Дженн Лайонс - Погибель королей [litres]

– Наверное, ты им гордишься. – Эти слова сорвались с губ Галена раньше, чем он успел их остановить.

Дарзин замер, не донеся чашку с кофе до рта.

– Не смей говорить со мной таким тоном, мальчик.

– Да, отец. – Гален нахмурился и стал ковырять вилкой в тарелке. Пшеничные пироги с привезенными из другой страны яблоками и корицей, поджаренные кусочки свиной брюшины. Ему показалось, что его сейчас вывернет наизнанку. В комнате было так жарко, а свинина была такой жирной, что пироги казались ему отвратительными. Вместо них он бы с удовольствием съел лепешку со свежими фруктами и мятой и выпил бы стакан йогурта, смешанного с рисовым молоком. Гален был почти уверен, что от таких блюд его не стошнит. Однако отец не допустит, чтобы его сын питался блюдами для простолюдинов.

– Он – дикий, это да, – продолжал Дарзин. – Если бы он не был… – Дарзин умолк и насадил на вилку ломтик яблока. – Дикий, несомненно. Казалось бы, мальчик, который вырос в бархатном доме, должен быть более женственным, но только не он, нет. Того стражника он зарезал с той же легкостью, с какой мы с тобой намазали бы маслом кусок хлеба. Если его немного подучить, он станет отменным убийцей. – Дарзин глубокомысленно помолчал, пережевывая кусок, а затем угрюмо взглянул на Галена. – Моему отцу было плевать на своих детей, да они и сейчас ему безразличны. Но я поклялся, что не стану таким. Знаешь, почему я так суров с тобой? Потому что ты мне дорог. Я хочу, чтобы ты стал лучшим.

– Да, отец. – Приложив огромные усилия, Гален не вздохнул и ничем не выдал, что уже слышал эту речь. Он бы предпочел безразличие деда любви и заботе своего отца.

– Прямо сейчас мальчик жаждет крови. Я его понимаю, но он должен успокоиться. Смерть слепого старика – это просто ошибка. Ничего личного. Ты мне поможешь. Твои сестры и кузены еще слишком юные, и ты – единственный член семьи почти того же возраста, что и он. Успокой его, будь с ним добрым и вежливым. Ему нужен друг.

– Друг, который передаст тебе все его слова? – спросил Гален.

И тут в жизни Галена произошло редкое событие: Дарзин искренне ему улыбнулся.

– Отлично, мой мальчик.

Этот камень? Врать не буду: рисунок его тенье изменился. С ним действительно что-то сделали.

Но это, по-моему, очередной обман. Сначала ты угрожаешь моим родителям, а теперь говоришь, что с самого начала была на моей стороне? Насколько, по-твоему, я глуп?

На этот вопрос можешь не отвечать.

Ладно, Коготь, я продолжу. Но только потому, что крошечная часть тебя – Сурдье – возможно, все еще поддерживает меня.

Больше мне рассчитывать не на что. На чем я остановился?

Я уже рассказывал о моей сделке со Стариком? Нет? Ладно.

Начнем с нее.

Ну так вот. Я верил, что каждую глупость нужно доводить до конца, и поэтому направился на берег, чтобы повидать Старика.

Новый остров, созданный им, представлял собой нагромождение черных скал и потоков раскаленной лавы. Камень застывал и трескался снова и снова, когда Старик перебирался с одного места на другое или вонзал когти в землю, чтобы как следует потянуться. У меня пересохло во рту, когда я увидел, как увеличился остров. Это была уже не маленькая выступающая скала; его уже нельзя было принять за скопление камней, которое волны подняли наверх, чтобы потом снова разрушить. Старик делал себе новое лежбище в соответствии со своими размерами.

На краю острова Старик построил сад камней, странным образом сгруппировав лавовые колонны. Зачем они ему, я не знал. Они не являлись ни укрытием, ни мебелью, а их очертания были слишком несимметричными, чтобы колонны могли служить украшением.

Я шел по берегу, держа в руках арфу, которую какой-то сторонник Черного Братства привез мне из Жериаса. Вдруг меня накрыла черная тень. Мне представляться не было необходимости: Старик, должно быть, услышал меня задолго до того, как я появился в поле зрения. Огромный дракон встал, поблескивая глазами цвета жидкого огня, и повернул голову в мою сторону.

Мне вдруг пришло в голову, что это – последняя глупость, которую я совершил в своей жизни.

– Ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Старик? – спросил я и поставил арфу рядом с собой.

– Я носил много имен, – ответил дракон, и его голос гораздо больше подходил ему, чем тогда – Хамезре. – Я Ужас Земли и Сотрясатель Земли, Разрыватель Мира и Ночной Огонь. Я – Предательство Оснований и Разрушитель Городов. Я видел, как горел Харолан и как его жители задыхались в кипящем пепле. Я смеялся, глядя на то, как Иналра тонет в лаве. – Дракон усмехнулся. – Да, называй меня Старик.

Я сделал глубокий вдох.

– Мне хотелось бы заключить с тобой сделку.

Дракон пошевелился. Его шея двинулась вперед, а голова повернулась ко мне.

– Ты хочешь, чтобы я научил тебя магии? Уничтожил твоих врагов? Показал тебе, как стать богом?

Я замер от удивления.

– Ты это можешь?

– О да, – заурчал дракон. – В старину вы, крошки смертные, приходили ко мне десятками. Вы просили меня оказать вам услугу, поделиться знаниями, решить ваши проблемы. Вы умоляли и унижались, обращаясь ко мне за мудрым советом. Тебе нужно это? – Его глаза превратились в щелочки, а из его ноздрей медленно выползли густые облака сернистого дыма.

Лучшие аферы – это удивительно выгодные предложения, настолько хорошие, что в них невозможно поверить. Став богом и уничтожив всех врагов, я действительно решу многие из моих проблем, но какой ценой? Я не был столь наивен, чтобы предположить, будто Старик окажет мне подобную услугу бесплатно.

– Мне бы хотелось, чтобы ты позволил мне покинуть остров и не причинил мне вреда. А предлагаю я вот что: сегодня вечером я буду играть. Дам особый концерт только для тебя, сыграю все, что захочешь. А утром ты меня отпустишь. Ну как?

Дракон сел поудобнее на задние лапы.

– Играй.

На мое плечо легла рука Тераэта.

– Кирин, что ты делаешь? Ты не должен быть здесь.

Я огляделся. Вдали кричали утренние чайки, добывающие себе завтрак. Их крики служили контрапунктом грохоту волн, обрушивающихся на берег. Небо превратилось в саван тусклого фиолетово-серого цвета с ноткой пурпура на западе, где вставало солнце. В воздухе пахло морской водой, гниющими водорослями и горящим камнем.

– Я… – Я откашлялся. – Что?..

Я помнил только то, что Старик согласился освободить меня, если я сыграю ему несколько песен, но это было прошлой ночью [89] Кирину нужно обращать больше внимания на то, что ему действительно обещают, а не на то, что он хочет услышать. .

А сейчас уже настала заря.