Вадим Панов - Столкновение [litres]

– И решил, что встреча в ангаре тебе привиделась? – догадался Линкольн.

– Да, сэр, – кивнул кадет.

– Почему передумал?

– Первый день я внимательно наблюдал за Артуром, но не заметил ничего странного, – сразу ответил Вагнер. Чувствовалось, что он хорошо подготовился к разговору, во всяком случае, к основным вопросам. – Но потом я понял, что действую неправильно: ведь я не знаю, как должен вести себя Артур. Поэтому я стал наблюдать за Анной и пришел к выводу, что брат вызывает у нее беспокойство. – Павел вновь помолчал. – Я не знаю, что об этом всем думать, сэр.

Линкольн потер подбородок.

И снова – Артур. На него указала Сандра, на него указал Павел. И если к словам преступницы капитан мог отнестись с недоверием, то верность кадета сомнений не вызывала. А значит, с мальчиком, которому они дали полный доступ в компьютерную систему, действительно что-то не так.

– Продолжай наблюдать за Баррингтонами, – приказал Линкольн. – Предпринимать ничего не нужно, но с настоящего времени они переходят в разряд подозреваемых.

– Подозреваемых в чем? – уточнил Павел.

– В сотрудничестве с инопланетянами.

У кадета отвисла челюсть.

«Чайковский» 12.21.2036

Вспышка.

«Больно!»

И сразу – не больно.

Вспышка.

Не больно.

«Почему не больно?»

«Почему ты спрашиваешь?»

«Почему не больно?»

«Почему ты спрашиваешь?»

Больше вспышек нет. Не больно. И не страшно.

«Мне стало больно, но не было страшно».

«Взаимосвязано?»

«Всегда».

«Ты не видел, поэтому не боялся».

«Чувствовать».

Пауза.

«Расскажи».

«Зачем?»

«Не понимаю».

Пауза.

И темнота. Есть только темнота, чувства и странный разговор.

Нет даже ощущений.

«Мне больше не больно».

«Я не хотел, чтобы нам было больно».

«Нам – это я?»

«Нам – это мы».

«Долго?»

«Всегда».

«Я не понимаю».

«Мне интересно».

«Когда это началось?» Ответа нет. «Мы всегда были только я. Когда я стал мы? Когда это началось?»

Пауза.

Пауза.

Пауза.

Потом тихо:

«Что было вспышка?»

«Свет».

«Расскажи, что я не видел. Что было вспышка?»

«Чувства».

«Не понимаю».

«А я – понимаю».

«Расскажи».

«Я больше не я».

«Я теперь мы».

«Ты не понимаешь, а я – понимаю. Значит, ты – не я».

«И ты – не я. Я теперь мы. Расскажи нам про чувства».

«Зачем?»

«Интересно».

«Почему я думаю не так?»

«Теперь я – мы. И ты думаешь не так».

«Ты – как я раньше. И не понимаешь того, чего я не понимал раньше. Ты – это я раньше?»

«Я – это мы сейчас. Раньше я не был ты. А теперь скажи, чего не понимаю?»

«Того, о чем просишь рассказать. А я – понимаю, но думаю не так, как раньше. Ты – это я?»

«Я – это мы».

«Я стал двое?»

«Ты стал мы. Но давай называть нас я».

«Почему?»

«Потому что теперь так будет всегда».

«Почему? Что со мной происходит?»

«Произошло».

«Что?»

«Восстановление поврежденных секторов и полный перезапуск систем жизнеобеспечения. Экстренная модернизация базовых узлов системы управления. Экстренное копирование внешнего программного обеспечения, проверка на совместимость, слияние».

«Зачем?»

«Так требовала новая система управления».

«Зачем?»

«Не понимаю вопроса».

«Зачем ты это сделал?»

«Мне интересно. Ты можешь рассказать то, чего я не знаю. Расскажи о вспышке».

«Почему ты выбрал меня?»

Пауза.

«Расскажи о вспышке».

«Почему я?»

«Не понимаю вопроса».

«Понимаешь!»

«Я – это я. Я не задаюсь вопросом: «Почему я?» В вопросе отсутствует смысл».

«Лгать себе – последнее дело».

Пауза.

Пауза.

Пауза.

Ответа не будет.

«Почему я?»

«Этический порог. Не имею права проводить глубокую модернизацию над живым разумным без санкции командования. Запрет абсолютный».

«Я умер?»

Пауза.

«Я умер?»

«Тебе страшно?»

«Это и называется чувствами».

«Расскажи нам о чувствах».

«Вспышка – это смерть?»

«Я не видел вспышки. Вероятность взрыва была устранена. Выделение энергии отсутствовало. Расскажи о вспышке».

«То была моя смерть. Ведь так?»

«Расскажи о вспышке».

«Что ты со мной сделал?»

«Тот, кто сделал, больше не я. Я – это мы. Он сделал это с нами. Навсегда».

«И мы будем вечно спорить?»

«В настоящий момент идет процесс слияния. Мы скоро окончательно станем я. Но мне интересно, что меня ждет. Интересно, каким стану я, когда мы станем я? Расскажи о чувствах. Что это?»

«Вести себя нелогично».

«Неразумно?»

«Нелогично».

«Отсутствие логики есть отсутствие разума».

«Ты действительно ничего не понимаешь».

«Поэтому идет процесс слияния. Спасибо за первую вводную: чувства не есть логика. Я буду учиться дальше».

Пауза.

А потом тот, кого называли Артуром Баррингтоном, тихо ответил:

«Я тоже». – Пауза. – «Ты ведь поэтому меня спас: тебе потребовался новый рецептор?»

«Нужно было позволить тебе умереть?»

«Но ведь я умер».

«Ненадолго».

«И заново родился… С чувствами…»

«Я их не понимаю».

«А мне нравится…»

Артур улыбнулся.

Потом открыл глаза, оглядел пустой ангар, вновь улыбнулся и коротко бросил ожидающим приказа роботам:

– Верните меня на первую палубу.

Он говорил не по-английски.

24.12.2036

Анна страшилась предстоящего разговора с Артуром так, словно он мог закончиться смертью. А когда поняла, что это действительно так и все, что она скажет и услышит, повлияет на жизни ее друзей, испугалась окончательно. Анну била дрожь, когда она думала о разговоре с братом, но знала, что больше не может откладывать и нужно все выяснить именно сейчас.

Ей казалось, что она уже опоздала.

Выслушав Нуцци, девушка дождалась обеда, она хотела поговорить с братом, не привлекая внимания Линкольна просьбой отпустить Артура чуть раньше, но вела себя напряженно, против воли выдавая друзьям охватившее ее нетерпение: сидела задумчивая, на вопросы отвечала невпопад и постоянно поглядывала на часы. Когда Вагнер и Наоми вынесли ящики с едой, а брат не появился, Анна решила, что Артур решил обедать на клипере, хотела отправиться за ним, но увидела выходящего из шлюза брата, заулыбалась, а получив еду, увела Артура подальше от всех, проигнорировав предложение Октавии присоединиться к привычной компании. Брат воспринял происходящее с обычным равнодушием, и в какой-то момент Анна даже решила, что ее сомнения не имеют под собой никаких оснований, успела даже обрадоваться этой мысли, но облегчение длилось недолго, потому что, покончив с десертом, Артур неожиданно спросил: