Дмитрий Легер - Аргилай. Украденный дом

– Мы поедем в другую деревню, – дрожащим голосом предложил он, уже чувствуя, что хватается за соломинку. – Или станем путешественниками. Мир большой, нас не найдут. Это лучше, чем грязный бордель!

– Это мой дом. – медленно ответила Роксана. – Я здесь живу. Меня вкусно кормят, красиво одевают, дарят подарки. Со мной ласковы, Совенок.

– Но ты спишь с мужиками, которые лишь используют тебя! – закричал парень, отшатываясь от своей невесты, словно она была страшным зверем.

– Или я их. – спокойным голосом пояснила девушка. – Совенок, ты всегда был мне хорошим другом. Ты добрый, искренний, но совершенно наивный. Иногда мне кажется, что ты действительно не видел, как я жила в Жадино, а не просто закрывал на это глаза. Поверь, мне тут гораздо лучше, чем в деревне. Дядя Ларри с трудом устроил меня на работу к лорду Джордану.

– Дядя Ларри? – в разговор внезапно вклинилась Трица. – Это он убил твоего отца?

– Моего отца? – переспросила девушка и ее маленькие, пухлые губы, похожие на бутон розы, изогнулись в гримасе отвращения, а голос стал резким, как лай собаки. – Не говорите про отца! Этот мерзавец испортил мне жизнь! Он проматывал все семейные деньги на игру, бил мать, а со мной творил такое… – она запнулась, но затем продолжила. – Однажды мама заступилась за меня. Он бил ее до тех пор, пока кровь не потекла у нее из глаз и ушей. Потом мама заболела и умерла. А этот негодяй, который звался моим отцом – он промотал все оставшиеся деньги, продал дом, назанимал долгов и поехал в город. Говорил, что купит новое жилье в Тильбоне. Обещал, что исправится, что все будет иначе. А сам опять пошел играть!

– Так кто его убил? – спросила рыжая женщина.

– Я не знаю. – покачала головой Роксана. – Отец проигрался вдрызг. Напился, сказал, что достанет денег и куда-то отправился. Мне кажется, он попытался кого-нибудь ограбить и нарвался на нож.

– А сундучок то проще открывался. – недовольно поморщилась Трица.

Совенок, которого уже колотила мелкая дрожь, тихо спросил:

– Значит, ты выбираешь жизнь продажной девки, а не моей невесты?

– Невесты? – искренне удивилась Роксана, а потом грустно улыбнулась. – Совенок, я никогда не обещала тебе свою любовь. Я была добра с тобой и всегда относилась, как к хорошему другу. А ты себе опять навоображал всякое. Всегда был мечтателем… – вздохнула она, а затем добавила более жестче. – Тебе нужно повзрослеть и понять, что жизнь сложнее, чем сказки. Я не принцесса в башне и меня не надо спасать. Возвращайся домой.

Губы парня сжались в узкие щелочки, из больших глаз выкатились две предательские слезинки.

– Лучше бы ты умерла. – прошептал он и бросился вниз по винтовой лестнице.

Размышляя о неожиданных перипетиях судьбы и пытаясь понять – можно ли в итоге считать план по спасению Роксаны удачным (ведь девушка жива, здорова и довольна своей жизнью), Аргилай медленно спускался по винтовой лестнице. Юноша настолько погрузился в свои мысли, что не заметил огоньки, мелькнувшие внизу между экзотическими деревьями зимнего сада. Но грохот упавшего на ступеньки тела услышал сразу. Испытывая самые нерадостные предчувствия по поводу Совенка, который в пылу своих душевных мук, мог запросто оступиться на крутом спуске и свернуть себе шею, Лаи прибавил ходу. Вскоре он увидел тело, распростертое у подножия винтовой лестницы.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Аргилай, осторожно трогая Совенка за плечо.

– Больно… – простонал тот, держась рукам за живот и силясь подняться.

Вслед за юношей по ступенькам быстрой походкой спустилась Трицитиана.

– Как он? – коротко спросила она, а затем нахмурилась и с подозрением осмотрелась по сторонам. – Слышал?

– Что слышал? – переспросил Аргилай, помогая мальчишке подняться. Тот все так же держался за живот и болезненно морщился.

Женщина с усиливающимся подозрением озиралась и старательно прислушивалась. Внезапно между силуэтами деревьев мелькнул свет фонаря, и грубый голос окликнул взломщиков:

– Не двигаться – вы под прицелом!

– Сюда! – Трица дернула Аргилая за рукав, задавая направление движения, и сама стремительно бросилась в сторону.

Подставив Совенку плечо, юноша устремился за наемницей. Очевидно, мальчишка хорошо приложился при падении – он почти повис на шее у Лаи и с трудом перебирал ногами.

Рыжая женщина подбежала к одной из дверей гостевых комнат, рывком открыла ее и поторопила своих спутников:

– Быстрее, ну! Уйдем через окно.

С гулким стуком в стену рядом с головой наемницы воткнулась короткая стрела. Трица автоматически присела на корточки, стараясь, стать более сложной мишенью. Лаи практически на себе встащил постанывающего Совенка в дверной проем и усадил рядом с входом, прислонив к стене. Женщина юркнула следом, закрыла за собой дверь и подперла небольшим прикроватным столиком. Более крупной мебели, исключая кровать, на которой сейчас сидела испуганная обнаженная девушка, в комнате не наблюдалось.

– Вы кто? – затравленно пробормотала работница элитарного борделя, пытаясь спрятаться в простыне.

Ее вопрос проигнорировали. Трицитиана тщательно обшаривала комнату, пытаясь найти другой выход. Аргилай выдохнул и перевел дух, после забега с Совенком на шее.

– Зацепило? – на ходу спросила наемница у Аргилая, отодвигая в сторону красные бархатные портьеры, висевшие на стене.

– В смысле? – переспросил тот и с удивлением заметил пятна крови на своей одежде.

В растерянности юноша ощупал себя и, убедившись, что совершенно невредим, повернулся к Совенку. Несмотря на полумрак, царивший в комнате, было видно насколько мальчик бледен. Лаи опустился рядом с ним на пол и отчетливо разглядел оперение стрелы, торчащее из живота бывшего раба. Совенок тяжело дышал, постанывал от боли и зажимал рану ладоням. Подол его рубахи и штаны пропитались кровью.

– Трица! – приходя в ужас, позвал Аргилай.

Наемница тем временем отодвинула в сторону тяжелые занавески и с непониманием уставилась на окно. То было нарисовано на стене.

– Какого хрена!? – воскликнула она, обращая вопрос к девушке на кровати. – Где окно?

– В моей комнате нет окна, но мажордом распорядился его нарисовать. Чтобы гостям было уютнее. – дрожащим голосом пояснила работница борделя.

Дверь заскрипела под давлением снаружи, а подпирающая ее тумбочка, медленно поползла в сторону. Наемница выругалась и кинула Аргилаю свой кинжал рукоятью вперед. А сама ухватилась за занавеску и со всей силы потянула. Дубовый карниз выдержал, а вот скобы, крепящие его к стене – оторвались. Отбросив в сторону портьеру, Трицитиана подняла с пола деревянную палку. Не столь смертоносную, как копье, но не менее эффективную в умелых руках арт-три.