Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

– Два румба влево, рулевой, – крикнула Миас. – Ветрогон, держи ветер. Дуголуки, стрелять по готовности.

– Есть, супруга корабля, – прокричал в ответ Джорон и посмотрел на палубу и за главный позвонок судна «Дитя приливов» – корабль снова повернул, и перед глазами Джорона появилась вторая флюк-лодка, выкрашенная в яркие оранжево-желтые цвета.

– Если мы ее возьмем, и ты сумеешь сделать то, что раньше, Гавит, – сказал Джорон, – то получишь мою порцию яиц на морран.

– Я люблю яйца, хранпал, – ответил Гавит, наклоняясь над луком.

– Равномерно и медленно, – сказал Джорон. – Равномерно. – Когда цель оказалась в прицеле, он положил руку на плечо Гавита. – Стреляй по готовности.

Между тем лодки то опускались, то поднимались на волнах.

Гавит отправил болт в полет.

– Клянусь сиськами Старухи, слишком поздно, – крикнул Джорон.

Болт не попал в корпус, но благодаря удаче и случайности ударил в позвоночник лодки. Казалось, мир на мгновение замер, а затем позвонок и яркий флаг на нем рухнули вниз, в море, и лодку развернуло направо.

– Дуголуки! – крикнула Миас. – Атакуйте их, когда мы будем проходить мимо. Стреляйте так быстро, как только сможете!

Мир вокруг Джорона исчез, остались лишь команды – Вращай! Заряжай! Пуск! – заливавший глаза пот и песня огромных луков, поливавших поврежденную лодку болтами. Очень скоро она начала тонуть, а вода вокруг стала белой от пены и красной от крови – длинноцепы занялись новой жертвой.

– Да благословит их Дева, – сказала Анзир. – Ни одна женщина и ни один мужчина не заслуживают смерти от зубов длинноцепа.

– Сегодня многих ждет такая смерть, – заметил Гавит.

Джорон вновь отдал команду «Вращать», и лук был заряжен еще до того, как Миас крикнула, чтобы они перестали стрелять. «Дитя приливов» вновь прошелся по тонущему судну, не обращая внимания на мольбы о спасении. Миас не собиралась останавливаться.

– Ветрогон, еще ветра, если сможешь. – Она произнесла эти слова совсем просто, и было трудно поверить, что она командует кораблем во время сражения. – Дуголуки должны быть готовы.

Лук Джорона повернулся, и он увидел последние две лодки. Обе заметно опережали «Дитя приливов», но черный корабль уже расправил все крылья; даже дополнительные флайеры по бокам. Ветрогон, согнувшийся почти вдвое, продолжал поддерживать постоянный бриз. Джорон заметил флюк-лодку, отклонившуюся в сторону. Складывалось впечатление, что все женщины и мужчины столпились у ее правого борта и метали копья в воду, а их победные крики перекрыли вой ветра.

Ветрогон издал пронзительный вопль и опустился на палубу.

Море под флюк-лодкой вздыбилось; вверх стала подниматься дугообразная волна, и лодку подбросило в воздух плавником, длинным, как корпус «Дитя приливов», покрытым белыми раковинами и кораллами. Когда флюк-лодка рухнула в воду, плавник вновь ударил ее, и суденышко развалилось на две части, а команда отправилась в море.

Такая демонстрация силы – с учетом лодок, которые уничтожил «Дитя приливов», – оказалась слишком страшной для оставшихся рейдеров, и последняя лодка отвернула в сторону, стараясь сбежать от огромного существа, скользившего под водой.

Но ей пришлось сбросить скорость, и Миас снова выкрикнула приказ:

– Дуголуки, стреляйте, как только мы будем ближе, потом протараним эту проклятую Штормом скорлупку и покончим с ней.

Костяной корабль шел прямо на флюк-лодку. Гребцы больше не кричали от ярости, они больше не мечтали о триумфе. На борту воцарилась паника, рейдеров пора-зила легкость, с которой аракисиан расправился с их товарищами, а черный корабль очень быстро сокращал дистанцию.

– Стрелять! – крикнул Джорон. Заговорили передние луки, потом средние, болты из лука правого борта один за другим ударили во флюк-лодку.

Джорон вновь вцепился в лук, да и все дети палубы старались за что-то ухватиться.

– Держитесь! Держитесь крепче! – кричала Миас, когда «Дитя приливов» накренился.

Казалось, корабль охватила ярость. «Дитя приливов» врезался в середину корпуса флюк-лодки, содрогнулся, раздался треск, и суденышко развалилось на две части.

Перед ними осталось лишь море.

Море и левиафан.

А на палубе судна «Дитя приливов» лежало хрупкое и сломанное птичье тело, отдавшее все, что у него было.

Джорон понимал, что они должны ликовать, ведь это был первый успешный бой «Дитя приливов» после страшного поражения у Корфинхьюма. Костяной корабль прошел сквозь врагов, точно гарпун сквозь кивелли.

Однако после первых радостных воплей, когда корпус «Дитя приливов» раздавил последнюю флюк-лодку, на борту наступила необычная тишина. Возможно, из-за криков женщин и мужчин в воде, за кормой костяного корабля – длинноцепы продолжали свой жестокий пир, издеваясь над хрупкими человеческими телами, напоминая, что они оказались в чуждой среде, море не приемлет людей, и лишь на одну женщину смотрит с любовью – на Старуху, поджидавшую на дне тех, кто гибнет в волнах. И «Дитя приливов», такой сильный против флюк-лодок, оставался всего лишь точкой в бескрайнем океане. Их просто терпели. И они были здесь для того, чтобы умереть.

Или дело в том, что они видели могущество аракисиана – плавник, лениво поднявшийся из моря и легко подбросивший лодку в воздух, а потом разбивший ее без особых усилий или сомнений. И теперь Миас вела «Дитя приливов» вслед за зверем, и уязвимость их собственного корабля в борьбе с таким великаном была столь же очевидной, как уязвимость плоти в челюстях длинноцепов в покрасневшем от крови море.

Все женщины и мужчины на корабле смотрели в воду, туда, где она посветлела от огромного тела в глубине. Участок величиной с город Бернсхьюм, поднимавшийся и опускавшийся в собственном ритме, но сохранявший гармонию с океаном. Да и воздух теперь пах иначе – вовсе не озоном, а свободой, он был горячее за аракисианом, но не походил на жар, исходивший от Глаза Скирит. Джорону он представлялся румянцем, появляющимся на лице, если слишком долго смотришь на огонь, а когда отходишь, кожа продолжает гореть.

Но не это мешало Джорону насладиться моментом – на сланце палубы лежало нечто, напоминавшее груду палок, покрытых грязно-белой тканью крыльев: ветрогон. Почему он испытывал боль из-за этого существа, которое в равной степени его завораживало и пугало, без сил лежавшего перед ним? Его голова была повернута под странным углом, ноги сложились каким-то совершенно невозможным образом, а немногие перья, украшавшие голову, унес ветер, созданный не ветрогоном.

– Наблюдатель, – закричала Миас, – отыщи «Жестокую воду» и «Оскаленный зуб», они уже наверняка разобрались со своими целями. И я хочу первой узнать, если на горизонте появится любой другой корабль.