Гарри Гаррисон - Молот и Крест [litres]

– Мне нужны пленные, – сказал Альфгар.

– Может, и возьмем, – ответил мерсиец. – Теперь им придется выползти.

Когда в продувавшийся сквозняками зал начал просачиваться дым, Сибба и Эльфстан переглянулись. Уже изрядно рассвело, и им было видно друг друга.

– Если выйдешь, то можешь и уцелеть, – проговорил Сибба. – Тебя отдадут твоему королю. Ты же тан все-таки…

– Я сильно сомневаюсь, что у меня есть шансы.

– Что будем делать?

– Ждать, пока дышится. А когда дым загустеет вконец, выскочим, – может, в суматохе кто-нибудь и сбежит.

Дым и правда сгустился; за ним появились красные отсветы пламени, пожиравшего дерево. Эльфстан собрался оттащить раненого, но Сибба махнул ему, чтобы не трогал.

– Лучше задохнуться в дыму, чем сгореть заживо, – сказал он.

Один за другим, не в силах больше терпеть, алебардщики выбрались наружу и побежали по ветру, надеясь одолеть хотя бы несколько ярдов под дымовым прикрытием. Враги ликующе бросились наперерез, заставляя вольноотпущенников драться; иные набросились сзади с кинжалами и мечами, раздосадованные ночными потерями и горя желанием отомстить. Меньше всех повезло Сиббе, который выскочил последним. Два мерсийца успели сообразить, куда направится жертва, и натянули поперек тропинки веревку. Не успел он подняться или выхватить короткий нож, как его приперли коленом к земле, а крепкие руки прижали запястья.

Эльфстан, оставшийся в доме один, медленно выступил вперед. В отличие от других, он не бросился наутек под прикрытием дыма, а сделал три больших шага с воздетым щитом и обнаженным мечом. Мерсийцы, вбегавшие в дом, замешкались. Наконец-то они увидели себе подобного. Сервы и арендаторы Эльфстана следили с безопасного расстояния за своим господином, шагнувшим навстречу смерти.

Эльфстан издал рык, подзывая мерсийцев. Один отделился от группы и шагнул к нему, размахивая щитом и норовя ударить железным умбоном. Эльфстан, имевший многолетний опыт подобных дел, ловко отбил атаку собственным щитом и метнулся поочередно в обе стороны, выискивая изъяны в хватке, стойке и технике врага. Мрачный танец мечников, к которому танов готовили с малых лет, длился несколько минут. Затем мерсиец почувствовал, что уэссекский тан устал. Едва Эльфстан опустил щит, противник сделал ложный рубящий удар снизу и перевел его в неожиданный короткий выпад. Клинок вонзился ниже уха. Слабея и падая, Эльфстан нанес последний удар. Мерсиец пошатнулся и неверяще уставился на кровь, которая хлестнула из перерубленной бедренной артерии. Он тоже рухнул, отчаянно пытаясь зажать рану руками.

Жители Стэнфорд-ин-зе-Вейла дружно застонали. Эльфстан был суровым хозяином, и многие рабы испытали на себе тяжесть его кулака, а вольные – гнет его богатства. Но он был соседом. Он сражался с захватчиками.

– Славная смерть, – изрек со знанием дела мерсийский командир. – Он проиграл, но и своего убийцу, похоже, уволок на тот свет.

Альфгар издал возглас крайней досады и отвращения. За его спиной рабы прокатили отцовский походный экипаж. Сквозь брешь в частоколе показалась и повозка с чернорясым духовенством. В середине покачивалась, сверкала в лучах восходящего солнца позолоченная епископская патерица.

– По крайней мере, мы хоть кого-то взяли в плен, – сказал Альфгар.

– Двоих? – переспросил епископ Даниил, не веря ушам. – Вы убили девятерых и схватили двоих?

Никто не удосужился ему ответить.

– Нам нужно извлечь из этого наибольшую пользу, – сказал сыну Вульфгар. – Как поступишь с ними? Ты что-то говорил о наглядном примере.

Перед ними стояло двое вольноотпущенников, каждого держали два воина. Даниил шагнул вперед, схватился за шнурок, видневшийся на шее у пленника, и рванул. Он изучил предмет, который остался у него в руке, и сделал то же самое со вторым. Серебряный молот Тора и серебряный меч Тира. Даниил сунул их в кошель. «Отдам архиепископу, – подумал он. – Впрочем, нет. Кеолнот как флюгер, слишком ненадежен, ничем не лучше Вульфхера Йоркского».

Добыча отправится к папе Николаю. Авось при виде серебра тот сообразит, что английская Церковь больше не может позволить себе слабых архиепископов.

– Я поклялся выжечь заразу, – сказал Даниил. – И быть посему.

Через час илиец Вилфи стоял привязанный к столбу и со спутанными ногами, чтобы не брыкался. Хворост занялся весело, пламя лизнуло шерстяные штаны. Когда огонь коснулся кожи, Вилфи стал извиваться, но без толку, путы держали крепко, и он лишь в муке хватал воздух ртом. Мерсийские воины глазели на него, желая узнать, как вытерпит боль человек, родившийся в рабстве. Селяне наблюдали скорее со страхом. Многие уже видели казни, но даже самых злостных преступников, грабителей и убийц ждала простая петля. Медленное и жестокое умерщвление не числилось в обычаях англичан. Зато оно поощрялось Церковью.

– Дымом дыши! – вдруг крикнул Сибба. – Дыши дымом!

Вилфи сквозь боль услышал, пригнул голову и сделал несколько сильных вдохов. Мучители не решились подойти, и он повалился вперед в своих путах. Уже лишаясь чувств, на миг выпрямился и посмотрел в небо.

– Тир! – воззвал Вилфи. – Тир, помоги мне!

Дым окутал его как бы в ответ. Когда он рассеялся, Вилфи уже обмяк. Толпа зароптала.

– Хорош же пример, – бросил Вульфгар епископу. – Почему не спросишь у меня? Я объясню, как надо.

Когда ко второму столбу поволокли Сиббу, люди бросились по приказу Вульфгара в ближайший дом и вскоре вернулись, катя перед собой пивную бочку – вещь, которая имелась даже в самом захудалом хозяйстве. Они выбили днище, потом другое, и получился короткий прочный цилиндр. Владелец бочки молча уставился на свой летний эль, который хлынул в грязь.

– Я поразмыслил об этом, – сообщил Вульфгар. – А чем мне еще заниматься? Вам нужна тяга, как в печной трубе.

Бледного, сверкавшего глазами Сиббу привязали к столбу рядом с тем, у которого умер его товарищ. Когда пленника плотно обложили хворостом, к нему подступил Даниил.

– Отрекись от богов языческих, – предложил он. – Вернись ко Христу. Я лично исповедую тебя, отпущу грехи, и ты будешь милосердно заколот перед сожжением.

Сибба помотал головой.

– Отступник! – возопил епископ. – То, что ты испытаешь сейчас, будет только началом вечного горения! Помни об этом! – Он повернулся и погрозил селянам кулаком. – Вам всем предстоит вечно страдать от казней огненных! Ибо геенна уготована каждому, кто не во Христе! Не во Христе и не в Церкви, которая владеет ключами от рая и ада!

По приказу Вульфгара бочку надели на столб и продвинули вниз, обездвижив Сиббу. Затем высекли искры, подпалили хворост, раздули пламя. Его языки взметнулись, выжигая воздух, и свирепо набросились на туловище и лицо вольноотпущенника. Через несколько мгновений раздались вопли. Сибба кричал с каждой минутой все громче. По лицу человеческого обрубка, взиравшего из стоячего короба, расползалась улыбка.