Джон Толкин - Хоббит [litres]

Подходило время второго завтрака, и многое из вещей было уже продано за бесценок или почти даром (как частенько случается на аукционах).

Двоюродные родственники Бильбо, Сумкин-Торбинсы, уже занялись измерением помещений в норе и прикидывали, как будут расставлять здесь свою мебель. Короче, Бильбо был «признан погибшим», и обнаружить, что это заключение оказалось неверным, для некоторых было весьма огорчительно.

Возвращение господина Бильбо Торбинса вызвало общественное волнение как на Круче, так и за Кручей, и за Рекой, и народ удивлялся не девять дней, а гораздо дольше. Правовая волокита отняла не один год. Много воды утекло, прежде чем господина Торбинса признали живым де-юре. Тех, кто успел сделать на аукционе особо выгодные приобретения, было очень трудно переубедить; в конце концов, чтобы не тратить время зря, Бильбо выкупил у них собственную мебель. А серебряные ложки таинственно исчезли и так и не нашлись. Бильбо подозревал Сумкинсов. Со своей стороны, они так и не признали, что вернувшийся Торбинс – подлинный, и до конца дней остались с ним в натянутых отношениях. На самом деле им ужасно хотелось переселиться в его уютную хоббичью норку. А Бильбо в итоге обнаружил, что потерял не только серебряные ложки – он потерял репутацию. Правда, он навсегда остался Другом Эльфов, и к нему с уважением относились гномы, маги и все подбные личности; но среди хоббитов он таким уважением не пользовался. Все хоббиты в округе стали считать его «чокнутым», за исключением племянников и племянниц по линии Туков, но их дружбу с дядей взрослые не поощряли.

Мне очень жаль, но должен сказать, что ему было все равно. Он был собой доволен; чайник у него на очаге пел теперь еще музыкальнее, чем до Неожиданной Вечеринки. Меч он повесил над камином. Кольчугу сначала держал в прихожей на особой вешалке-стойке, а потом свез в Музей. Почти все золото и серебро истратил на подарки – как полезные, так и нелепые, – чем до некоторой степени объясняется любовь племянников и племянниц. Магическое Кольцо хранил в большой тайне и надевал только в исключительных случаях, чтобы отделаться от неприятных посетителей.

Он стал писать стихи и ходил в гости к эльфам.

Но несмотря на все это и на то, что многие качали головами, приставляли пальцы ко лбам и произносили «Бедняга Торбинс!», и почти никто не верил его россказням, он счастливо прожил оставшуюся жизнь, а она у него оказалась необыкновенно долгой.

…Несколько лет спустя, тихим осенним вечером Бильбо сидел у себя в кабинете в кресле и писал мемуары – он решил их назвать «Туда и обратно, или Хоббит в отпуске», – когда вдруг в дверь позвонили. У двери оказались Гэндальф и гном; и гном был не кто иной, как Балин!

– Входите, входите, пожалуйста! – сказал Бильбо, и скоро они уже сидели в креслах у камина.

Балин заметил, что на этот раз у господина Торбинса жилет объемнее (и с настоящими золотыми пуговицами), а Бильбо увидел, что борода Балина стала на несколько дюймов длиннее, а пояс, украшенный драгоценными камнями, очень роскошен.

Конечно, они вспомнили о тех временах, когда были вместе, и, конечно, Бильбо спросил, что делается в Горе и под Горой. Он узнал, что там все хорошо. Бард отстроил город Дейл, и туда пришли люди с Озера, а также с юга и с востока, и поля в Долине опять возделаны и дают богатый урожай, и бывшая Драконова Пустыня стала цветущим краем, где полно птиц, а после сбора плодов устраиваются веселые пиры.

Озерный Город Эсгарот тоже выстроен заново и процветает, и богатства стекаются к нему по реке и по Озеру; и нет вражды между людьми, гномами и эльфами в том краю.

Старый Градоправитель кончил плохо. Бард выделил ему много золота, чтобы употребить в помощь Озерным жителям, но он оказался человеком, который легко заражается «драконьей болезнью». Он пожадничал, взял почти все золото и скрылся с ним, но его спутники предали его, и он умер от голода в Глухоманье.

– Новый Правитель у них умнее, – сказал гном, – и его уважают, потому что теперешним процветанием обязаны в основном ему. Они уже сочиняют песни, что в его правление реки золотом текут.

– Что ж, значит, пророчества старых песен сбываются, – заметил Бильбо.

– Конечно! – сказал Гэндальф. – А почему бы нет? Наверное, тебе хочется верить в пророчества, ибо к тому, чтоб они сбывались, сам руку приложил? Уж не думаешь ли ты, что все твои приключения и спасения – результат твоего личного везения, только твой собственный счастливый случай? Ты замечательная личность, мой милый Торбинс, и я тебя очень люблю; но ты – всего лишь маленький невысоклик в огромном мире!

– И прекрасно! – сказал, смеясь, Бильбо. – Зато у меня отличный табачок! – и протянул магу свою табакерку.