Катарина Херцог - Фэй. Сердце из лавы и света [litres]

– Звучит здорово.

Я кивнула.

– Тогда почему я слышу «но» в твоем голосе?

Я опустила голову.

– Боюсь, я не подхожу им. Сначала я гордилась тем, что мне позволили присоединиться. Но в какой-то момент я спросила, почему мы называем себя Зеленые Дьяволы? Зеленые Ангелы было бы намного лучше, в конце концов, мы делаем что-то хорошее. Но они просто смеялись надо мной. И когда с моей подругой Доро мы выступили против заселения пустующего завода на севере из-за того, что там обитает редкий вид ящериц, никто не поддержал нас, – носком ботинка я рисовала круги на земле. – Я думаю, в отличие от людей здесь, в Исландии, они не хотят ничего добиваться, они просто хотят внимания…

– Иногда нужно время, чтобы понять, какой дорогой ты идешь. И какие люди тебе подходят, а какие нет. Важно то, что в конце концов ты добиваешься того, чего хочешь.

– А ты добился того, чего хотел?

Он покачал головой.

– Нет, но думаю, что я на правильном пути.

Мы улыбнулись друг другу, и на душе сразу стало тепло. Он хороший человек. Мне комфортно рядом с ним, несмотря на то, что я почти не знала его и то, какие истории слышала о нем.

Внезапно взгляд библиотекаря остановился на точке за моим правым плечом.

– Посмотри, кто решил к нам заглянуть! – прошептал он.

Маленькая бело-коричневая мордочка выглянула из-под двух камней, покрытых мхом.

– Лиса!

– Да, это песец!

– Но она не белая.

– Песцы белые только зимой. Летом они темнее. Сейчас она меняет свою шубку.

Лиса подняла голову, и взгляд ее черных мраморных глаз беспокойно метался взад и вперед. Она медленно кралась вперед, всегда ставя одну лапу перед другой, как будто ждала разрешения подойти ближе.

Лаурин протянул руку.

– Осторожно! – я хотела его предупредить. Когда лисы становились доверчивыми, это означало, что у них бешенство. Я узнала об этом на уроке биологии. Но он уже поглаживал мех животного.

– Не бойся, – ответил он.

Немного побаиваясь, я все-таки опустилась на колени, а лиса подтолкнула меня своей острой мордочкой. Я никогда не гладила лису, а эта малышка была невероятно красивой. Я нежно прикоснулась к ее шее. Мех оказался намного мягче, чем я думала, – он был словно шелк. Мои пальцы утонули в нем, и мне показалось, что шерсть внезапно изменила цвет и стала темнее, будто солнце освещает ее и заставляет поверить, что сейчас лето. Но когда я вынула руку, мех снова стал серо-белым.

Животное посмотрело на меня своими умными глазами, а затем из его горла донеслись очень странные звуки. Будто это была смесь из низкого лая, болтовни и жалостливого вопля.

Лаурин завороженно смотрел на нас. Я заметила удивление в его глазах, радость и почти что-то вроде гордости, чего я не понимала.

– Похоже, она пытается что-то сказать, – произнес он с улыбкой.

– Думаешь? – я взяла лисицу за голову обеими руками.

– Ты хорошо ладишь с животными. Песцы обычно очень пугливы.

– Я люблю животных. И растения. Поэтому хочу изучать биологию. Но я немного боюсь, что из-за моего аттестата у меня не получится реализовать мечту. С математикой все плохо, – лисица прижалась к моим ногам, как кошка.

– У меня тоже всегда были проблемы с числами. Мне больше нравились слова.

– Наверное, поэтому ты работаешь в библиотеке. Когда я была там, заметила, что ты читаешь старую книгу. О чем она? – тело лисы напряглось под моими руками, ее голова дернулась вверх, и она убежала прочь.

Я подняла взгляд. Перед нами стоял Хельге.

– Тебе пора идти, – сказал он. – Мои родители хотят оцепить территорию.

– Разве вы не живете здесь?

Он раздраженно покачал головой.

– Мы используем этот дом как дачу.

– Ты можешь отвезти Фэй домой? – спросил Лаурин. – Скоро стемнеет.

Я посмотрела на небо. Лаурин был прав. Небо стало пурпурным, и птиц уже не было слышно. Я и не подумала о том, как буду возвращаться домой.

Хельге не выглядел очень воодушевленным, но, к моему облегчению, согласился.

Незадолго до того, как я села в машину, Лаурин снова подошел ко мне.

– Обещай мне, что ты не будешь гулять одна после наступления темноты. Сейчас это слишком опасно. И убедись, что ваши двери и окна плотно заперты. Сказать это своей маме! Не забудь, – он посмотрел на меня так пристально, что у меня пошли мурашки по коже. – Во время Самайна появляется много странных персонажей.

Как я и ожидала, поездка домой прошла в тишине. Хельге по-прежнему не был моим фанатом, а я не могла выбросить из головы предупреждение Лаурина и подслушанный разговор родителей Хельге.

Только когда мы почти достигли Киркьювика, я осмелилась заговорить с ним.

– Я случайно услышала разговор твоих родителей, пока гуляла по вашему саду, – призналась я. – Они обсуждали, что Лаурин виноват в том, что дерево срубят. Ты знаешь почему?

Хельге очень удивился.

– Ты говоришь на исландском? – в его голосе прозвучал враждебный тон.

– С чего ты взял?

– Ты подслушивала моих родителей… – он резко ударил по тормозам и остановил машину на обочине дороги.

– Нет! Я просто проходила мимо и случайно услышала.

– Но ты их поняла.

– Да, почему я не должна была их понять? – он что, сошел с ума?

– Потому что друг с другом они говорят на исландском. Почему ты не сказала нам, что говоришь по-исландски? Почему ты говоришь со всеми только на английском? – Хельге крепче сжал руль. – Я понял, что с тобой что-то не так, когда увидел тебя на вечеринке. Ты на стороне Карлссона.

– Нет, точно нет, – этот парень был параноиком. – И как я могу внезапно заговорить по-исландски? Я никогда не была здесь раньше, а исландский язык – не так уж и распространен в мире, и его изучают не во всех школах.

Хельге фыркнул.

– Я всегда думал, что у таких блондинок, как ты, маленькая грудь, – пробормотал он.

Я же все слышу, эй!

– Ты с ума сошел? Какое отношение моя грудь имеет к цвету моих волос? К тому же у меня средняя грудь. Ты даже не видел ее, чтобы делать такие выводы!

– Я знал это! – злобно ухмыльнулся Хельге.

– А? Что ты знал?

– Что ты говоришь по-исландски! Ты только что себя сдала.

– То есть ты только что оскорбил мою грудь на своем языке?

Хельге ухмылялся так, что я могла увидеть даже его коренные зубы.

Я задумалась. Честно говоря, мне иногда казалось странным, что здесь, в Исландии, все говорят по-английски. Я не могла вспомнить ни одной фразы, которую я бы не поняла.

– Иди-ка сюда! Я тебе кое-что покажу! – Хельге вышел из машины и подошел к своему багажнику. – Что это значит? – он постучал по наклейке на двери багажника.