Дмитрий Емец - Последний стожар [litres]

Обходя магшину, в паре мест Ева увидела непонятные штуки на верёвочках. Деревяшечки, узелки, пёрышки, стекляшки – всё привязано сложно и продуманно.

– Самая дорогая часть магшины – амулеты! На каждый такой амулет до месяца работы уходит. С одной бусиной ошибись – и вся работа насмарку, – объяснил Бермята, возникший откуда-то из-под «ровера». Он подёргал один из амулетов, вгляделся в него, нахмурился и сердито подбежал к гномам.

– И где?! – рявкнул он. – Где мой амулет?! Вы его что, подменили?!

– Мы собирались его выбросить. Он не работает, – торопливо ответил Умник.

– Я его сам выброшу!

Гномы замялись.

– Ладно, отдай ему! – неохотно разрешила Белоснежка.

Умник вернул Бермяте амулет, и тот сам его привязал. «Моя крошка» сразу дёрнулась в небо и повисла в полуметре от земли. Похоже, «неработающий» амулет был редкостью просто небывалой силы. Умник вздохнул.

– Видишь, он ещё поработает! – сказал Бермята и похлопал его по плечу.

Потом началась торговля. Гномы, окружив свет Васильевича, что-то ему доказывали. Требовали пятьсот магров зеленью, а Бермята утверждал, что это перебор. Белоснежка несколько раз хваталась за дробовик, а Бермята грозил страшным в гневе Юстиком.

– Я правда так страшен? – с надеждой спрашивал магент Веселин.

– Закрой рот! Отлично! Скрежещи зубами и показывай бляшку!

В конце концов удалось договориться. Бермята расплатился с Белоснежкой, которая в знак мира повесила дробовик на гвоздь, к ревности гномиков обнялся с ней на прощание, и все погрузились в магшину.

– Пуха вам и пера! – кричали гномики и размахивали гаечными ключами и монтировками.

«Ровер» взмыл, поднялся от земли на несколько метров и помчался куда-то.

– Очень милые люди! – дрожащим голосом произнёс практикант.

Настасья некоторое время обдумывала это сообщение. Она вообще имела привычку подолгу обдумывать вещи, казалось бы, вообще этого не стоящие.

– Не милые. И не люди. Две дезинформации в пределах одного суждения. Но вообще – да. Они ничего, – признала она.

Бермята объяснял Еве, чем летающая магшина отличается от прыгающего такси. В городах удобнее такси. Оно обходится владельцу в несколько раз дешевле, потому что не требует сложных талисманов. Но вот в дальних поездках такси вещь неудобная. Постоянные прыжки вверх-вниз из кого угодно вытрясут душу.

– А почему бы не летать на коврах-самолётах? Вы же меня, кажется, ковром когда-то укрывали? – спросила Ева.

– Можно и на ковре, если фильмами про Аладдина злоупотребить! – легко согласился Бермята. – Но давай немного физики. Скорость движения ковра? Несколько сотен километров в час! Высота над поверхностью земли? Не ниже трёхсот метров, чтобы всякую мошку зубами не ловить! Температура воздуха? Скорость встречного воздушного потока? Ты руками собираешься в кисти ковра вцепляться? А управлять тогда чем? Оптимально было бы закатать летящего в ковёр. На Востоке, кстати, именно так и летали. Одна голова из ковра торчала и обледенелая борода.

Бермята наслаждался общением с магшиной. Что-то переключал, нажимал, вертел руль. Ева, правда, не обнаруживала прямой связи между его действиями и полётом «ровера», но, видимо, такая связь всё же существовала, потому что, когда она сама попыталась потрогать какой-то рычаг, Бермята принялся вопить, что из-за неё они чуть не разбились:

– Лучше спи! Лететь нам часов двенадцать, не меньше, да и то если с воздушным течением угадаем!

Ева попыталась заснуть, но это оказалось непростой задачей. Сиденья жёсткие. Справа Настасья, то и дело пожимающая плечами в такт каким-то внутренним своим мыслям, а слева непрестанно подскакивающий магент Веселин. Бермята крутил руль, давил на педали и переключал рычаги. Мало-помалу «ровер» поднялся на приличную высоту. Деревья внизу казались теперь не выше спичек. Снаружи слышался непрерывный гул – это встречный воздух пытался втиснуться в малейшие щели.

Под завывания ветра Ева и уснула.

Спала Ева беспокойно. То и дело просыпалась от холода. Было темно. В окно «ровера» задувало. Рядом «автоспатокинезила» Настасья. Магент Веселин во сне всё время дёргал коленкой и говорил кому-то ласково: «Лапы вверх! И четвёртую лапу, пожалуйста, тоже!»

Магшина неслась по воздуху, временами ухая в воздушные ямы. Впереди Ева видела широкую спину Бермяты и его растрёпанную львиную гриву, подсвеченную приборной панелью. Левой рукой Бермята покачивал руль, правой же поглаживал ручку коробки передач и уговаривал «ровер»: «Ну давай, миленький! Ещё немного! Что тебе стоит?»

Ева опять провалилась в сон. Ей снилось, что она превратилась в Снегурочку. Стала стеклянной и прозрачной. Пока Ева соображала, как ей теперь жить в стеклянном виде и не сшить ли, например, пальтишко из ваты, сквозь сон стал пробиваться чей-то монотонный голос:

– Похищение гужевого транспорта… э-э… использование подложных документов… незаконное проникновение в чужое жилище… м-дэ… кража, совершённая в сговоре с рядом лиц… кража, совершённая без сговора… подслушивание, подглядывание, тайный сбор информации… подлог и похищение документов… многократное рукоприкладство, запугивание и шантаж… трактирщиков бил через день… это что у нас? Причинение средних и лёгких телесных повреждений, так? Вооружённое ограбление… угроза оружием… хранение огнестрельного оружия… хранение холодного оружия… участие в краже вина, опять по сговору с рядом лиц, в частности с Портосом… но это уже детские шалости… выдал себя за другое лицо, в частности за графа де Варда… соблазнил девушку в целях внедрения в агентурную сеть английских шпионов… нарушение обещания жениться… нападение на сотрудников внутренних дел, находящихся при исполнении должностных обязанностей, предусмотренных… и тэ дэ… многократные участия в дуэлях… нанесение ран холодным оружием… жестокое массовое убийство в Ла-Рошели после совместного распития с Атосом и Портосом… это не считаем – это уже военная прокуратура будет рассматривать… незаконное пересечение государственной границы… шпионаж… в пользу кого? Англии? Франции? Тут противоречиво… Видимо, английские законы он тоже нарушил.

Ошеломлённая полнейшим бредом происходящего, Ева перестала быть Снегурочкой и открыла глаза. В тридцати сантиметрах от её лица сидел младший агент Веселин и, уткнувшись в тетрадку, заунывно бубнил: