Дмитрий Семёнов - Воины хаоса наводят порядок. Книга 1

– Вечно вы, люди, тянетесь ко всяким гадостям! Нет, чтоб технику развивать…

– Да, вот ещё, – перебила гнома волшебница. – Не забывайте, вы одни из первых. Врождённая невосприимчивость к хаосу открыта недавно. Раньше о ней и не ведали… Люди всё здесь разграбят, они просто ещё не успели! А нам медлить не нужно.

Они споро собрались и двинулись лесом в южном направлении.

Поначалу их встретила непролазная чаща; скопления вычурно искривлённых растений, густо переплетённых вьюном. Здесь деревья как будто врастали друг в друга. Продвигаться мешали опутанные лишайниками стволы, скользкие камни и неровные россыпи преющих листьев. Ругаясь вполголоса, стряхивая с себя приставучих клещей и давя комаров, они продирались сквозь заросли, пока наконец не нашли в них проход. Кто-то протоптал, а возможно, проел в дебрях узкие тропы. Батлер с Кэрротом спорили, кто это был, и тут Костик кое-что вспомнил.

– Ох, забыл рассказать! По дороге сюда я подслушал занятное. Парни, которые нас везли, говорили между собою о ком-то трёхглазом.

– В каком это смысле? – изумился гном.

– В прямом. Один другому сказал, что Трёхглазый в долине и за всем приглядит.

– Вот гадай теперь, что это значит, – вздохнул Кэррот. – Все посматривайте по сторонам, вдруг где третий глаз из-за древа выглядывает.

– То есть тут и мутанты, обвал их засыпь, и оборотень, и трёхглазое что-то… – Батлер стал загибать свои толстые пальцы.

– И зюбри! – добавила Наумбия.

– Кто-а?!

– Зюбри, вон там. Тебе из подлеска не видно, – она отвела ветви в сторону. Все остановились, приглядываясь. Впереди, на широкой поляне, действительно паслись зюбри – пятнистые лесные олени, пять особей. Обычно грациозные, здесь они обликом соответствовали заражённой долине: рога росли в разные стороны, шерсть топорщилась неопрятными клочьями, со спины одного нелепо свисала лишняя пара ног. Но паслись зюбри спокойно, не испытывая видимого неудобства. Гудж хотел сказать остальным, что им стоит как-нибудь обойти оленей, дабы те не наделали шума, но у него вышло только невразумительное урчание.

– Вот давайте не будем шуметь, – шёпотом потребовал Олясин, покосившись на олга. – Обойдём зюбрей лесом, а то распугаем ещё, вся долина узнает!

Пройдя краем чащи, они выбрались на неширокую балку, поросшую буйными травами. Сверху открылось небо, наискось разлинованное белыми облаками. Балка вывела к неглубокому ручью, что вилял в старом русле меж обрывистых берегов. Перейдя ручей, они влезли на заросший кустарником холм, что полого спускался к дальнему лесу. И там, безмятежно бредя по высокой траве, в первый раз повстречали корявых.

Корявые выглядели, как назывались. Два гуманоида среднего роста с потемневшей, обветренной кожей. Сгорбленные, худощавые, с нездорово искривлёнными конечностями и бугристыми опухолями по всему телу. Одеты в набедренные повязки и подобие накидок из звериных шкур. На шеях болтались незатейливые верёвочные украшения. Плоские лица с тонкими губами и маленькими чёрными глазками. В руках мутанты несли лёгкие деревянные копья. Увидев пятёрку искателей, они настороженно замерли.

Нарушил молчание, конечно, Олясин.

– Мы не желаем конфликта! – подняв руки перед собой, объявил он. – Мир! Дружба! Ступайте своею дорогой, а мы пойдём своей.

Окинув компанию быстрыми взглядами, корявые стали опасливо отступать. Отойдя на сотню шагов, они повернулись и побежали к лесу, петляя и прихрамывая на бегу.

– Если их кормит эта долина, они знают здесь каждый угол, – ровным голосом высказал Гудж. Он смотрел вслед мутантам с некоторым участием.

Корявые добежали до леса и пропали среди колыхавшихся на ветру листьев.

– Надеюсь, мы правильно сделали, – сказал Батлер. – Сколько ещё до руин?

– Так вон же они, – сипло вымолвил Костик, показывая рукой.

И действительно, одно из строений торчало над лесом к югу от них. Тёмно-серое, угловатое, полуразрушенное, оно словно выглядывало из-за деревьев, недобро таращась на них тёмными прямоугольниками оконных проёмов.

Гном поёжился. Даже Кэррот почувствовал прохладу между лопатками.

– Вот и дошли, – сказал он невозмутимо.

Солнце выглянуло, когда они добрались до руин, и в его лучах пейзаж стал смотреться чуть дружелюбнее. Построек здесь было несколько. Над деревьями высилась самая крупная; рядом с ней сиротливо ютились выбеленные годами приземистые коробки замшелых, поросших травою развалин. От некоторых остался один лишь фундамент, который уже захватили мудрёно закрученные деревья с разноцветной листвой. Земля вокруг дыбилась, как от давнего взрыва. Кое-где из неё торчали массивные проржавевшие детали каких-то старинных механизмов.

– О, бетон, – одобрительно хмыкнул Батлер Броки, колупая ногой древние плиты.

Констанс подошёл к высокой постройке. Судя по окнам, в ней было три этажа. Угловая часть здания рухнула, и внутри вырисовывались обвалившиеся перекрытия, сырые разводы на стенах, сочная зелень мха да случайный блеск паутины.

– Что-то заметил? – спросил Кэррот, крутя головою по сторонам.

– Тут столько всего…

Наумбия обратилась к волшебному чутью и совсем ничего не почувствовала. Стоял ровный фон, монотонный магический гул; всё когда-то здесь было размазано высвобождением хаоса, и найти в этом шуме что-либо разборчивое не удавалось.

Троллин Гудж недоверчиво изучал разбросанные обломки, шевеля их рогатиной. Камни злые, немые, безликие. Ненастоящие. И вообще место странное. Было тихо, спокойно. Ярко сияло солнце, приветливо шелестела листва, но ему ощутимо хотелось уйти с открытого пространства. Эти руины таили в себе что-то недоброе. Может, колдун Вармазей им поведал не всё, что знал…

Батлер тоже почувствовал смутное беспокойство и хотел сообщить всем об этом, но его, как всегда, перебили.

– Что вам надобно здесь? – спросил из руин громкий, отчётливый голос. Его звук отражался от голых стен, так что было не разобрать, где находится говорящий. В большом здании? Слева, в обрушенном? Справа?

– Кто такие? Зачем заявились? – продолжал громкий голос. Зычный, звонкий, он звучал как-то странно, по-иноземному. Костик замер, припоминая восточные диалекты, ведь на тарбаганский говор это не было похоже. Остальные переглядывались. Гудж утробно ворчал, расспрос живо напомнил ему нелепую свару в трактире.

– Отвечайте или проваливайте! Небось, потырить чего собрались? – Изваров понял, что дело не только в акценте. Сама речь строилась старомодно, как у древних дедов, что совсем не вязалось с молодым и задиристым голосом.

– Эээ… – начал Кэррот, обращаясь к зиявшему окнами зданию. – А ты шкуропляс?

– Не ведаю, что это, – откликнулся голос.