Михаил Ланцов - Николай Хмурый. Война за мир

Ближе к часу ночи они вышли на позиции.

Нулевая готовность.

Сигнал по гидрофону [23] Гидрофон – прибор для приема звука и ультразвука под водой. Применяется в гидроакустике как для прослушивания подводных звуков, так и для измерительных целей. Некоторые гидрофоны способны не только принимать, но и передавать звук. .

И десятки торпед устремились к своим целям.

Десять секунд. Двадцать. Тридцать.

И посреди ночи в небо устремляются многочисленные фонтаны воды, порожденные взрывами. Небольшой поворот подводной лодки работой гребными винтами на противоходе. Малая задержка. И новый пуск.

А тем временем моряки в БЧ-3 [24] БЧ-3 – минно-торпедная боевая часть подводной лодки или корабля. производили перезарядку уже отстрелявшихся аппаратов. Сняли фиксаторы торпеды в укладке. Плавно опустили направляющие с помощью тросовых талей, располагая торпеду сразу за торпедным аппаратом. И быстро загнали торпеду куда положено без лишней возни. А откидные направляющие подняли и зафиксировали, подготовившись к новому циклу перезарядки. Все произошло так быстро и слаженно, что просто диво. Но оно и понятно – тренировки, долгие и продолжительные тренировки…

Так и стреляли.

Практически по «КД» [25] КД – это кулдаун («cooldown»), то есть в данном случае это время перезарядки и нового прицеливания. .

На каждый аппарат по три запасные торпеды. Где-то за полчаса все они ушли. После чего подводные лодки развернулись и тихо ушли. Их дело было сделано. Все линкоры потоплены. Все эскортные авианосцы лежали на дне. Все десантные корабли, набитые солдатами и техникой – аналогично. Да и многие… почти все корабли поменьше пострадали. В том числе и фатально.

Паника среди флота Альянса была чудовищная.

До берега было больше десяти миль, чтобы находиться вне зоны действия тяжелых батарей, то есть доплыть могли очень немногие. Тем более что этого берега не было видно и не все поплыли к нему.

Корабли, не получившие еще торпеду, метались, совершая лихорадочно противоторпедные маневры.

Кто-то попытался удрать, проскользнув между берегом и предполагаемым противником. Но натыкался на расставленные ловушки заградительных отрядов подводных лодок. Взрывы торпед. И беглецы начинали метаться, резко отворачивая с курса.

В этой чехарде случались и столкновения. Много столкновений. Где-то навалов, а где-то и откровенных таранов.

О спасении утопающих и речи не шло. Хуже того, мечущиеся корабли регулярно утюжили водную гладь своими стальными тушами, топя бедолаг и наматывая их на винты.

К утру все в целом было закончено.

Все. Совсем все.

Несколько кораблей выбросилось на берег и было уничтожено береговой артиллерией. На укреплениях-то очень внимательно следили за происходящим и поняли, что появление такой массы дирижаблей – неспроста. Три эсминца смогли убежать. Остальные же пошли ко дну. Все остальные. Огромного флота не стало. Просто вот раз – и не стало. Как и их экипажей, а также весьма внушительного десанта. Десятки. Буквально жалкие десятки человек сумели выбраться на берег, из тех, чьи корабли пошли ко дну вдали от берега. Да и то только для того, чтобы попасть под минометный обстрел…

Силы Альянса решили взять хоть какой-то реванш в морских баталиях. После того как их унизили, наголову разгромив в Ютландской и Панамской битвах, требовалось сделать хоть что-то, чтобы реабилитироваться. Прежде всего в глазах обывателей. Эти новости было не утаить. И такие острые удары начали резко портить настроение и боевой запал. Если в первые дни войны за счет непрерывных победных реляций в газетах и на радио люди оживились и даже начали шутить про колосса на глиняных ногах, то теперь обыватели напряглись. Особенно в свете мрачных новостей из Силезии.

Да, руководство Альянса продолжало бодро рапортовать об успехах, рассказывая про очередной бой за домик лесника, который удалось занять «после тяжелых боев». Руководство просто «спамило» позитивными новостями, стараясь создать благоприятный, позитивный и в целом патриотичный дух. Однако общее настроение неуклонно падало.

Стали то тут, то там появляться разговоры о том, что зря «в верхах» эту войну затеяли. Да еще так грязно. О том, что в день начала войны на Императора было совершено покушение, уже знали все. И связать столь элементарные факты мог даже укушенный идиот, одержимый отчаянно дежурным патриотизмом. Разнились оценки. Поначалу кто-то говорил, что в руководстве Альянса молодцы, классный трюк придумали для внезапности; кто-то, что такое нападение – плохая идея, ибо нарушает обычаи ведения войны и развязывает руки Империи Востока. Теперь же, потихоньку, настрой начал смещаться в пользу второго мнения. Ведь с наскока победить не удалось. А значит, что? Все плохо. Это значит, что их ждала долгая и мучительная война с непредсказуемым исходом. Хотя, впрочем, кое-кто уже этот исход продвигал в формате лозунгов: «Шеф, все пропало!»

Требовалось сделать хоть что-то. Срочно. И непременно позитивное, внушающее надежду. Вот руководство Альянса и решилось на совершение нападения на базу ВМФ Империи в Штеттине. Для чего отправило «на дело» все свои подводные лодки среднего и крупного размера.

Тихо вышли. Ночью.

Тихо шли.

Тихо собрались в точки рандеву.

Тихо двинулись дальше.

Стараясь всячески не привлекать к себе внимание вообще никак.

Датские проливы они прошли ночью, под шноркелями. Всем скопом. Ведь дымы в темноте, тем более от дизелей, было не обнаружить. Но уже утром, на выходе в Балтийское море, подводные лодки Альянса ждал сюрприз.

Оказалось, что Датские проливы, запад Балтики и часть Северного моря непрерывно патрулировали дирижабли типа «Колибри». Болтаясь одиночными наблюдателями на приличной высоте. Едва-едва выгребая против ветра и удерживаясь на месте на самом малом ходу, они всячески прикидывались то ли тучкой, то ли облачком.

Обычным, ничем не вооруженным глазом с такой высоты ничего не заметить. Но эти дирижабли были вооружены и оптикой хорошей, и средствами инфракрасного наблюдения [26] Работы над первыми приборами ночного видения нулевого поколения начались в 1935 году. В 1939 году появились первые серийные образцы. Первое поколение не требовало никаких особенных технологий послевоенной эпохи. Император этот вопрос ускорял всеми силами, создав опытное КБ еще до Русско-японской войны в рамках решения задачи – обнаружение кораблей противника в темноте. К 1925 году, за почти четверть века сосредоточенных, целенаправленных работ при регулярном и полновесном финансировании, удалось создать приборы ночного видения нулевого поколения. Да, они были довольно громоздкие и позволяли увидеть в темноте только тепловое пятно, но для морской разведки, производимой с высотных дирижаблей, этого было достаточно. , позволяющими в темноте легко наблюдать «горячие места» – выходы отработавших продуктов сгорания, и средствами радиоразведки, и прочим. В результате подход такой большой группы, считай армады подводных лодок Альянса, получилось заметить еще до того, как они вошли в проливы. Там их отследить ночью по теплу выхлопных газов, вырывающихся из шноркелей. А утром… утром их уже ждал целый полк старых, устаревших дирижаблей, времен войны 1914 года. Грузовых. Их еще года три как вывели из гражданской эксплуатации из-за водородных баллонов и переделали в охотники за подводными лодками. Сделали для них специальные глубинные бомбы с отстреливающимися парашютами, которые можно сбрасывать с большой высоты. Вот они-то и встретили гостей щедрой, обильной, размашистой ковровой бомбардировкой. Простой и незамысловатой, но очень действенной. Просто отработали по квадрату, где находились подводные лодки, по принципу насыщения площади. Двигаясь в несколько волн, они сбрасывали с высоты в четыре километра глубинные бомбы. Ветром их несколько рассеивало. Поэтому плотность покрытия получилась замечательная.