Марцин Гузек - Слава Империи [litres]

Княгиня Ольга оглядела свой тронный зал. Легион прихлебателей и бесполезных старых пердунов расселись за столами, слушая со скучающим выражением лиц. Безмозглые придворные дамы громко вздыхали после каждой второй услышанной фразы. Ее муж, Лютогнев, и его свита склавянских воинов выглядели так, как будто сию секунду собирались на войну. Во всем помещении единственной, в чьем взгляде светился разум, была Надя адор Бедриданд. Она сидела позади, держа на руках маленького сына княгини.

– И тогда Серая Стражница нас спасачь, – закончила свой душещипательный рассказ одна из женщин, выживших в Убежище. Она говорила с сильным акцентом, но суть ее рассказа, видимо, дошла до всех. Княгиня поблагодарила и заверила, что сейчас беженцы в безопасности, а затем попросила покинуть зал. Ей было нужно время, чтобы все обдумать, вдобавок заранее знала, как отреагирует ее муж, а публичной ссоры с ним не хотела.

К ее удовлетворению, Лютогнев тоже обождал, пока в зале останутся лишь самые доверенные советники, и лишь потом вскочил со своего кресла и закружился по залу, скрипя зубами и сжимая кулаки.

– Куда ты собрался? – поинтересовалась его жена.

– За местью, – твердо ответил он на своем языке. – Эти сволочи заплатят.

– Какие именно? Местные жители или легионеры? Мы даже не знаем, чья в этом вина. И что самое главное, не знаем почему. – Ольга встала и подошла к подруге. – Надя, вышлешь своему брату письмо. Пусть они с Вильгельмом прибудут сюда как можно скорее, не важно, на кого они сейчас работают. Если будет нужно, я удвою их оплату. И пусть возьмут с собой побольше людей – Вильгельм пусть подберет наемников.

Тут же услышала за спиной недовольное бурчание супруга.

– Снова этот рыцарь. Я воин не хуже его.

– Безусловно, – солгала Ольга. – Но кроме этого ты еще и будущий король склавян, и ты нужен мне, чтоб защищать нас с сыном. – Она сразу заметила раздражение, вспыхнувшее в его глазах, как и каждый раз, когда речь заходила о мальчике. За два года с его рождения они до сих пор не дали ему имени, а она так и не родила Лютогневу второго ребенка, на этот раз достойного своих воинственных предков. – Только подумай, – она перешла на доверительный тон, – ведь тот, кто это сделал, не ограничится Убежищем. Пять тысяч человек не гибнут в случайном недоразумении. Это была организованная акция. Нас атакуют, а мы не знаем, кто и почему.

– В таком случае тебе надо забрать ребенка и выехать в Город Гракха, там мой дед вас защитит.

«Понятно, чтобы ты наконец мог поиграть в магната и наверняка довести моих вассалов до бунта», – подумала она.

– Я не покину моего княжества. – Она подошла ближе и взяла его за руки. Перешла на интимный тон, которым обычно говорила с ним в спальне. Заговорила на его языке. – Ты мне нужен. Здесь, в Остроборе; мне нужен ты и твои воины. Вильгельм может провести расследование, узнать, что происходит, но только ты можешь защитить нашу семью. – Ольга знала, что муж не поверил ни единому ее слову, до такой степени дураком он все же не был. Но по глазам поняла, что он все равно подчинился ей. Он был слабым, как и большинство мужчин, которых она встречала в жизни. И эта слабость происходила из ощущения силы. Из жизни в мире, в котором единственным достойным способом решения проблем были кулаки и мечи.

Ее же мир выглядел иначе. Всегда хрупкая и беззащитная перед угрозой насилия, она не могла позволить себе слабости. И ее сын тоже будет таким, за что она каждый день благодарила и Господа, и богов склавян.

Княгиня подошла и взяла мальчика на руки. Он родился преждевременно, и акушерка сказала, что ему не пережить этой ночи. Потом недели, потом месяца, потом года. Но он был жив до сих пор. Маленький и хрупкий. Болезненный и слепой. Его покрытые белизной глаза не дрогнули, но на лице двухлетнего мальчика все равно появилась улыбка, он почувствовал мать. Все знали, что ребенок никогда не станет воином, а лишь воин может вести склавян, рассчитывать на корону прадеда, на созданное им королевство. К счастью, Ольга понимала, что те вещи, которые всем известны, имеют власть лишь над глупцами.

– Уже поздно, – сказала она задумчиво, не глядя на мужа. – Я вернусь в свои покои.

– Может быть, этой ночью я мог бы… – начал он, но она сразу прервала его.

– Мне очень много нужно обдумать. Я пошлю придворных дам, чтобы ты не скучал. Надя, пойдем, поможешь мне приготовиться ко сну. – Княгиня подарила мужу извиняющуюся улыбку и двинулась к выходу. И дело было не в том, что она не любила своего мужа. Просто не могла воспринимать его как равного себе; он был слишком глупым и слабым. И тем не менее они подходили друг другу – у нее был ум, а у него мышцы. И он подарил ей сына, ребенка, достойного своей матери. Так что можно было бы сказать, что Ольга любила его больше, чем любого другого мужчину. Просто не таким образом, каким он бы хотел.

Яромир усмехнулся, капли дождя стекали по его лицу. Вдали Перун метал свои молнии, сражаясь с отрядами духов туч. Озарял мрак ночи и разрывал густую тьму. Значительно ближе громко молился жрец, перекрикивая бурю, прославляя своего господина. Время от времени подкреплял свои слова движениями ножа. Очередные животные падали наземь, где грязь мешалась со свежей кровью.

– Вот битва света с тьмой. Добра со злом! Слава Перуну!

Где-то поодаль одна из молний вызвала лесной пожар. Воины, восприняв это как Божью милость, громко и радостно закричали. Даже в это время года такое благословение случалось нечасто.

Яромир повернулся и взглянул на последнюю жертву. Девушка была красивой, с длинными, черными как ночь волосами и большими ореховыми глазами. Насквозь промокшая рубашка прилегала к ее телу, подчеркивая ладную грудь. Жалко было приносить в жертву такую девку, но Перуну принадлежало все наилучшее. В правление Гракха людские жертвоприношения стали редкостью. Еще одно доказательство слабости этого старика. Король Яромир наверняка не позволит себе такой глупости. Вождь Сыновей Змеи усмехнулся от этой мысли. Особенно сейчас, когда вести с запада подтвердили: власть на расстоянии вытянутой руки.

Дождь завершался, а отзвуки битвы бога с демонами начинали удаляться. Жрец, судя по всему, не рассчитал, что буря будет столь короткой, поэтому заторопился, переходя к главной жертве. Он обхватил девушку сзади и приставил ей лезвие к горлу. Как назло, гром стих именно в этот момент, оставляя всех в напряженном ожидании. Оно затягивалось, становясь неловким. Девушка, одурманенная зельями, начала истерически смеяться. Жрец попробовал заставить ее замолчать, но это не удалось, а смех начал уже распространяться и на собравшихся. Наконец отдаленный раскат грома позволил закончить церемонию. Умелый взмах ножа обрезал веселье, возвращая всему происходящему нужный настрой.