Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

Обычно дворик даже в столь поздний час бывал полон. Просители беседовали, танцевали, занимались музыкой, оттачивали фехтовальное мастерство, упражнялись в верховой езде. Холодный ливень всех разогнал с открытого места по галереям. Широкая площадка посередине осталась совсем пустой. Там виднелись лишь две кардинальские кареты, каждая была заложена шестеркой. Кони стояли укрытые ярко-красными зимними попонами – их пришлось вытащить на месяц раньше обыкновенного. От лошадиных спин валил пар.

– А вот и леди Дейемс, – сказала Агнес, указывая рукой.

Молодая альбийка пришла сюда каким-то другим путем, счастливо избежав сырости. Она куталась в плащ с капюшоном – темно-синее, на меху, шерстяное воплощение тепла и уюта. Мушкетер и поборник вели ее сквозь толпу придворных – те липли к ней, как болотные мошки. Раскланивались, мели шляпами пол, всячески привлекали внимание… Леди Дейемс ни на кого не смотрела.

Отверженец с золотой ленточкой подошел к Агнес и предложил всем четверым зонтики из промасленной кожи, чтобы дойти до кареты. Однако пока ребята их раскрывали, дождь принялся колотить еще сильнее и громче. Дохнуло холодом – и ливень сменился здоровенным градом.

– Бежим! – крикнула Агнес и первая бросилась вперед.

Кучеры, прятавшиеся под прикрытием карет, выскочили наружу, хватая лошадей под уздцы: даже прекрасно выученных кардинальских рысаков обеспокоило усиление непогоды.

Леди Дейемс уже спешила к ближнему экипажу. Поборник держал зонт над ее головой, опередив мушкетера, пытавшегося оспорить эту честь. Они уже одолели примерно половину пути до кареты, заметно обогнав четверку друзей, когда град вдруг прекратился. Последние ледышки со звоном подпрыгнули на мостовой, и все успокоилось. Двор стоял точно заснеженный, вдоль краев крыш протянулись белые гряды.

В полнейшей тишине неожиданно прозвучал стон металла о камень. Большая позеленевшая решетка, прикрывавшая сток посреди дворика, поднялась на ребро и упала с гулким звоном и лязгом. Из темного провала ринулись люди в серых лохмотьях, вооруженные баграми мусорщиков, тесаками, ржавыми топорами и дубинками, сделанными из ослиных челюстей.

Их целью стали люди, оказавшиеся ближе остальных: леди Дейемс с двоими сопровождающими.

Агнес отреагировала первой. Отшвырнув зонтик, она выхватила пистолет и мгновенно спустила курок. Увы, порох подмок – вместо выстрела пистолет лишь заискрил и зашипел. Агнес бросила его и обнажила шпагу, раскидывая из-под ног град. У ее друзей шпаг не имелось, но за оружие вполне сошли зонтики – довольно тяжелые, с железными спицами. В сложенном виде они могли неплохо послужить как дубинки.

Леди Дейемс бросилась мимо четверки, а поборник и мушкетер повернулись лицами к нападавшим. Подземельщиков было не менее двадцати, так что схватка оказалась короткой. Серый прилив хлынул дальше, оставив защитников альбийки мертвыми или умирающими; впрочем, те забрали с собой нескольких отверженцев. Первозданную белизну двора запятнала кровь.

– Тревога! Тревога! – закричали мушкетеры, стоявшие у всех ворот и дверей. Казалось, ситуация требовала броситься в бой, но они поступили так, как велел им долг караульных: тотчас заперли все замки и решетки, перегораживая отверженцам проход к внутренним помещениям дворца, и приготовили мушкеты.

Большинство придворных шарахнулись к стенам и как можно дальше прочь, но около дюжины устремилось вперед, скользя нарядными красными каблучками в шестидюймовом месиве из льда и воды, обнажая бесполезные парадные шпажки и тупые кинжалы. Правом носить огнестрельное оружие в пределах дворца пользовались лишь мушкетеры.

Леди Дейемс даже в мокром и скользком дворе показала удивительную быстроту. Когда из окон Счетной палаты с грохотом ударили мушкетные залпы, она уже стояла позади Агнес и остальных. Огонь, открытый охраной, скосил первые жертвы. Замертво упали сразу три подземельщика, еще двое остались барахтаться на земле, но остальные продолжали движение. Они не издавали ни звука, и это пугало не меньше, чем сама внезапность нападения.

– Держаться вместе! – крикнула Агнес. – Берегись багров!

Багры мусорщиков, снабженные длинными древками, действительно представляли собой грозное оружие. Отверженцы уже готовились пустить его в ход, чтобы затем подобраться с дубинками и ножами. И вдруг тишину нарушил ясный перезвон арфовых струн.

– Нет! – завопила Доротея, отбиваясь сложенным зонтиком. – Только не магия! Это же отверженцы!..

Предупреждение опоздало. Кто-то из придворных поддался панике. Взмахи ангельских крыл породили в тесном дворе удар грома, пронесся порыв ветра, благоухающего сандалом…

Порыв ударил в лица отверженцам, заставив их приостановиться, пусть даже на миг. Этого мига хватило Агнес, чтобы сразить одного из них уколом в сердце, выдернуть клинок и с разворота рассечь горло второму. Симеон выхватил багор из рук ближайшего отверженца, перевернул его и древком хватил нападавшего по голове. Анри же успел увернуться от взмаха тесака, направленного в живот, и тем спас свою жизнь.

Однако мгновение кончилось, и отверженцы снова ринулись в атаку. Четверо друзей встали спиной к спине, вместе со смельчаками из числа придворных не давая нападающим себя обойти.

Чего именно ждали от ангела, осталось неясным. Как показалось Доротее, она ощутила присутствие Сарпентиэля, ведавшего сознанием, то есть бодрствованием и сном. Отверженцы стали двигаться медленнее, их удары утратили точность, а потом…

Потом они стали кровоточить серой золой.

Сперва она медленно потекла из ртов и ушей, чуть позже – из глаз и изо всех ран. Поняв, что происходит, отверженцы обрели голос. Раздались крики боли, ужаса, ярости. Кто-то с удвоенной энергией бросился в бой, в последние минуты жизни пытаясь унести с собой побольше врагов… однако сил уже не осталось. Они стали падать там же, где стояли. Не более чем через минуту нападающие содрогались в конвульсиях. Кругом них ручьями растекалась зола.

– Назад! Все назад! – скомандовала Агнес и сама подалась прочь, держа клинок наготове.

– Берегись чудищ! – выкрикнул Симеон, смертельно боявшийся появления монстров после того случая с запечатанным сундуком.

Несколько мгновений вправду казалось, что все отверженцы просто тихо умрут от зольнокровия. Симеон первым заметил, как начало происходить нечто иное, и указал трофейным багром:

– Вон там! Смотрите!..

Двое подземельщиков, лежавших друг подле друга, судорожно подергивались. Увы, опытный врач не ошибся: эти движения отнюдь не походили на последние приказы гаснущего сознания бессильному телу. А зольная кровь не истекала из тел – нет, она скапливалась на них и кругом, густела, твердела, меняла текстуру и цвет…