Джонатан Френч - Серые ублюдки [litres]

Бессильно стиснув челюсти, Шакал стянул платок с головы и грубо разорвал его пополам. Овес, увидев, как он обернул им руки, последовал его примеру. Затем трикрат сбросил с себя бригант, оставшись с голым торсом, как Шакал. Они почти одновременно вскочили и ухватились за верхушки угловых контрфорсов, поддерживавших откос стены. Овес зарычал, не разжимая челюстей, – от боли в обнаженных пальцах, которую испытывал и Шакал. Тем не менее им удалось вскарабкаться наверх и найти опору в первом ряду арочных ниш. Овса теперь не было видно, но Шакал слышал его шипящее дыхание. Ниши были слишком малы, чтобы встать в полный рост, зато их глубины хватало, чтобы сидеть на корточках, не теряя равновесие. Хотя его кожа больше не касалась камня, Шакал мучился от адского жара, проникавшего сквозь ботинки.

Быстро облизав пальцы, он ухватился за правый край арки и, качнувшись, оттолкнулся одной ногой от ниши. В прыжке он ухитрился зацепиться левой рукой за впадину между кирпичами, стараясь не обращать внимания на шипящий звук. Уклон стены теперь был меньше, но по нему можно было добраться до второго, почти вертикального выступа. Ухватившись за каменную опору обеими руками и упираясь в кирпичи пальцами ног, Шакал по-обезьяньи прополз по ней вверх. Когда пальцы начало жечь, он стиснул зубы. Выше стена поднималась еще примерно на два роста Шакала. Дальше виднелась решетка частокола, а значит, обжигающий камень на этом заканчивался. Смирившись с болью, Шакал полез вверх, торопясь, чтобы не жгло руки. Заботиться об осторожности, искать следующую опору для руки было некогда – отчаянно хотелось только поскорее прекратить мучительные прикосновения к камням. Остановиться значило сгореть.

До решетки уже можно было дотянуться. Шакал ухватился за сухой плетень, царапая кожу пальцев. Дерево треснуло и раскололось под его весом, но он вскинул вторую руку и нашел, за что взяться, чтобы не упасть. Пульсирующие от боли пальцы блаженно обхватили грубую решетку, Шакал уперся ботинками в камень под нею и, на миг задержавшись, посмотрел направо. Овес тоже прижался к нижней части забора, на расстоянии вытянутой руки. Трикрат, раздраженный, весь в поту, торжествующе посмотрел на него, но его взгляд тут же скользнул над Шакала и заледенел. Овес распахнул глаза и открыл было рот, чтобы о чем-то предупредить, но заставил себя не подавать голоса.

Глянув вверх, Шакал увидел прямо над собой силуэт часового, перегнувшегося через парапет, – тот уже занес руку с дротиком. Шакалу было не спастись. Но вверху опустили оружие. Шакал увидел перед собой тупой конец древка.

– Хватайся, – прошипел голос с нетерпением.

Ухватившись за древко одной рукой, Шакал оттолкнулся от решетки и поднялся наверх. Перебравшись через край парапета, он очутился лицом к лицу с задыхающимся сопляком. Шакал знал его в лицо, как и всех остальных, но имена – другое дело. Претенденты не стоили того, чтобы запоминать их имена, пока они не становились посвященными. Сопляк, не говоря ни слова, прошел по стене, чтобы помочь Овсу. Быстро озираясь, Шакал не увидел поблизости других часовых, хотя и различал вдали смутные фигуры, сгрудившиеся у Свиного гребня. Шакал посидел немного, прислонившись спиной к парапету и переводя дыхание. Здесь, дальше от нагретых печей, было легче переносить жар, но все равно было неприятно. Неудивительно, что вдоль стены было так мало часовых. Из-за жара им, по-видимому, пришлось нести караул более короткими сменами. Овес сел рядом с ним, осторожно разминая пальцы.

– Ты в порядке? – шепотом спросил Шакал.

– В порядке, – прокряхтел Овес.

Сопляк подошел и сел перед ними на корточки. Будь у него хвостик между ног – он бы сейчас вилял. Шакал всмотрелся в его лицо и наконец вспомнил.

– Ты тот сопляк, который приходил за мной к Берил. Берно.

– Биро, – поправил юнец извиняющимся тоном. – Я еще седлал вам Очажка, когда вы ушли с тем тюрба… с чародеем.

Шакал кивнул, вспомнив.

– Хочешь – называй его тюрбаном, Биро, ничего такого.

– Черт, да называй его хоть жирдяем, задним, тирканианский мулолюбом – нам насрать, – заявил Овес.

Биро рассмеялся, но тут же испугался звука собственного смеха – парень посмотрел с парапета вниз.

– Почему ты нам помогаешь, сопляк? – спросил Шакал, отвлекая его.

Вопрос смутил мальчишку. Он задумался над ответом, пытаясь прочитать его у Шакала на лице, но был слишком робок, чтобы надолго задержать на нем взгляд.

– Изгнанник и дезертир взбираются на стену в твою смену, а ты им помогаешь, – продолжил Шакал с подозрением в голосе. Неуверенность Биро, казалось, можно было потрогать руками.

Шакал и Овес ринулись на сопляка одновременно, и трикрат вырвал дротик у него из руки. Шакал схватил Биро за горло, быстро крутанувшись, так чтобы поменяться с ним местами, и прижал мальчишку задом к полу.

– Я чую, как отсюда несет Штукарем, – заявил Шакал обвинительным тоном, почти встретившись с сопляком нос к носу. – Что он приказал тебе сделать?

Биро попытался тряхнуть головой и заговорить, но рука Шакала, обхватывавшая его шею, остановила его.

– Тихо, – предостерег Шакал, ослабляя хватку.

– Ч… чародей закрылся в цитадели, – прошептал Биро. – Я никогда с ним не разговаривал.

Шакал чувствовал его волнение, но не видел лжи.

– Ты знаешь кодекс копыта, – сказал он. – Изгои должны быть убиты, если возвращаются в удел. Так скажи мне, почему ты нам помог? Говори правду!

Биро в его руках обмяк. Парня охватил стыд, он потупил взгляд.

– Я знаю, что я должен был сделать, – промямлил юный полукровка, – но вы… – Он взволнованно выдохнул, затем поднял глаза и сумел найти в себе силы для твердого взгляда. – Вы Шакал.

Шакал, нахмурившись, посмотрел на Овса.

– Тебе повезло, как демону, брат. – Огромный трикрат сочувственно покачал головой и фыркнул. – Тут тридцать с лишним сопляков, а ты попадаешь к тому, который нюхает землю, где ты поссал.

– Я так не делаю, – возразил Биро, но тут же дернулся, когда Овес сердито глянул на него.

Шакал отпустил юнца.

– Вставай. А то какой-нибудь зоркий сопляк заметит, что мы тут втроем вошкаемся. Овес, верни ему дротик.

Оба выполнили приказ. Шакал и Овес остались сидеть в тени парапета, а Биро сделал вид, будто продолжает нести караул.

– Сейчас не то время, – заявил он. – Много кто из сопляков вам бы помог. Младшим, может, и не хватило бы храбрости, но… Петро до сих пор рассказывает, как вы показали ему, как перезаряжать тренчало на бегу, а Эгила говорит, что ваш свин самый тренированный во всем копыте. То есть говорил.

– Говорил? – повторил Шакал.

Биро взглянул на тень над Свиным гребнем.

– Его убили в хлеву в ту ночь, когда к нам залез тяжак.