Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

– И что именно ты с ним сотворил? – с трудом отводя взгляд от Лидиана, спросила я у старшей версии Доннара.

– Он хотел знать все, – пожал тот плечами. – Я исполнил его желание.

– Что ты сделал?

– Подарил ему всеведение. Лидиан мог видеть судьбу каждого насекомого, каждого червя. А также понимал причины роста травы, закономерности перемещения воздушных потоков. Знал о смерти и рождении всех живых существ. Слышал все до единого сердцебиения и дыхание. Ему стало известно о каждой секунде от начала мира и до его конца. Лидиан получил, что хотел. – При этих словах мой спутник улыбнулся так же зловеще, как и его молодая версия.

В животе словно образовалась ледяная глыба, и я едва не отшатнулась от Доннара, наблюдая за выражением его лица. Иногда так просто забыть, что, несмотря на окружавших меня любимых людей, в каком-то роде я всегда останусь иной, не такой, как они. Тяжело постоянно напоминать себе, что некоторые из тех, кто мне небезразличен, не умеют воспринимать окружающую действительность подобным мне образом и никогда не смогут испытать эмоции, посочувствовать, выразить заботу. Как бы ни старались. Еще хуже было понимать, что гоблины, темные альвы и другие существа Пермафроста абсолютно не беспокоились о моих переживаниях и спокойно пытались свести меня с ума. Хель неблагая, да Лидиану удалось это сделать даже с того света.

Мир вечной зимы мог быть по-своему прекрасным, а населявшие его создания обладали грацией хищников, но эта красота в первую очередь являлась жестокой, немилосердной, а неправильные слова неправильному собеседнику вполне могли стать причиной мгновенной смерти. Никаких вторых шансов, никакого прощения. Сурово, жестко, бесчеловечно.

– Но всеведение, – медленно произнесла я, выныривая из невеселых размышлений, – вполне в состоянии… Ну, знаешь…

– Свести с ума? – подсказал Доннар. – Такой исход вполне вероятен. Что и произошло. Хотя, без сомнения, Лидиан был нестабилен еще до моего дара.

– Почему ты мне показываешь это воспоминание? – поинтересовалась я. – Как оно поможет мне разобраться с причиной появления призрака Лидиана и кошмаров о конце света?

– Пожалуй, тебе следует спросить у него самой, – посоветовал Доннар.

– Спросить у Лидиана? – поразилась я.

– Ты же обладаешь силами оленя, так что способна взаимодействовать с другими мирами. – Темный альв заметил хмурое выражение моего лица и удивленно приподнял брови. – Только не говори, что ты не знаешь, как это сделать.

– Нет. – Я сжала кулаки, стараясь не показывать крайней степени раздражения.

– Спроси Лидиана, – повторил Доннар. – Я проклял его грузом всеведения. Подобный дар свел бы с ума даже самых сильных гоблинов. Провидцы до самой смерти неспособны связно говорить о том, что узрели. К счастью, твой враг уже погиб. Но это не отменяет его знания всего и обо всем, которое будет терзать его вечно. Однако теперь Лидиан сумеет внятно объяснить тебе грядущие события. Спроси его, и сможешь понять ответ.

С этими словами мир снова закружился, и я оказалась в тронном зале. Голова кружилась, руки тряслись. Несколько секунд сил хватало только на то, чтобы смотреть в одну точку. Не получалось даже думать, что уж говорить о возможности пошевелиться. А когда я наконец пришла в себя и восстановила контроль над собственным телом, то упала на колени и зарыдала.

Я сумела взять себя в руки гораздо быстрее, чем ожидала. Пришлось сделать это, чтобы Сорен по возвращении не заметил моего отчаяния и слез.

Доннар стоял рядом и наблюдал за мной с чем-то похожим на сочувствие. Я яростно воззрилась в ответ, не желая, чтобы меня кто-то жалел, и медленно поднялась на ноги.

– Значит, ты намеренно свел Лидиана с ума? – уточнила я.

– Если тебя это утешит, он был сломлен задолго до моего проклятия, – изящно пожал плечами альв. – Кроме того, я с трудом выношу неуважительные комментарии на свой счет. Тебе следует приберечь жалость для кого-то другого.

– Я его не жалею! И ни капли не сочувствую. Ничто не способно заставить меня простить этого монстра, – сквозь зубы процедила я. – Но ты ухудшил ситуацию.

– Да, – признал Доннар. – Надеюсь, ты сумеешь отыскать желанные ответы.

По тронному залу снова пронесся неощутимый вихрь ветра, и собеседник исчез со вспышкой света, заставив меня нахмуриться.

– Мог бы хоть направление поисков указать! – выкрикнула я вслед. – Проклятые темные альвы!

«Похоже, это единственное, по поводу чего мы все втроем сходимся во мнении».

Проигнорировав голос призрака, я постаралась сложить кусочки того, что показал Доннар, в общую картину с уже известной информацией. Очевидно было, что Лидиан спустился в пещеры, чтобы получить тот же дар, которым обладали отец с братом, но слишком грубо общался с темным альвом, который в ответ проклял высокомерного гостя, исполнив желание знать все. И сделал его безумцем. Вернее, еще безумнее.

Но на самом деле это ничего не меняло. Во всяком случае, не с моей точки зрения. Это не меняло того, что сотворил со мной Лидиан. Какую боль причинил. Так что я не хотела с ним беседовать. Не желала слушать. Даже если информация была настолько важна, что призрак врага решил задержаться в мире живых и преследовал меня, спросить у него совета означало бы сдаться, отчасти простить его действия. Возможно, эти обоснования и показались бы кому-то неразумными, импульсивными, но именно так я воспринимала ситуацию.

Но только имелся ли у меня выбор? Что-то в глубине души призывало к действию, побуждало сокрушить невидимую преграду. Обязанности оленя не позволяли поддаваться личным эмоциям. Ни чувства, ни прежние обиды, ни застарелая боль не должны были встать на пути к выполнению высшего предназначения, которое заключалось в поддержании мирового равновесия. А если что-то угрожало нарушить баланс, то следовало отыскать и устранить опасность. Мои желания не имели значения. Только долг. Яннеке-человек могла сколько угодно сопротивляться идее и от души ненавидеть происходившее, но Яннеке-олень обязана была в первую очередь заботиться обо всех обитателях Пермафроста. А значит, придется поступить так, как совсем не хочется.

– Ты в порядке? – Голос Сорена вернул меня к действительности, и я постаралась незаметно вытереть слезы. – Где Доннар?

– Исчез, – ответила я как можно веселее.

– Что он от тебя хотел?

На лице Сорена отчетливо читалась тревога, а потому мне претило обманывать его. Но как рассказать правду, которую я и сама до конца не понимала? Разве можно объяснить то, чего не знаешь сам?

– Сама не представляю, – я покачала головой.

– Ты выглядишь утомленной, – произнес Сорен, подходя ко мне и заглядывая в глаза. – Уверена, что все в порядке?