Роберт Силверберг - Хроники Маджипура [litres]

– У вас есть здесь любимые блюда? – спросил Калейн.

– Я предпочла бы, чтобы вы заказали для меня что-нибудь на ваш вкус.

– Как вам будет угодно. Судя по вашему акценту, вы не из Ни-мойи.

– Из Велатиса, – ответила она. – Я приехала сюда только в прошлом году.

– Мудрый поступок, – заметил Дуранд Ливолк. – И что же подвигло вас на это?

Иньянна рассмеялась.

– Думаю, что лучше расскажу эту историю в другой раз, если выдастся такая возможность.

– Ваш акцент очарователен, – сказал Калейн. – Мы нечасто видим здесь обитателей Велатиса. Это на самом деле красивый город?

– Я бы так не сказала, мой господин.

– Он разместился в самом сердце Гонгарских гор… Наверное, эти огромные вершины, возвышающиеся со всех сторон, очень красивы.

– Вполне возможно. Но одни приезжают куда-то издалека, чтобы восхищаться пейзажами, а другие проводят среди них всю свою жизнь. Возможно, даже Ни-мойя рано или поздно начинает казаться скучной тому, кто вырос здесь.

– И где вы живете? – спросила Тисиорна.

– В Стрелейне, – ответила Иньянна. А затем, почувствовав неудержимое желание созорничать – видимо, потому, что выпитое спиртное уже начало действовать на нее, – добавила: – На Большом базаре.

– На Большом базаре? – удивленно откликнулся Дюранд Ливолк.

– Да. Под рядом торговцев сыром.

– И по какой же причине вы решили поселиться именно там? – продолжала допытываться Тисиорна.

– О, – беззаботно ответила Иньянна, – конечно для того, чтобы быть поближе к рабочему месту.

– В ряду торговцев сыром? – сказала Тисиорна, в ее голосе явственно прозвучал ужас.

– Вы не поняли меня. Я работаю на базаре, но не торгую. Я воровка.

Слово, сорвавшееся с ее языка, произвело эффект молнии, ударившей в горную вершину. Иньянна заметила, как Калейн изумленно взглянул на Дюранда Ливолка, а тот ответил ему таким же обескураженным взглядом и немного изменился в лице. Но она сидела за столом с аристократами, которые воистину по-аристократически умели владеть собой. Калейн первым оправился от удивления.

– Я всегда был уверен, что для этой профессии требуется дарование, ловкость и сообразительность. – Он прикоснулся своим бокалом к бокалу Иньянны. – Я приветствую вас, воровка, которая прямо говорит о том, чем она занимается. В этом видна честность, которой очень недостает многим другим.

Вновь появился вруун, на сей раз он принес большую фарфоровую чашу с бледно-голубыми с белыми пятнами ягодами, казавшимися восковыми. Иньянна знала, что это токка, очень любимая нарабальцами. Говорили, что она заставляет кровь бежать быстрее и разжигает страсть. Она взяла из чаши несколько ягод; Тисиорна кончиками пальцев выудила одну, Дюранд Ливолк взял почти полную горсть, а Калейн еще больше. Иньянна заметила, что брат герцога ел ягоды вместе с семечками; она слышала, что это усиливает их действие. Тисиорна семечки выплюнула – Дюранд Ливолк криво усмехнулся, заметив это. Иньянна решила не следовать примеру Тисиорны.

Затем последовали разные вина, и приготовленная с пряностями рыба, и устрицы, плавающие в собственном соку, и блюдо с какими-то неведомыми ей мелкими разноцветными грибами мягких пастельных оттенков, и увенчал все целиком зажаренный ароматный окорок огромного билантуна – такие водятся лишь в лесах к востоку от Нарабаля, сказал Калейн. Иньянна ела, пробуя понемногу от каждого блюда. Ей казалось, что так будет разумнее. Через некоторое время появились несколько скандаров-жонглеров; они принялись выделывать непередаваемые чудеса с факелами, ножами и топорами, а все четверо обедающих от души аплодировали им. Калейн бросил нескладным с виду четвероруким артистам сверкающую монету – пять реалов, с изумлением сообразила Иньянна. Потом снова пошел дождь, и на них точно так же не попало ни капли, потом принесли другие напитки, после чего Дюранд Ливолк и Тисиорна с изысканной учтивостью попрощались и ушли, оставив Калейна и Иньянну наедине в туманном полумраке.

– И вы на самом деле воровка? – спросил Калейн.

– На самом деле. Но этим я занимаюсь недавно. В Велатисе у меня был магазин.

– А затем?

– Я лишилась его, попавшись на обман, – ответила она. – Оказалась без гроша в Ни-мойе, мне нужно было чем-то заняться, и я присоединилась к ворам, которые показались мне разумными и доброжелательными людьми.

– А сейчас вы попали к куда более крупным ворам, – сказал Калейн. – Это не тревожит вас?

– Значит, вы считаете себя вором?

– Я занимаю высокое положение только благодаря случайности рождения. Я не работаю, разве что изредка помогаю брату, когда ему что-то нужно. Я живу в великолепии, недоступном человеческому воображению. Ничего этого я не заслужил. Вы видели мой дом?

– Я очень хорошо его знаю. Конечно, снаружи.

– А не согласились бы вы этой ночью осмотреть его изнутри?

В голове Иньянны промелькнула мысль о Сидоуне, ожидавшем ее в комнате с белеными стенами под рядом торговцев сыром.

– Охотно, – сказала она. – А когда я увижу его, то расскажу вам небольшую историю обо мне самой, о Ниссиморнском окоеме и о том, почему я оказалась в Ни-мойе.

– Уверен, что это будет чрезвычайно интересно. Ну что, пойдемте?

– Да, – согласилась Иньянна. – Но, надеюсь, вам не составит труда сначала ненадолго завезти меня на Большой базар?

– У нас впереди целая ночь, – сказал Калейн. – Нам некуда торопиться.

Появился одетый в ливрею вруун и, светя под ноги фонарем, проводил их через похожий на джунгли сад к причалу, возле которого ожидал частный паром. На нем они переправились в город, где их встретила летающая лодка, и вскоре Иньянна оказалась на площади перед Пидруидскими вратами.

– Я вернусь через несколько минут, – шепнула она и, похожая на привидение в своем тончайшем облегающем платье, стремительно углубилась в толпу, которая даже в этот час все еще заполняла базар. Спустилась в подземное логово. Воры, собравшись вокруг стола, играли в какую-то игру со стеклянными фишками и костями из черного дерева. Они сразу же заметили ее и приветствовали ее великолепное появление, но она ответила только быстрой напряженной улыбкой и отвела Сидоуна в сторону.

– Я снова ухожу и не вернусь сегодня ночью, – чуть слышно сказала она. – Ты простишь меня?

– Не каждой женщине удается поразить воображение гофмейстера герцога.

– Не гофмейстера герцога, – ответила она, – а брата герцога. – Она легко прикоснулась губами к губам Сидоуна, а тот стоял, выпучив остекленевшие от неожиданности глаза. – Давай поедем завтра в Парк Сказочных Зверей, а, Сидоун?

Она еще раз поцеловала его, пробежала в свою спальню и вынула из-под подушки бутылку драконьего молока, которая лежала там уже несколько месяцев. В центральной комнате она остановилась возле игорного стола, склонилась к Лилойв и показала ей бутылку. Глаза Лилойв широко раскрылись.