Джон Толкин - Хоббит [litres]

Но от разгадывания обычной земной загадки Голлум устал. Кроме того, загадка напомнила ему о тех днях, когда он жил в тепле и не был таким скользким, противным и одиноким. У него испортилось настроение, и, что еще хуже, он проголодался. Поэтому Голлум постарался вспомнить что-нибудь потруднее и пострашнее:

К несчастью для Голлума, Бильбо что-то похожее раньше слышал и, так или иначе, отгадка была вокруг него.

– Темнота, – сказал он, не задумываясь и даже не почесав затылка. И тут же произнес:

Ни ключа нет, ни крышки, сундук закрыт.

Золотое сокровище в нем лежит!

Он загадал эту загадку, чтобы выиграть время, пока не вспомнит что-нибудь по-настоящему трудное, а здесь только немного слова изменил, чтобы не так избито звучало. Но для Голлума загадка оказалась очень заковыристой и неприятной. Он шипел, бормотал что-то сам себе, сипя и захлебываясь, а ответить никак не мог. Через некоторое время Бильбо потерял терпение.

– Ну так что? – сказал он. – Расшумелся ты, как кипящий чайник. Ты, может быть, воображаешь, что это ответ? Но это не так.

– Дай нам подумать: пус-сть дас-с-ст нам подумать, Прелес-сс-сть моя!

– Ну? – снова повторил Бильбо после того, как времени прошло, по его мнению, больше чем достаточно. – Не отгадал?

Но Голлум вдруг вспомнил, как давным-давно крал яйца из гнезд и, сидя на берегу Реки, учил свою бабушку их высасывать.

– Яйтс-са! – прошипел он. – Это яйтс-сс-са.

И сам спросил:

Сам Голлум, как и Бильбо перед этим, думал, что загадка очень легкая, потому что ответ часто хрустел у него на языке или на зубах, но он был еще расстроен и сбит с толку вопросом про яйца и не мог вспомнить ничего лучшего. Зато бедняга Бильбо никогда не имел дело с водой, и ему такая задача показалась неразрешимой. Вы, конечно, знаете ответ или сразу догадаетесь, потому что спокойно сидите себе дома в уютном кресле и не боитесь, что вас сейчас съедят. Но Бильбо было потруднее. Он пару раз прочистил горло, а разгадка не приходила. Голлум начал с довольным видом пришептывать:

– Как ты думаеш-шш-шь, Прелес-сс-сть моя, он вкусный? Он с-соч-чч-чный? Он х-хрус-сс-стит? – и уставился на хоббита из темноты еще пристальней.

– Подожди минутку, – вздрагивая, проговорил Бильбо. – Я ведь тебе только что давал время подумать.

– Пус-сс-сть он поторопитс-сс-ся, – сказал Голлум и хотел уже вылезти из челнока на берег, сцапать Бильбо, но когда он шлепнул ступней по воде, оттуда выскочила рыба и забилась у Бильбо под ногами.

– Фу, – воскликнул хоббит, – какая она холодная и скользкая! – и вдруг сообразил: – Рыба! Рыба! Загадка была про рыбу!

Голлум очень огорчился, а Бильбо тут же выпалил свою загадку, хотя она опять получилась не совсем удачной. Но надо же было заставить Голлума залезть назад в челнок и задуматься:

Бильбо поспешил. Если бы не было предыдущей загадки, Голлум, может быть, и поломал бы голову, а тут он сразу понял, что «безногое» – это рыба, а дальше было совсем просто.

– Рыба на столике, человек на табуретке рядом, коту кости достаются, – сказал он, а сам стал придумывать трудную и страшную загадку и через некоторое время произнес:

Бедный Бильбо сидел в темноте и, дрожа, перебирал в уме страшные названия всяких троллей, людоедов и прочих великанов, о которых рассказывают сказки, но никто из них не мог делать все, о чем говорилось в загадке. Он догадывался, что разгадку надо искать совсем в другом месте, и что он знает, о чем речь, надо только сосредоточиться и перестать думать о страхах и гадостях, но никак не мог заставать свои мысли принять другое направление. Ему было страшно, а страх, как известно, думать мешает.

Голлум решил вылезти из лодки, шлепнул ступнями по воде и развернулся к берегу. Бильбо увидел вперившиеся в него глаза совсем близко, у него язык пристал к горлу, и вместо того, чтобы произнести (а он хотел крикнуть): «Дай мне еще немного времени!», он с трудом выдавил из себя:

– Время. Время…

Хоббита спасло чудо. Он сам не знал того, что произнес разгадку, Голлум же обиделся и разозлился. Он уже устал от игры и очень сильно захотел есть. Поэтому он не залез назад в лодку, а окончательно выбрался на берег и уселся рядом с хоббитом.

– С-сейчас-с он з-задас-сс-ст нам ещ-ще один вопрос-с-сс-с, вс-сс-сего один, – прошипел Голлум.

А бедный Бильбо никак не мог сосредоточиться. Противная мокрая тварь сидела рядом с ним и трогала его лапой, и как Бильбо ни царапал и даже щипал себя, он не мог ничего придумать.

– С-сспраш-шивай, ну ж-жж-же! – настаивал Голлум.

Бильбо еще раз себя ущипнул, потом потрогал свой меч – мысли не шли. Потом он зачем-то сунул руку в карман – и наткнулся на недавно найденное кольцо, про которое успел забыть.

– Что там у меня в кармане? – сказал он вслух сам себе, но Голлум решил, что это очередная загадка, и засопел:

– Это неч-чес-стно! Прелесть моя, раз-зве чес-со-стно с-спраш-шивать нас-с о том, ш-што у него в кар-маш-шках-х?

Бильбо понял, что случилось, и так как он все равно не мог придумать другого, решил повторить вопрос и сказал немножко громче:

– Так что у меня в кармане?

– Ш-шш-ш, – зашипел Голлум. – Надо нам дать три попыточки, мы будем гадать три раз-зз-за, инач-че неч-чес-сс-стно.

– Хорошо, отгадывай! – сказал Бильбо.

– Руч-ч-чки! – произнес Голлум.

– Неправильно, – ответил Бильбо, к счастью, успевший вынуть руки из карманов. – Еще раз!

– Ш-шш-ш, – опять зашипел Голлум очень расстроенным тоном. Он вспоминал о том, что сам носил в карманах: рыбьи кости, орчьи зубы, ракушки, крючки от крыльев летучих мышей, острый камешек, чтобы ногти точить, и прочую ерунду, – и пытался сообразить, что может лежать в карманах у других.

– Нож-жж-жик! – наконец сказал он.

– Неправильно! – опять ответил Бильбо, который как раз недавно потерял свой перочинный ножик.

Теперь Голлуму пришлось еще трудней, чем когда Бильбо задал ему вопрос про солнце. Он шипел, булькал и раскачивался, шлепая ногами по полу, он извивался и терся о хоббита, и мучительно думал, стараясь не проиграть последний шанс.