Дженн Лайонс - Погибель королей [litres]

– Да? – неуверенно спросила Ола, заподозрив подвох.

Коготь наклонилась к ней, прижала губы к уху Олы и прошептала:

– Все вы по вкусу похожи на баранину.

Ола закрыла глаза и содрогнулась.

Коготь со смехом откинулась назад.

– Лили, я не хотела причинить тебе вред. Ты должна мне поверить. – Единственный шанс Олы заключался в том, чтобы воззвать к Лирилин. Если она убедит Лили ее отпустить…

Коготь дружелюбно закивала.

– Я мечтала выдавить искру жизни из твоей глотки, моя чернокожая красавица, но я понимаю, что ты не врешь. Ты не хотела навредить мне – но все-таки это сделала. И это – ничто по сравнению с тем, что ты собиралась сделать с тем малышом.

Оле показалось, что сейчас ее вывернет наизнанку.

– Нет! – запротестовала она. – Это неправда. Я вырастила его, словно родного ребенка.

Коготь прищурилась. В тот же миг Ола бросилась к двери. Коготь схватила Олу за горло и подняла в воздух. Ола захрипела, задыхаясь. Наконец, Коготь отпустила ее. Ола упала на пол и зарыдала.

– Ола, Ола, Ола… – Коготь обошла вокруг женщины и поставила ногу ей на спину, не давая подняться. – Милая, никогда не лги тому, кто читает твои мысли. Знаешь, почему я не стала тебя искать?

– Нет, – ответила Ола, но ее голос был едва слышен за рыданиями.

Коготь наклонилась к ней.

– Я не стала тебя искать, потому что знала : ты не такая дура, чтобы остаться в столице. У тебя было всего одно дело, которое нужно было сделать. Одно . Мне и в голову не пришло, что ты ОСТАВИШЬ Кирина в этой сраной дыре . – Последнее предложение Коготь подкрепила пинком в бок Олы.

Ола ахнула и свернулась в комок. Затем, рыдая, она все-таки собралась с силами и встала.

– Если ты читаешь мысли, то знаешь, что я не лгу. Как Кирин мог быть в безопасности в семье своей матери? Рядом с дядей, который пытался убить его мать и наверняка убил бы и его? Сурдье сказал, что камень спрячет его ото всех. Здесь он был в безопасности. Здесь ему было лучше, чем где-либо еще.

– Сурдье? Сурдье так сказал? – Коготь бросила взгляд через плечо в сторону спальни. – Кажется, я не имела удовольствия знать Сурдье до того, как я его убила. Ты встретила этого «Сурдье» здесь, в Нижнем круге?

Ола закрыла глаза, борясь с нахлынувшей печалью. Обыденный тон, которым Лирилин говорила о его смерти, не оставлял никаких сомнений в том, что она действительно его убила. Сурдье мертв.

– Да, он… он служил мне.

Коготь нахмурилась.

– И ты ему доверяла? Доверяла настолько, что рассказала про Кандальный камень? Когда это ты так поглупела ?

Слова Коготь стали для Олы пощечиной, грубым напоминанием о ее собственной острой паранойе.

– Он… – Почему Ола поверила Сурдье? Теперь это казалось ей нелепым. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда и где она с ним познакомилась.

– Мы были друзьями… Он бы никогда не предал меня… – Ола снова озадаченно запнулась. Никогда бы ее не предал? Разве она хоть когда-либо верила в то, что есть люди, не способные на предательство?

– Ха! Я знаю, что вы не были любовниками, – сказала Коготь. – И ты не могла знать его до того, как купила клуб. Однако ты ему доверяла – ты, которая подозревала всех на свете. Это не кажется тебе странным?

Ола сглотнула и потерла верхнюю губу. Как же они познакомились?

– Он говорил так убедительно… оставим Кирина здесь, где его никто не станет искать… С ним было так легко разговаривать…

– Он был прав, но то, что ты ему поверила… Тебе не кажется, что это очень интересно? – Коготь усмехнулась и пощекотала Олу под подбородком. – Милая, неужели ты не понимаешь? Кто-то тебя зачаровал!

Ола почувствовала, что кровь застыла у нее в жилах. Широко раскрыв глаза, она посмотрела на Коготь.

– Я не знала…

– О, милая, я понимаю. – Коготь обняла дрожащую Олу и помогла ей встать. Руки Когтя сомкнулись, словно кандалы, не давая Оле упасть или сбежать. – Я понимаю: тебе кажется, что тебя предали, использовали. Поверь мне, я точно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но если честно, то ты при каждом удобном случае должна зажигать свечку в память о Сурдье: ведь именно из-за его чар я пока тебя не убью. Разве это не мило с моей стороны?

Губы Олы задрожали.

– Я не знала, что он волшебник.

Коготь погладила Олу по голове, и у Олы по коже побежали мурашки – она поняла, что Коготь все еще обнимает ее обеими руками.

– О, моя конфетка, ты ведь никак не могла это определить. А у слепых есть очень веский повод научиться видеть то, что находится за Первой завесой. Интересно, правда? Сурдье позаботился о том, чтобы ты никуда не делась, но зачем? Какую игру он вел? И кто держал его на поводке? Я умираю от желания это узнать.

– Гендал. – Это имя губы Олы произнесли еще до того, как она поняла, что именно она говорит. – Я познакомилась с ним в тот же вечер, когда встретила Гендала. – Ола содрогнулась.

Коготь распахнула глаза от удивления.

– Прежний император? Тот Гендал? Просто уточняю…

– Тот император. Но Лили, это произошло за несколько лет до того, как ты сбежала с тем малышом. – От шока Ола снова села, и на этот раз Коготь не пыталась ей помешать. – Если все это подстроено, то как император мог все предвидеть?

– О, я не знаю, но непременно выясню. Мальчик ни о чем не подозревает, верно? Ты ни разу не рассказывала ему о его драгоценных родственниках?

Ола покачала головой.

– Ну, он сам виноват, что верил тебе. – Коготь пожала плечами и посмотрела на свои ногти. – Доверие – это для слабых. Неважно. Кирина ты больше не увидишь, поняла?

Оле было несложно это понять. Она даже не возражала. Если Коготь отведет ее обратно в Синий дворец, то Ола, скорее всего, будет долго гостить у одного из лучших палачей, пока наконец не получит роскошный подарок – смерть.

– Да…

Коготь неодобрительно зацокала языком.

– Что «да»?

Ола увидела, как руки Коготь превратились в нечто, похожее на лапы с когтями, и содрогнулась.

Ола посмотрела на мимика. Когда-то он был женщиной, которую она любила больше всего на свете, с которой она мечтала убежать от хозяина и стать свободной. У Олы не было ни одной мечты, которая закончилась бы вот так.

– Да… госпожа. – Она зарыдала от стыда.

– Хорошая собачка. – Коготь рывком заставила Олу встать со стула. – И запомни, сука: если хоть в чем-то меня ослушаешься, я сожру тебя живьем – и ты будешь прекрасно это понимать.

– Я понимаю: наши церемонии, возможно, чересчур драматичные, но если узнаешь нас поближе, то поймешь, что мы – хорошие люди. – Калиндра сорвала на ходу цветок и принялась раздирать его на части ногтями.

– Чересчур драматичные? По-твоему, человеческие жертвоприношения богине смерти не чудовищные, не жуткие, а просто… чересчур драматичные?