Владимир Привалов - Новые соседи

— Зачем? — не понял наместник. Таскать по безводной степи столбы — та еще морока…

— Много ты в степи деревьев видел? То-то и оно… Пока не замирились, Крент всех пленных степняков к столбам приколачивал, гроздьями. Говаривали, лично Пагота славил, — усмехнулся Форкс. — Не брезговал испачкаться…

Командующий вовсю травил военные байки из прошлых походов, а свита угодливо похохатывала в ответ. Наместник заскучал, подумывая перебраться в повозку и немного подремать. Прежде чем въехать в молчаливый настороженный лес, Ретур оглянулся и увидел вдалеке шелестящие высохшими листьями кроны раскидистых дубов.

«Неужели это одна из священных дубрав толгувов?» — с внезапным интересом подумал казначей. Ему вдруг захотелось плюнуть на все и поехать по полю к могучим деревьям. Но вместо этого Наместник покосился назад, в конец колонны, где катились телеги обоза. Где-то там везли в бочках земляное масло — старшие из Лиги Меча велели жечь священные рощи, облив маслом, дабы сердца покоренных толгувов преисполнились страха.

Равар вздохнул. Палить хорошую древесину он почитал сущей дуростью, — уж кто-кто, а он точно знал, сколько стоит древесина столетнего дуба… А сжигать деревья, обливая и вовсе бесценным нынче, после восстания в горском колодце, земляным маслом — дуростью вдвойне.

Однако Лига Меча так и не научилась считать монеты. Старшие Лиги закусили удила, решив во чтобы то ни стало обставить Торговый Союз, уведя новосозданную провинцию из-под носа купцов. Ради этого решили даже кинуть кость жрецам Пагота, подпалив дубравы дикарей во славу Хохотуна.

«Пожалуй, парочку рощ-таки придется сжечь, — скривившись, решил про себя Ретур. — Раз уж старшие захотели подмаслить жрецов… А потом… Потом обойдемся елками… Или соснами… Какие из них смолистее? Зачем палить ценные дубы, когда рядом растут дармовые сосны — тратить на поджоги ценное масло казначей и не думал. Насмешник прикроет подлог, такие шутки ему по нраву. Ну а в благодарность он принесет богу иные требы… Например, повелит наемникам развесить на столбах пару-другую деревень с взрезанными улыбками…»

С этими бодрящими мыслями наместник наконец въехал под лесные своды и вокруг сразу стало неуютно. Зима-старуха раздела веселый лес, содрав зелень одежд и оголив нутро — по обеим сторонам дороги Равар видел лишь бурелом поваленных толстенных деревьев, выворотни торчащих корней и обломанные пни.

— А помнишь? — веселил командующего Сегимиус. — В Амаране напутали, на союзных болотников напрыгнули? Как толстяки заорали «Булог, Булог!!!», тряся трезубцами, так пятая сотня едва не обделалась!

Форк улыбнулся воспоминаниям и кивнул. Свита загомонила, оживленно переговариваясь, — воякам было что вспомнить. «Грубость, дикость и пустота, — вздохнул Равар. Он развернул коня в хвост колонны. Трястись в седле и дальше, выслушивая глупые побасенки казначей не собирался… Равар кисло кивнул в ответ на глумливую гримасу Форкса.

Следом за командующим выступала конная гвардия, лучшие из лучших, ветераны, прошедшие с Герсом не одну кампанию. Затем виднелись меховые накидки союзных толгувов, а за ними топал костяк войска и гордость империи — провинциалы и порубежники. Где-то посреди них затесались и наемные арзратцы, из которых, после недолгих колебаний, будущий Наместник решил устроить свою Внутреннюю Стражу. Первое время дико будет не хватать дорожников, их умения обращаться с пленными и рабами, их многолетнего опыта подавлений мятежей. Но… чего нет, того нет — дорожников давным-давно захомутал Торговый Союз, а торговцам в новую провинцию путь заказан. Так что придется наемным арзратцам учиться на месте.

Вдруг с оставленной позади поляны послышался глухой стук, лязганье и приглушенный грохот. Имперское войско — рой опасных железных пчел — загудел, встревожился; воины закрутили головами, ища опасность. Но голый лес молчал. Поднявшаяся сумятица волной докатилась до Наместника.

— Местные! — верещал кто-то. — Ободрыши бородатые обоз потрошат!

— На обоз кинулись! — вторили следом.

— За яйца нас схватить решили! — возмущался третий.

Войско, стиснутое на узкой лесной дороге, взволновалось. Воины лапали мечи на поясе, с досадой вспоминая, что привычные копья и щиты покоятся позади, в телегах. Союзники-дикари гарцевали, громко переговариваясь по-своему. Из свиты командующего отделилась знакомая фигура молодого Сегимиуса.

— Я втопчу их в грязь, Форкс! В грязь! Не сомневайся! — громко хохоча, толгув пронесся по обочине. Пешие разбегались перед ним, а соплеменники с гиканьем рванули следом. Вскоре союзники скрылись, и со стороны поляны раздались крики и звуки схватки. Вдруг Наместник, переводящий взгляд то назад, где скрывался невидимый обоз, то вперед, на застывшего в начале колонны командующего, краем глаза заметил движение в лесу. Равар увидел темные фигуры, словно выросшие из-под земли. Они ловко запрыгивали на завалы из бревен.

«Что за…» — мелькнула глупая мысль, когда из леса раздался протяжный низкий звук рога. Ему вторил еще один рог, подальше, а потом вдруг пронзительно загудели трубы вокруг. Размахнувшись, лесовики отправили в толпу имперцев тучу дротиков. А потом еще и еще. Дротики летели и летели сверху вниз под веселую перекличку рогов, с легкостью находя мишени. Целиться лесовикам не приходилось — промахнуться мимо скученного имперского войска не смог бы и ребенок. Раздались первые вскрики боли, отрывистые команды десятников, ржание коней. Огромная разлапистая ель на обочине покачнулась и медленно завалилась на дорогу. Взмахнув мохнатыми ветвями и подпрыгнув, она погребла под собой отряд провинциалов. Следом за ней в гущу воинов валились и другие деревья.

— Что замерли, жабьи дети?! — раздался вопль Форкса. — На меч их! На меч! Вперед, вперед!

От грозного рева командующего войско встрепенулось. Воины низко пригнулись к земле, сжимая мечи, и понеслись вглубь леса навстречу летящим дротикам. Быстро бежать вверх по склону, оскальзываясь на влажной земле, перепрыгивая через толстенные стволы, не получалось, и то один то другой пронзенный воин падали, но остальные упрямо рвались вперед, подбадривая друг друга яростным ором.

— Арн! Арн! — ожил лес от множества луженых глоток.

Вновь раздался глубокий зычный голос рога, затмивший боевые кличи имперцев, и ему отозвался многоголосый волчий вой. Выли за спиной Ретура, и испуганный казначей шустро развернулся. Среди деревьев виднелись мелькающие серые тени. Они замирали, поднимая лицо кверху и выли по-волчьи, потрясая оружием, а затем вновь бросались вперед.

Имперцы повернулись навстречу новой угрозе. Первых людей-волков встретили как надо — железом, и бездыханные лесовики рухнули в жидкую грязь. Равар как следует смог разглядеть нападавших. Те оказались настоящими оборванцами: на голое тело дикарей накинуты шкуры, опоясанные цепью, а на голове вместо шлема — волчьи головы, на ногах — поршни. Разве что мечи неплохи… Лишь на некоторых павших виднелись кое-какие кожаные доспехи и нагрудные пластины.