его и очень рад возобновить дружбу, быстро, как мог, приготовил для Учителя ужин и к вечеру ушёл в деревню.

Вернулся он через день. Учитель оказался прав, как всегда. Дети полностью примирили его с людьми. Хотя их, конечно, следовало лишь пожалеть, потому что они попали в такой мир, который неизбежно превращал их во взрослых.

Учитель, заметив, что Возрождённый вернулся, внешне не проявил к этому большого интереса. Он даже не отложил в сторону трактат, посвящённый, кажется, агрономии Западного континента, который до этого сосредоточенно читал. Когда Трол подошёл и поздоровался, Учитель заложил книгу пальцем и поднял на него глаза.

— Как дела?

— Что делать, чтобы дети на всю жизнь оставались такими, каковы они есть?

— На это пока нет ответа, хотя самые умные и благородные люди ломали голову не одну тысячу лет. Но должен признать, они не оставляют надежду найти его.

— Я хотел бы заниматься этим. Наравне с тренировками, конечно.

Учитель улыбнулся самыми уголками глаз.

— Подумай вот о чём — понравятся ли тебе люди, которые остались детьми на всю жизнь? Может быть, нынешние взрослые с пороками, в которых ты их обвиняешь, а именно в нежелании трудиться и ограниченности в постижении мира, — может быть, они и есть, как ни печально, те дети, которые не выросли по-настоящему?