Джонатан Френч - Серые ублюдки [litres]

Если только…

Шакал посмотрел на Зирко.

– Ублажка здесь?

– Нет, – ответил полурослик, пристально глядя на него. – Серые ублюдки не прислали помощи.

А это было уже тревожно. Ваятель непоколебимо чтил необходимость защищать Страву и всегда присылал воина. Почему же не оказал поддержки сейчас? Только Зирко умел предсказывать приближение страшной луны. Если копыто отказывалось помогать последователям жреца, в следующий раз он их не предупреждал. Последними, кто им пренебрег, были Скабрезы, и их потери в следующую после этого Предательскую луну привели к роспуску копыта. Так почему же Ваятель рискует безопасностью Ублюдков после стольких лет?

И Шакал понял: потому что собирается сесть у трона Гиспарты, по правую руку от долбаного Штукаря, вдали от кентавров.

Он нетерпеливо махнул уньяру и пошел с ним вниз, не говоря больше ни слова Зирко. Всадник привычно вел своего скакуна через деревню, но Шакал шел пешком, желая дать Очажку отдохнуть, пока есть время. Женщины и дети спрятались в подвалах, и в деревне оставались только воины, которые собирались в боевые кавалькады. Разведчики уже разъехались во все стороны, чтобы предупредить о приближении кентавров.

Проводник Шакала между тем вынул меч и вручил его Шакалу. Уньярское лезвие было изогнутым, но шире и тяжелее, чем тальвар. Клинок был хорошо наточен и хранился в прочных ножнах, вес его был приятен. Шакал повесил оружие на пояс.

Объехав холм с северо-востока, уньяр привел Шакала на окраину деревни, где кружили громоздкие силуэты, и оттуда доносились грубый смех и свиное фырканье. Здесь собралось десять полуорков со свинами, одни сидели верхом, другие еще пристегивали оружие к упряжи. Все головы повернулись и посмотрели на Шакала, когда он подошел и встал среди них. Проводник оставил его и ускакал прочь.

– Шакал, милый мальчик, – произнес с усмешкой смутно знакомый голос.

Один из полукровок неторопливо отошел от своего варвара и приблизился к Шакалу.

– Каирн. – Шакал пожал протянутую руку.

– А я было подумал, что Ублюдки не придут, – заметил Сеятель черепов, криво улыбаясь.

– Они и не пришли, – прогрохотал Кремень из Мараных орками. – Говорят, он теперь из тех.

Пузатый трикрат указал на троицу обтрепавшихся всадников, которые стояли отдельно от остальных. Шакал узнал в них вольных ездоков, которые встречались им с Певчим. Кочевники всегда были желанными гостями в Страве, если нужно было биться в Предательскую луну. Для тех, кому негде было переждать дурную ночь, здесь было безопаснее всего. Однако, как Шакалу было теперь хорошо известно, весть о грядущей смене луны нечасто достигала кочевников. Только счастливчикам удавалось узнать об этом вовремя и успеть добраться до Стравы.

Каирн почесал чирей на щеке и вопросительно посмотрел на нетронутые татуировки Шакала.

– Это правда? Тебя погнали топорами?

– Бросил вызов и проиграл, – подтвердил Шакал.

– Черт, – отозвался Каирн, – а мы в Борозде не слыхали.

– Ну, тогда он может ехать с остальными отщепенцами, – заметил молодой полуорк со свежими татуировками Дребезгов.

– Заткнись, Щерба, – пробормотал старик Красный Коготь из Шквала Бивней. – Мы останемся вместе. Я не хочу получить таврское копье в живот из-за того, что вчерашний сопляк думает, что он слишком хорош, чтобы драться с кочевыми.

– А если я скажу, что подонкам следует держаться вместе? – грозно проговорил Кремень. – Что на это ответишь, дурило?

– Отвечу, что тебе лучше знать, – парировал Красный Коготь. – Сегодня мы одно копыто.

– Верно, – согласился ездок из Сынов Разрухи.

Не обращая внимания на препирательства, Шакал провел Очажка мимо и примкнул к кочевникам.

– Хват, верно? – спросил он у того вольного, которого лучше запомнил в лицо.

Кочевник кивнул и махнул в сторону товарищей.

– Заноза и Дуболом, если не помнишь.

– Добро пожаловать в дерьмо, – возвестил Заноза с золотым блеском в улыбке. Приземистая фигура и бледная кожа выдавали в нем хилячного.

Дуболом оправдывал свое имя.

Хват наклонил голову и сплюнул в грязь.

– Ну и поднял ты там пыль, Шакал.

Шакал обернулся и увидел, что посвященные братья все еще спорили. Все, кроме одного. Тот сидел с краю на свине в одной набедренной повязке. На мускулистом животе у него красовалась большая татуировка зияющей пасти с зубами, а с арбалета свисали костяные амулеты. Его варвар непрестанно перебирал копытами и выглядел так, словно от диких предков его отделяло всего одно поколение. Ездок, наблюдая за остальными с плохо скрываемым презрением, провел ладонью по выбритому лбу, чтобы вытереть пот.

– Вижу, Клыки Наших Отцов немного пообтесались, – сухо заметил Шакал.

Хват фыркнул.

– Да уж, этот может и мясо зажарить. Любители орков.

– Никогда не видел вольного, которого вышвырнули из Клыков, – сказал Заноза, лениво теребя яйца через штаны. – Ублюдков – да. Сынов. Черт, да вот Дуболом пришел из Скабрезов! А из Клыков ни одного.

– Это потому что они убивают своих изгнанников, – сурово пояснил Хват.

Шакал слышал об этом, но сейчас держал рот на замке. Подойдя к полуживой хурме, он сорвал остатки плодов и поделился с Очажком, наблюдая за тем, как полуорки рычат друг на друга. Когда стало очевидно, что другой пищи не предвидится, Очажок разочарованно хрюкнул и улегся поудобнее на пыльной земле. Шакал присоединился к нему, вытянув ноги и прислонившись к свину спиной.

Хват повернулся к нему.

– Спать при Предательской луне? – спросил он изумленно. – А тебе явно не нужны друзья.

Шакал только усмехнулся, даже не открыв глаза.

В одни луны тавры появлялись поздно, в другие – не приходили вовсе. Уль-вундулас был огромен. И сколько бы ни было кентавров, они не могли за одну ночь напасть на все поселения страны. Шакал помнил, как радовался Обхват, когда вернулся из Стравы и рассказал, что лошаки так и не пришли. И приврал вдобавок, что всю ночь трахал хорошеньких уньярок. Под нежные воспоминания о покойном друге Шакал задремал, хотя и знал, что спать не время. Но он был до того изнурен, что не мог ничего поделать.

Ему показалось, будто он едва успел моргнуть, как его грубо потрепали за плечо, чуть не свалив на бок. Прикосновение, почувствовал он, было влажным. Шакал, чертыхаясь, выпрямился и недовольно глянул на нарушителя своего сна. Его приветствовало горячее рыло – бородавчатое и отвратительное.

– Уродище?

– Не спал бы ты с открытым ртом, брат, – прогремела крупная тень рядом со свином. – Не то кто-нибудь из этих язычников член туда сунет.

С резким воплем Шакал схватился за протянутую ему ручищу и позволил Овсу заключить себя в сокрушительные объятия. Они вцепились друг в друга со смехом. Наконец Шакал вырвался из тисков и, отступив на шаг, посмотрел на огромного трикрата и обхватил бородатое лицо ладонями.