Эдгар Берроуз - Джон Картер. Книги 1-12

– Заткнись! – приказал джеддак.

– Ну, Мотус, – прошептал я. – Теперь я покажу, как легко убить тебя, когда для этого пришло время.

С этими словами я выбил меч из его руки.

Все ахнули. По законам поединка я имел право убить Мотуса, но я опустил свой меч и обратился к судье:

– Принеси ему меч.

Мотус дрожал всем телом, даже колени его мелко тряслись. Я понял – Мотус трус. Судья принес меч, вручил Мотусу, и аудитория разразилась аплодисментами. Лишь Птантус сидел неподвижно и хмурился. Происходящее ему откровенно не нравилось. Мотус снова яростно ринулся на меня. А я опять обезоружил его и подождал, когда судья принесет Мотусу меч.

Теперь Мотус стал осмотрительнее. Я заметил, что он попробовал оттеснить меня в определенное место. Тут же я обратил внимание, что не вижу судью. Значит, он сзади. И если Мотус бросится на меня, я наткнусь на судью и стану легкой мишенью для моего противника. С трибун неслись негодующие крики. Честные люди видели эту грязную игру и не могли не высказать своего возмущения. Птантус тоже все видел, но не вмешивался.

Я внимательно следил за движениями Мотуса и успел опередить его на долю секунды, резко уйдя в сторону. Меч Мотуса по самую рукоять вошел в тело судьи. В зале поднялась буря. Все встали и громкими криками выражали свое негодование.

Мотус был вне себя. Он с трудом вытащил свой меч, но теперь я не стал жалеть его. Я гонял его по залу, правда, не собираясь убивать сразу. Я наносил ему одну рану за другой.

– Твой труп будет выглядеть очень непривлекательно, – заметил я. – У тебя и сейчас ужасный вид, но я сделаю его еще отвратительнее.

– Крыса! – прошипел он и бросился на меня, пытаясь нанести удар, но я легко парировал его, сплетя сверкающую сеть перед собой.

– Тебе осталось жить три ксата, Мотус, – напомнил я, – проживи их достойно.

Он рванулся ко мне, как сумасшедший, но я, увернувшись от удара, отсек ему ухо. Мотус едва не упал в обморок. Колени у него подогнулись.

Я дал ему возможность прийти в себя и снова стал обрабатывать. Мне хотелось написать у него на груди свои инициалы, но там уже не было места: вся грудь представляла собой одну кровавую рану.

Весь пол был покрыт кровью, и Мотус во время очередной попытки убить меня поскользнулся и упал. Он лежал и смотрел на меня в уверенности, что я сейчас прикончу его. Но я сказал:

– У тебя еще полтора ксата, Мотус.

Он, пошатываясь, поднялся, постоял, с трудом удерживая равновесие, затем снова кинулся на меня, изрыгая проклятия. Думаю, что он совсем обезумел от страха и боли. Но я не чувствовал к нему жалости – он был подлецом, крысой и дрался как крыса, загнанная в угол.

– Здесь пол слишком скользкий, – сказал я ему. – Идем поближе к джеддаку. Он наверняка захочет получше рассмотреть конец.

После нескольких маневров мы уже стояли перед помостом с тронами. Я редко наказываю человека так, как наказал Мотуса, но он это заслужил. Я стал для него и судьей и палачом.

Мотус окончательно обессилел и делал какие-то жалкие движения мечом. Птантус смотрел на меня и ждал. Все ждали, затаив дыхание. Я изредка поглядывал на часы.

– Еще один тал, Мотус, – сказал я. – Потом твои мучения кончатся.

В этот момент Мотус повернулся и побежал к выходу. Все снова вскочили со своих мест, и только одно слово вырвалось у зала:

– Трус!!!

Дуэль должна была кончиться смертью. Птантус не засчитал бы себе поражение, если бы Мотус остался жив. Поэтому мне оставалось только одно. Я взял меч в руки, как копье, острием вперед и, сильно размахнувшись, метнул его в противника. Меч пронзил тело Мотуса точно под левой лопаткой.

Часы показывали ровно восемь зодов и одиннадцать ксатов…

Я повернулся и поклонился Птантусу. Тот должен был ответить на поклон, но вместо этого он просто встал и вышел из зала вместе с джеддарой, обходя стороной труп и лужи крови.

Воин, который привел меня сюда, тронул меня за плечо:

– Идем. Я снова должен приковать тебя к дереву.

– Я рад, – сказал я, выходя из зала, – что наказал подлеца.

Мы шли и поздравления сыпались на меня со всех сторон:

– Барсум еще не видел подобного искусства…

– А я думал, что ты просто хвастун…

– Прекрасный бой…

Мы вышли на улицу. Я знал, что нам предстоит пересечь несколько площадей, прежде чем мы доберемся до той, где я должен быть прикован. Я понял, что если я внезапно исчезну, охранник поймет, что я стал невидимым. И первое, что он сделает, это прикажет усилить охрану флайера – только так можно убежать отсюда.

Но если он будет уверен, что я просто убежал, а не стал невидимкой, он постарается найти меня. Охрана у флайера, конечно, будет выставлена, но не такая бдительная, и я думаю, что у нас будет возможность скрыться.

Поэтому я внезапно вырвался и быстро побежал вперед. Воин закричал, приказывая остановиться, потом пустился за мной следом. Я добежал до площади, сделал вид, что повернул за угол и остановился.

Сердце у меня выскакивало из груди: а вдруг я остался по-прежнему видимым? Но все мои сомнения рассеялись, когда тело мое исчезло. Незабываемое ощущение!

Я пересек площадь и взобрался на крышу города. Снизу доносился голос воина, которого очень озадачило мое внезапное исчезновение. Я побежал по крыше к площади, на которой меня ждал Птор Фак и где я должен был в полночь встретиться с Ройас. Мне нужно было торопиться: часы вот-вот должны были пробить полночь.

Я без труда нашел нужное место и свистнул. Птор Фак тут же отозвался. Я спрыгнул вниз, ощупью нашел его.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, и мы оба рассмеялись. – Но тебе для расправы с Мотусом понадобилось больше времени, чем я ожидал.

– Я тянул время, чтобы пилюля успела подействовать.

– А что теперь?

Я ощупью притянул к себе его голову и прошептал на ухо:

– Когда появится Ройас, мы по крыше перейдем в квартал рабынь и заберем Лану. А ты пока заберешься на дерево и будешь нас ждать.

– Свистни, когда вернетесь, – сказал он и исчез. В новом качестве мне было как-то неуютно: я не видел своего тела, от меня как будто остался только голос. Я не мог определить присутствия врагов, так как двигались они бесшумно. Поэтому, ожидая Ройас, я принял возможные меры предосторожности: неподвижно стоя, чтобы не наткнуться на кого-нибудь. Но этим я никак не мог исключить того, что кто-нибудь наткнется на меня.

Так и случилось. Чьи-то руки вдруг обхватили меня, и низкий голос спросил:

– Кто ты?

Что предпринять? Я сомневался, что удастся выдать себя за горожанина. Я знал о них слишком мало, чтобы моя попытка увенчалась успехом. Поэтому я сказал первое, что пришло мне в голову:

– Я дух Мотуса и пришел покарать того, кто убил его! Но этого человека здесь нет!