Анастасия Соболевская - Пояс отчуждения [litres]

Два дня назад, утром, срочно госпитализировали Джойс. Вечером накануне она пожаловалась на сильную слабость и боль в груди, а на следующий день во время завтрака начала сильно кашлять, сильнее обычного, и выплюнула себе в тарелку кровавый комок с кусочком лёгкого. Доминик переполошился, погнал какого-то солдатика из охраны за профессором Аяр, а сам – девчонку на руки и к лифту. Говорят, она потеряла сознание у него на руках. Теперь её ждала операция по замене лёгких на синтетический аналог. Айла видела в одном из кабинетов под стеклом эти два полупрозрачных рыхлых мешочка. Новые лёгкие были ещё не готовы для имплантации. Артур говорил, что они станут пригодными для использования только через месяц, а это значило, что Джойс всё это время будет прикована к больничной койке, имея возможность дышать при помощи электронных аппаратов, пока Доминик, чья привязанность к девочке уже давно ни для кого не являлась секретом, будет каждую свободную минуту проводить рядом с ней, держа её за руку.

Да, что правда, то правда – чуть заканчивались занятия, он срывался с места и мчался к ней на всех парусах, а обратно возвращался ещё более дёрганый и злой. Щёки впали, мешки под глазами – он почти не спал, совсем мало ел. Даже на голове появились новые седые волосы. Сегодня уборщица видела, как он обносил клумбу в зоне отдыха на тринадцатом, а потом принёс букет в палату. Джойс всегда любила ирисы и маки.

В обед, тиская грустного Орешка у одной из лабораторий, Айла услышала разговор капрала с Авророй, когда они оба случайно столкнулись в дверях бокса Джойс.

– Думаешь, я не знаю, что это ты принёс в Пирамиду ту бомбу? Все её увечья на твоей совести!..

А Доминик молча выслушивал её обвинения. Сантери в несвойственном ей приступе настоящей истерики обвинила капрала во всех своих неудачах и смертных грехах и запретила ему появляться рядом со своей дочкой, а тот послал её к чёрту. Они бы ругались и дальше, если бы любимая ими обоими окутанная трубками девочка не проснулась и не открыла глаза.

– Кто выключил свет? – слабеньким голосом, почти шёпотом спросила она. – Уже ночь? Мам?

И Аврора, и Доминик замолчали. В боксе, как и в коридоре, в тот момент горели яркие лампы дневного света.

За стеклянной стеной по лестницам ходили военные вперемешку с врачами. Один из белых халатов увидел, как Айла наблюдает за ними, и напустил на себя важный вид, а она показала ему средний палец, после чего его лицо приобрело то самое выражение, которое бывает, когда под нос суют кучу навоза. Смерив нахалку презрительным прищуром, он удалился.

Прошло пять минут, потом десять, но медсестра, похоже, забыла путь в дальний кабинет и намертво зацепилась языками с коллегами. Мда, хоть обезболивающее рассовывай по карманам – она не увидит. Воспользовавшись минутами одиночества, Айла прошла вдоль длинного шкафа, на котором помимо непонятных пробирок, пустых и с разноцветными реактивами, стояли дипломы и почётные грамоты в золотых рамках. Как же руки чесались затолкать каждый из них Авроре прямо в глотку! Папки, папки, книги… Айла провела ногтем по толстым корешкам. «Интересно, кто-нибудь знает их все наизусть?»

Послышался громкий хлопок и вскрик. Потом быстро настала тишина. Айла отвлеклась от пробирки с синей жижей. Люди в другом кабинете перестали смеяться, будто прислушавшись.

– Что это было?

– Ай, ладно. Так что там?..

Они снова вернулись к прерванному разговору, кто-то засмеялся.

– Ничего, я подожду! – крикнула им в кабинет «Ундина». – Можете не спешить!

– Сейчас-сейчас. – В двери смежного кабинета замахала рука медсестры.

– Верю-верю. – Айла вернулась к изучению наполненных пробирок. Любопытно, если разбить одну из них, может быть, тогда на неё уже обратят внимание?

Послышались ещё два быстрых громких хлопка и глухой звук, будто на кафельный пол упало что-то большое и мягкое, как мешок с цементом или мукой. Раздался пронзительный женский вопль и грохот разбитого вдребезги стекла.

Айла уставилась на дверь смежного кабинета. Там происходило какое-то движение.

– Что случилось? – Она подошла к медперсоналу. Все четверо стояли как парализованные. Пятый, его раньше не было в кабинете, будто только что вбежал. Взмыленный, запыхавшийся, глаза навыкате. Он захлопнул входную дверь и запер кодовый замок.

– Он только что убил сержанта и врача!

Все присутствующие в комнате переглянулись.

– Кто?

– В каком смысле «убил» ?

Дремавший лаборант быстро проснулся и пытался понять, что происходит.

– Нельзя открывать дверь. Выключите свет – здесь же стена стеклянная, он увидит!

– Да что происходит-то?

– Он был в соседнем кабинете, за углом. Артур поставил ему капельницу, а потом…

– Кто он-то? Кто?

– Рэддгар! Сыворотка «Герберт»! Он будто взбесился! Я Артуру новые шприцы принёс, а он над ним стоит, в руках штырь окровавленный от койки с наручником. Артур на меня смотрит, пытается отползти, а у самого голова разбита. Рядом сержант, тоже без движения, а Рэд – раз! – и ко мне голову повернул. Потный, глаза чёрные. Бросил штырь, поднял с пола пистолет и пошёл за мной. Я еле удрал. Выстрелил мне в спину и в нашего окулиста попал, прямо в голову. Да выключите вы уже проклятый свет!

Кто-то бросился к выключателю, кабинеты погрузились во мрак.

– Тихо!

– Он шёл за мной… Надо спрятаться.

– Вы слышите шаги?

– Тихо! Он тут!

Кто-то заплакал.

– Шшшш… Шшшш….

Кто-то невидимый во мраке сшиб Айлу с ног и бросился в дальний кабинет.

– Эй! – Айла схватилась за разбитый нос и кинулась туда же, едва успев проскочить в почти захлопнутые двери. Лестницы за стеклом будто вымерли. Там тоже выключили свет. Кое-где на стенах мелькали лучи от фонариков, раздавалось тихое шипение раций, далёкий топот военных сапог.

Айла и невидимый лаборант спрятались под столами и притихли. За дверью в коридор снова послышались выстрелы и пронзительный женский крик. С грохотом посыпались какие-то железки. Наверное, перевернули столик с чистыми инструментами. И снова выстрелы.

Это не может быть Рэд. Он и мухи не обидит… ну, чуть тряханёт обидчика Айлы, даст подзатыльник, но убить?

От страха сердце заходилось стуком в глотке. Лаборант сжался в комок на полу, хлюпая носом.

Глухой стук.

– Он здесь! Он у нашего кабинета!

– Дверь закрыта на кодовый замок, – зашипела Айла. – Его никто не пустит. Ты можешь потише реветь?

Удар. Будто двери выбивали с ноги. Выстрелы.

– Где военные? От них Пирамида ломится! Почему его не пристрелят?! – скулил лаборант.

– Заткнись! Это не может быть Рэд. Я его знаю…

Грохот. Дверь процедурного кабинета слетела с петель. Послышались крики и выстрелы, от эха которых едва не повылетали стекла в прозрачной стене. Шум, грохотание перевёрнутой мебели, кто-то на каблуках побежал к двери. Выстрелы, вспышки в щели между полом и дверью. На деревянной двери появились две чёрные дырки.