Ник Перумов - Когда мир изменился [litres]

– Ничего. – Некромант шёл, вдыхая ароматы цветущих вьюнов, щедро покрывавших фасады в городе. Обитатели выслушали глашатаев его милости с поразительной беспечностью. Большинство пожали плечами, вернувшись к стаканчику домашнего вина: неупокоенные вечно бродили где-то поблизости, к эпидемии привыкли, казалось, она была всегда, вспыхивая то там, то тут, но сжигать покойников так и не начали – это казалось страшным святотатством.

– Но встречалось ли тебе раньше подобное? – отец Виллем отбросил церемонии.

– Нет. Я бы сказал. – Фесс не колебался. Святой Конгрегации совершенно не полагалось знать то, что знал он. – Но мне знаком Хаос. Инфестации, разупокаивания, вся эпидемия с ходячими мертвяками – это от него. Его эманации проникают в мир, нарушают естественный ход вещей…

– Но тогда что же, беда эта никогда не кончится? – Голос монаха упал до шёпота.

– Как никогда не кончаются пожары и наводнения, – пожал плечами Кэр. – Как не переводятся хищные звери, как не исчезают телесные болезни, как по-прежнему тонут суда в бури, несмотря на всю охранную магию.

– То есть всё бессмысленно? – горько вопросил Виллем. Кулаки его сжались.

– Пожарный каждый день взбирается на каланчу. И каждый день ждёт пожара. Бессмысленен ли его труд, если добрые обыватели всё равно нарушают пеплом и кровью писаные правила? Оставляют свечи на сеновале, забывают лучины, разводят огонь в неподобающих местах?

Отец Виллем только зло выдохнул сквозь зубы.

– Оставим философические споры, некромаг. Я вступил в Святую Конгрегацию для того, чтобы остановить терзающее наши края бедствие. А ты говоришь мне, что надо влезть на каланчу и ждать пожара? То есть мы никогда уже не избавимся от неупокоенных?

– Может, и никогда. Как люди никогда не избавятся от пожаров. Но это не значит, что их не надо тушить. Или что надо сильно печалиться от этого.

– Эманации Хаоса… их кто-то измерил? Увидел? Взвесил?…

– Такие речи скорее подойдут алхимику, – усмехнулся некромант. – Нет, отец Виллем. Никто их не видел и не взвешивал. И я не знаю, прямо ли они влияют на этот несчастный мир или опосредованно.

– Город греха, – повторил монах. – От него расползается зло – так учили отпавшие от Святой Церкви ересиархи, и я сам громил их воззрения на диспутах, но… что, если через него эти твои «эманации» и будят мертвецов?

– Я не силён в подобных материях, святой отец. И не пойму, к чему ты клонишь.

– Окно в Город греха закрывать нельзя, – монах облизнул пересохшие губы, обернулся, словно ожидая увидеть там соглядатаев инквизиции. – Сперва я думал, что тебя надо предать церковному суду, некромаг. Никакой лич не сотворил бы столько зла, сколько сотворит дыра в этот проклятый Город!..

Улица вокруг них шумела. Добрый народ его милости виконта вполуха выслушал гонцов, пожал плечами и вернулся к прерванным занятиям. Кое-где из окон доносились страстные стоны – здесь не сильно стеснялись проявлений любви.

– Если бы ты оставил личу его добычу, – негромко, но твёрдо говорил отец Виллем, – ничего бы этого не случилось. Врата в Город греха не открылись бы. Одной жизнью было бы куплено спокойствие тысяч и тысяч. Принцип меньшего зла…

Монах захрипел, потому что рука некроманта вцепилась ему в горло.

– Нет никакого «меньшего зла». И «большего» нет тоже, – яростно прошипел Фесс прямо в лицо Виллему. – И вообще нечего толочь воду в ступе, святой отец. Зло есть зло. Мы не знаем, что лич творил в Армере, и есть ли то, что он задумал, ещё большее зло, нежели этот портал. Лич должен быть уничтожен. И точка.

– Довольно! Хватит! – Отец Виллем вывернулся, тяжело дыша от ярости, одёрнул сутану. – Ты не герой, некромаг, ты и впрямь – источник зла и бедствий!..

– Я жде говорил, сейчас не время для споров, – холодно бросил Кэр. Глефа спокойно висела за спиной в кожаных ремнях вместе с посохом, ждала своего часа, и глаза монаха сузились.

– Раз нет зла меньшего и большего, то у нас только одно очень важное дело, – проговорил он с той же холодностью. – Один из моих послушников мёртв, другой завис над этой проклятой пропастью, третий… надеюсь, его милость не собирается тягаться со Святым Престолом. Лич личем, но портал в области зла нужно закрыть. Любой ценой.

– Для этого нужно не браниться, а работать сообща, святой отец. Библиотеки виконтства весьма богаты.

– Богаты богомерзкими и еретическими сочинениями, не сомневаюсь, – буркнул монах.

– Есть ли иной выход?

– То есть тебе, некромаг, неизвестен способ закрытия такого окна?

Фесс покачал головой:

– Понадобится время. Изыскания. Опыты. Боюсь, что нам придётся тут задержаться, отец Виллем. К тому же следует проверить этого маэстро Гольдони, будь он неладен. Если он и впрямь имеет отношение к личу…

– То я с превеликой радостью обвиню его в ереси и притяну к церковному суду, – подхватил монах, – даже без этих остолопов из инквизиции. Хочешь кого-то отправить на дыбу – отправь его сам!.. Что ты так на меня уставился, сударь некромаг? Принцип… тьфу, ладно.

Фесс словно наяву видел перед собой незабвенного отца Этлау, даже повязка через один глаз такая же. Та же кривая усмешка, тот же жестокий прищур; о да, некромант прекрасно помнил, каково это – оказаться в пыточных застенках аркинской инквизиции…

– Тогда разделимся. – Он постарался стряхнуть наваждение. Никакого отца Этлау тут нет и быть не может. – Я попытаюсь прощупать врата тем арсеналом чар, что имею. Ты, святой отец, знаешь явно больше меня об этом Городе греха и лучше знаешь, где искать. Быть может, библиотеки?…

Отец Виллем недовольно поморщился.

– Конечно, в Армере есть монастырь Святого Слова, они тоже исстари собирают экзотические инкунабулы… но мне не нравится, некромаг, что ты собираешься что-то там колдовать у портала без меня. В конце концов, там мой послушник, а не твой.

– По-настоящему, надо было оставить твоего уцелевшего молодца около портала, на всякий случай. Чтобы поднял тревогу, если из него что-то полезет.

Отец Виллем вздрогнул.

– Лучше б про это не думать, – простонал он самым натуральным образом. – Но ты прав, сударь некромаг. Мои монахи стоят у дверей мавзолея. Стража должна остаться, а гвардейцы его милости виконта зайдут туда только через мой труп.

– Я призову тебя, святой отец, как только начну испытывать портал, – пообещал некромант. – Твой послушник сможет, надеюсь, тебя разыскать.

– Сможет, – отрывисто бросил монах, разворачиваясь. – Что ж, удачи тебе, чародей.

– Тебе тоже, святой отец. Она нам всем понадобится.

Дева Этиа бросилась ему на шею, расплакалась. Благородный рыцарь Конрад вер Семманус лежал на постели, хлопая глазами; доспехи его сложены были в углу. Рыцарь перехватил взгляд некроманта, густо покраснел, по своему обыкновению.