Кристи Голден - Тралл. Сумерки Аспектов [litres]

Нет! – завопила Алекстраза. Тралл всем сердцем сочувствовал ей. Хранительница Жизни и так испытывала боль при виде страданий Киригосы. Но узнать, что такая же страшная судьба постигла и ее собственных детей…

Кориалстраз был в ужасе. Он осторожно потянулся лапой к крошечному существу и коснулся его. Послышался негромкий треск: все больше и больше яиц начали раскалываться. И из каждого с писком вылуплялись безобразные хроматические драконы.

Вдруг Крас ахнул и посмотрел вниз. Кончик когтя его передней лапы почернел. Медленно, но неотвратимо зараза распространялась от его когтей вверх по лапе.

Слабый, победный смех привлек внимание красного дракона.

– И так все ваши дети станут детьми безумца, великого Смертокрыла, – прошептал один из членов культа. Это был тролль с темно-синей кожей. Кориалстраз переломал ему ребра, кровь текла из его рта по клыкам, но он все еще был жив. – Весь твой народ… будет принадлежать ему.

Крас уставился на свою зараженную лапу. Он крепко сжал ее в кулак и поднес к груди. Затем закрыл глаза и опустил голову.

– Нет, – произнес дракон. – Я не допущу этого. Я уничтожу себя и… и своих детей, но не позволю им стать такими чудовищами.

Сектант снова тихонько засмеялся. Он начал кашлять, а затем сплюнул пенящуюся розовую кровь.

– Мы вс… все равно победили, – прохрипел он.

Крас посмотрел на него, а затем в точности вспомнил то, что говорил тролль.

– Что ты имел в виду, когда сказал «все дети»? – Тролль не ответил, а лишь усмехнулся ему в лицо, тяжело дыша. – Скольких вы заразили? Отвечай!

– Вообще всех! – победно выпалил умирающий. Его глаза сияли, он скалился в безумной улыбке. – Все яйца! Во всех святилищах! Ты опоздал! Они уже начали вылупляться! Ты не сможешь этого остановить.

Крас замер. Он сощурился и склонил голову набок, размышляя.

– Нет, – тихо произнес он. – Я смогу.

– Все наши яйца, – прошептала Алекстраза. – Все… мы…

– Перед ним встал ужасный выбор, – негромко сказал Тралл. – Он знал, что скорее всего никто никогда не узнает, что произошло на самом деле. Что, не зная правду, остальные сочтут его предателем. И что даже ты, возможно, в это поверишь.

Орк услышал ее вздох, затем всхлип, и сжал руку Аспекта.

– Он спас нас… Он никогда не предавал нас, он нас спас!..

Они молча стояли с закрытыми глазами. В это время Кориалстраз вобрал в себя всю свою мощь, всю магию. Он набрал в грудь воздуха, сосредоточился и прошептал одно-единственное слово: «Любимая…»

Затем наступила тьма.

Тралл открыл глаза. Алекстраза тоже очнулась. Она смотрела в никуда. Бледная, драконица продолжала сжимать руку Тралла так сильно, что орку стало больно.

– Он… он воспользовался своей жизненной энергией, чтобы соединить порталы, – прошептала Алекстраза. – Чтобы уничтожить все зараженные яйца прежде, чем заразится кто-нибудь еще. Я никак не могла понять, почему после взрыва осталось столько растительности… Теперь я знаю. Теперь я поняла. Он принес смерть силой жизни… чтобы спасти жизни других.

– Дух Жизни говорит тебе то, что не может показать, – тихо произнес Тралл. – Именно поэтому я и должен был прийти. Кориалстраз не был предателем. Он был героем. И он погиб славно, добровольно, спасая не только свой род, но и всех остальных драконов. При этом он думал только о тебе.

– Он был лучшим из нас, – прошептала Алекстраза. – Он не подвел ни меня, ни других. Я… даже я не справилась, оступилась, но только не он. Мой Кориалстраз. – Она подняла голову и посмотрела на Тралла. – Я рада, что узнала о его храбрости. Я очень им горжусь. Но теперь… даже зная все это, как же я могу дальше жить без него? Можешь ли ты, короткоживущее создание, понять, как много я потеряла?

Тралл подумал об Аггре.

– Возможно, моя жизнь и коротка, но да. Я знаю любовь. И я знаю, что бы почувствовал, если бы потерял свою возлюбленную так, как ты потеряла своего супруга.

– И смог бы ты тогда жить дальше без своей любви? Ради чего стоит двигаться вперед?

Он уставился на нее, не зная, что сказать. Все образы, идеи, слова утешения и избитые фразы, которые приходили ему в голову, казались пустыми и бессмысленными. Действительно, как убедить единственную выжившую, потерявшую такую любовь, жить дальше?

А затем он понял.

Продолжая держать ладонь Хранительницы Жизни в своей правой руке, Тралл опустил левую в свою сумку и вынул оттуда маленький, казалось бы, незначительный предмет.

То был желудь, которым его одарило древо. Он вспомнил слова Дешарина:

«Береги его. Этот желудь содержит в себе все знания своего родительского древа, и все знания родителя своего родительского древа… и так далее до самого зарождения всего сущего. Ты должен посадить его там, где, как считаешь, ему нужно вырасти».

Крас знал, что желудь предназначался не для него, хотя ему и хотелось забрать его. Возможно, красный дракон догадался, что желудь должен оказаться в руках его возлюбленной. Тралл надеялся, что это так.

Орк повернул руку Алекстразы ладонью вверх, вложил в нее желудь и ласково накрыл его пальцами Аспекта.

– Я рассказывал тебе о Покоях Дремлющего в Фераласе, – мягко сказал Тралл. – О древах, которые страдают там. Но я не рассказал тебе, насколько они великолепны. Я не поведал тебе об их… существовании. О том, как от них исходит могущество древности и мудрости. Каким маленьким я себя чувствовал среди них, и какое благоговение испытывал.

– Я… знаю про древа, – тихо ответила Алекстраза. Она подержала желудь в руке, крепко зажав его в кулаке, а потом раскрыла ладонь.

Желудь дернулся в ее руке – незаметно, так, что Тралл подумал, будто он просто перекатывается по ее ладони. Затем у его коричневого основания появилась трещинка. Она становилась больше, а затем оттуда потянулся крошечный, длиной лишь в несколько миллиметров, росток.

Алекстраза судорожно ахнула. Она положила другую руку на сердце и сильно надавила на свою хрупкую грудь. Драконица тяжело вздохнула раз, два, три, мучительно всхлипывая и давясь воздухом, и продолжала давить на сердце, словно оно вдруг заболело. На мгновение Тралл забеспокоился, что Алекстраза уже не может перенести происходящее, что переизбыток чувств убивал ее.

А затем он понял. Хранительница Жизни закрыла свое сердце, чтобы не впускать в него боль, порожденную привязанностью и горечью утраты горячо любимого существа. Чтобы не терзаться собственными чувствами.

И теперь, подобно скорлупе желудя, подобно льду во время весенней оттепели, ее сердце оттаяло и стало раскрываться.

– Я та, кто я есть, – прошептала она, все еще глядя на прорастающий желудь. – В радости или в горе. Я та, кто я есть.

Алекстраза содрогнулась, всхлипнула раз, а затем еще раз. На ее глаза навернулись слезы. Она наконец стала оплакивать свою утраченную любовь, позволив себе обронить целительные слезы, которые были заперты в ее закрывшейся душе. Тралл приобнял ее за плечи, и она уткнулась в его широкую грудь. Та, которую орки когда-то поработили и пытали, рыдала у него на груди.