Джонатан Френч - Серые ублюдки [litres]

Из-за хижин показались Красный Коготь со своей группой. Точнее, с частью группы.

Четверо полукровок на трех свинах.

Шакал толкнул Очажка им навстречу, копыто последовало за ним.

– Похоже, вы набрели на неприятности, – заметил Красный Коготь, указывая на одиннадцать поверженных кентавров.

– Вы тоже, – ответил Шакал.

Старый Бивень кивнул. С ним были Кремень и юный Сын. Позади Кремня сидел Каирн, едва удерживаясь в седле. Лицо его было будто покрыто воском, в глазах стоял пустой взгляд. Седло Кремня и задние лапы его свина были залиты кровью. Из бока Каирна торчало оперение тренчальной стрелы.

– Щерба запаниковал, – объяснил Красный Коготь. – Траханый никчемный Дребезг! Когда напали лошаки, он не понял мой приказ и выпустил чертову стрелу в Каирна. А потом драпанул. Тавры раздавили нас, как яйцо, убили Казанного брата.

– Шкурник, – сказал Заноза.

Красный Коготь кивнул, слегка пристыженный тем, что не знал его имени.

– Но нам удалось выпутаться, – сказал Кремень и указал на Сына. – Пыльник-то сохранил голову.

Все одобрительно кивнули младшему полукровке, что тот принял с трепетной гордостью.

– Нужно отвезти павших на холм, – сообщил Шакал, глядя на остальных и ожидая от них подтверждения.

– Как обычно, – согласился Хват.

Красный Коготь кивнул.

– Значит, поступим вот как, – решил Шакал. – Полурослики могут заняться Каирном, а Дуболом останется с ними для защиты. Все остальные вернутся вместе. Кто против – может остаться на холме и вообще ездить в одиночку.

Последнее заявление Шакал адресовал Кремню, но ездок из Мараных орками лишь на мгновение нахмурился, прежде чем кивнуть.

– Значит, нас остается восемь, – произнес Хват с тяжелым вздохом. – Бывало и хуже, это уж точно.

– Тавры в этот раз поздно явились, – заметил Шакал, глядя на Предательскую луну. – До рассвета недалеко.

Когда он смотрел на небо, ночь пронзил уньярский рог. Четыре длинных раската, пауза, и снова четыре длинных.

Овес нахмурился.

– Никогда такого не слышал.

– А я слышал, – мрачно проговорил Красный Коготь. – За семнадцать ночей в Страве только один раз. Это значит, что холм и башня в опасности.

– Для нас звучит как знак толкнуть свинов и свалить отсюда на хрен, – сказал Заноза.

– Мразь ты кочевая! – брызнул слюной Кремень.

– Верно, – огрызнулся хилячный. – Я пришел сюда, чтобы пережить эту луну. Что коротыши мне сделают, если сбегу? У меня нет копыта, которому нужно получить следующее предупреждение. Если тавры не перебьют этих мелких говнюков, те все равно будут мне рады, когда бы я ни пришел.

Дуболом молча вылез из седла у Занозы за спиной и разочарованно смотрел на уступавшего ему в росте полуорка.

– Заноза, – сказал Хват. – Сбежишь – останешься один.

Мелкий полукровка пожал плечами.

– Уж лучше так, чем ехать прямо в толпу лошаков.

И не говоря больше ни слова, Заноза повернул борова и, окинув взглядом скрытые в тени хижины, выбрал направление. Кремень низко зарычал и, подняв арбалет, прицелился в удаляющегося ездока.

Шакал тоже вскинул оружие и направил на трикрата.

– Он вольный, – предостерег Шакал. – Что тебе тут неясно? Сейчас же убери палец с крючка, Мараный, не то дам тебе новое имя – Червивое Мясо.

С ледяным выражением лица Кремень повиновался.

– Все, закончили? – спросил Красный Коготь несдержанно. – Храбрость не в убийстве дезертиров. Она в том, чтобы делать то, мать вашу, что должно! Давайте уже подниматься на холм.

– Вперед, – приказал Шакал своему копыту и двинулся с места.

Манимые силуэтом башни впереди, они с грохотом пронеслись по пустой деревне. И задолго до того, как они оставили хижины позади, воздух наполнился боевыми криками кентавров. Сбросив скорость, полуорки обогнули просторную конюшню и взглянули на храм.

– Вот черт! – ахнул Пыльник.

Подножье холма кишело кентаврами. Крича и улюлюкая, звери нападали на всех, кто находился на склоне. Жители племени сбились в кучу на вершине холма, вокруг башни, и посылали оттуда вниз залпы стрел. Многие потеряли коней, и те валялись по склону или толпились у подножия. Одна группа всадников, не более тридцати человек, доблестно пыталась извести лошаков тактикой наскоков и отходов, которую использовали с совершенством, однако враги их существенно превосходили числом. Их лошади были на последнем издыхании, колчаны почти опустели. Пока они не пускали кентавров на вершину, но сил оставалось ненадолго.

– Там, кентавров, наверное, сотни, – вымолвил Кремень.

– И столько же, должно быть, с той стороны склона, – добавил Хват.

– Что будем делать? – спросил Пыльник, выпучив глаза.

Шакал посмотрел на Овса, затем на Красного Когтя, Кул’хууна и Хвата. Все четверо кивнули.

– Дуболом, – сказал Шакал. – Отведи Каирна в какую-нибудь хижину. Смотри за ним.

Немой полуорк кивнул и слез со свина Хвата. Затем бережно снял Каирна с седла Пыльника. Сеятель черепов слабо вскрикнул и, похоже, потерял сознание. Шакал надеялся только, что тот не умер. Черт, судя по всему, они сами вскоре к нему присоединятся.

– Будем взбираться на холм, – сказал Шакал, обращаясь ко всей группе, но глядя только на Пыльника.

Кул’хуун вынул ятаган. Овес уже держал тальвар в руке.

– Будем взбираться на холм, – повторил Шакал, вынимая клинок. – Скакать изо всех сил, бить еще сильнее и не останавливаться, пока не достигнем вершины.

– А когда достигнем? – спросил Кремень. – Что тогда?

– Спустимся с другой стороны, – ответил Шакал.

– Где нас будет ждать еще столько же лошаков, – добавил Кремень с натянутой улыбкой. Трикрат от души похлопал Пыльника по спине.

– Возьми оружие, Сын Разрухи. Мы сейчас пойдем за этим изгоем прямо в задницу одного кентавра и выйдем из глотки у другого!

Пыльник покорно кивнул и вынул тальвар.

Шакал повел копыто – остальные выстроились плотным клином за его спиной. Овес ехал справа, Кул’хуун – слева. Чуть дальше, чем на расстоянии выстрела от них, скакала сотня бойких кентавров. Толкнув Очажка, Шакал задумался: который из них его завалит?

Его варвар стучал копытами, и у Шакала быстрее билось сердце, разгоралось пламя внутри, так что хотелось кричать, но он не позволял себе раскрыть рот, чтобы не насторожить врага. Если повезет, неожиданность атаки, возможно, позволит им пробиться. Подножие холма было широким, и тавры рассыпались на мелкие группы. А Шакалу всего-то и нужно было пробиться сквозь их ряды и выйти на склон. Тогда останется только добраться до вершины, прежде чем их настигнут или сразит по ошибке уньярская стрела.

Крепче сжав гриву Очажка, Шакал наклонился вперед и, не говоря ни слова, отправил его в галоп.