Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

«Дитя приливов» развернул крылья и поймал ветер, стоп-камень медленно подняли из воды, корабль неспешно повернулся, женщины и мужчины вокруг Джорона натянули веревки, завязали крылья и запели песни детей палубы, пока корабль выполнял их приказы. Как только «Дитя приливов» встал на курс, дети палубы, стоявшие вдоль рангоута, свернули часть крыльев, а другие развернули. Когда «Жестокая вода» пролетел мимо них, чтобы занять свое место, дети палубы приветствовали команду двухреберного корабля, и те ответили им тем же.

У Джорона появились опасения, что команды начнут разговаривать друг с другом, но корабли ни разу не подошли настолько близко друг к другу, чтобы можно было понять слова или поставить под сомнение акцент, к тому же никто не поднимал флагов, которые могли бы их выдать. Лишь синий цвет формы детей палубы «Жестокой воды» привлек кое-какое внимание, но всем хорошо известна склонность супругов корабля к странностям, и лишь немногих это удивило.

Когда «Дитя приливов» остался лишь с верхними развернутыми крыльями и неспешно двинулся вперед, оставляя за собой пенный след, Миас созвала команду на палубе.

– Идите, идите ко мне, моя команда! Встаньте перед своей супругой корабля и выслушайте. Узнайте, что вам суждено стать участниками великих событий. Вам предстоит творить историю – не больше и не меньше. Так что стойте и слушайте внимательно, потому что вы можете не поверить своим ушам.

Команда заволновалась, женщины и мужчины переступали с ноги на ногу и шептались, но очень скоро наступила тишина. Даже те, кого прислал Каханни, лениво сидевшие у клюва, невольно выпрямили спины. А Квелл и ее пестрая команда недовольных подошли немного – ближе.

– Мы узнали, что случилось чудо, мои девочки и мальчики, чудо удивительное и странное. – Теперь Миас полностью завладела их вниманием, ведь более всего на свете дети палубы любили истории и тайны. Даже Джорон подошел немного ближе, как будто стал единым целым с загипнотизированной командой, словно магия голоса Миас повлияла и на него. – Мы слышали множество историй про морских драконов и времена, когда кейшаны бороздили воды Разбросанного Архипелага, пожирали тех зверей, каких хотели, и все их страшились, верно?

– Да, супруга корабля, – последовал общий ответ.

– Ну, возможно, их боялись не все, верно? Во всяком случае, только не женщины и мужчины Ста островов. И, быть может, как говорят сейчас, нам следовало бояться их немного больше, потому что морских драконов не осталось. А из-за того, что мы потеряли аракисианов, мы перестали строить новые костяные корабли, не стало пятиреберных и шестиреберных судов, рассекающих волны. Мы лишь переделываем те, что у нас остались, они становятся все меньше по мере того, как количество оставшихся у нас костей сокращается с каждым поколением. – Она переводила взгляд от женщины к мужчине, и от мужчины к женщине, что вызывало беспокойство у одних и гордость у других, некоторые смущались, кто-то удивлялся, что ей известно о его существовании. – Но теперь все изменилось. – Миас расправила плечи. – Люди видели аракисиана. – В ответ послышались удивленные восклицания, дети палубы начали переговариваться.

– А мы будем на него охотиться? – И этот крик, пусть все и понимали, как велика опасность, переполняла радость.

Почему нет? Стать первым из нескольких поколений, кому доведется охотиться на великолепного зверя, – этого достаточно, чтобы обрести бессмертие на Ста островах.

Миас покачала головой.

– Скажите-ка, мои девочки и мальчики, если бы у вас остался только один петух и одна курица, убили бы вы кого-то из них, не опасаясь, что вы останетесь без яиц? Смогли бы рассчитывать, что сможете и дальше есть пухлых птиц, когда Глаз Скирит станет холодным? Ну, я хочу получить ответ, – спросила Миас.

– Нет, конечно нет, – закричали все, но также послышались и другие замечания, куда более неприличные.

Супруга корабля сделала вид, что не услышала последних, и Джорону стало интересно, как она намерена изменить их мнение, когда им все-таки придется убить зверя. Что они подумают, обнаружив, что «Дитя приливов» летит через океан, чтобы изменить мир, который они всегда – знали?

– Совершенно верно, моя команда, вы правы. Но не все обладают вашей мудростью и не думают о будущем. Вы еще вспомните мои слова, когда другие захотят начать охоту на одинокого вихрезмея.

– Вихрезмей, – зашептали в толпе – так шипит прибой, разбегаясь по гладкой гальке.

– И, если появился один, – тихо продолжала она, – кто знает, возможно, на самом деле их двое? А если так, значит, могут появиться и другие, верно? Стать дарном благодаря аракисиану – это же прекрасно, не так ли, мои мальчики и девочки?

Ее слова встретил оглушительный рев одобрения.

– Вот почему сейчас наша задача состоит в том, чтобы сохранить вихрезмею жизнь, и, можете не сомневаться, обитатели Суровых островов обязательно за ним придут. Может быть, и некоторые из наших соплеменников, нарушив приказы дарнов, окажутся предателями и начнут охотиться на аракисиана. – И вновь ее взгляд настиг каждую женщину и каждого мужчину, стоявших на палубе. – Но позволим ли мы отнять наше будущее?

– Нет, супруга корабля. – Теперь в ответ послышался лишь шепот.

– Я спросила, позволим ли мы отнять наше будущее? – Голос Миас стал громче.

– Ну, давайте, мои девочки и мальчики! – крикнул Меванс.

– Нет, супруга корабля! – Громче.

– Позволим ли мы им, дети палубы? – снова спросила Миас. – Позволим?

И в ответ последовал громкий крик:

– Нет, супруга корабля!

– Тогда займите свои места. Крепко натяните верхние крылья и держите глаза открытыми, ведь морской дракон ждет нас, и мы его найдем!

От ответного рева у Джорона заложило уши, и он в первый раз по-настоящему понял, пока кричал и махал шляпой в воздухе, наполненный словами супруги корабля, что имел в виду его отец, когда говорил о том, чтобы стать частью флота.

Три корабля летели вверх по каналу Фленс, но с того места, где стоял Джорон, море выглядело совершенно пустой, слегка перемещавшейся серой водой, над которой лишь изредка появлялись белые буруны. Только наблюдатели оставались в контакте с двумя другими черными кораблями. Так прошло два дня, и Глаз Скирит уже опускался на третий. Песочные часы переворачивали каждые десять минут, и всякий раз раздавался крик:

– Расскажи о море, наблюдатель! – Одинокий голос в темноте.

И в ответ неизменно следовали слова:

– Корабль по правому борту, корабль по левому.

Джорону оставалось лишь кивать: они не одни.

Дитя палубы – Хамриш? – он почти не сомневался, что правильно запомнил имя, – стоял у рулевого весла у него за спиной, Фарис находилась на самом верху. Миас, несомненно, работала внизу с курсером Эйлерином, на палубе Джорон видел и других членов команды, но только лишь намеки, движения теней в чернильной темноте. Конечно, «Дитя приливов» был освещен – на корме и клюве висели большие фонари, – но их свет практически не попадал на палубу. Тусклосветы обозначали положение поручней, но они оставались едва различимыми.