Ростислав Марченко - Дороги наёмника [litres]

Я, как вчера и собирался, стоял с цвайхандером на плече. Дополнительным оружием были скьявона с дагой и висящая на поясе мизерикордия, которой ночью удачно пропорол убийце правое легкое. Голову защищал барбют с спускающимся на грудь титановым кольчужным капюшоном под ним, а корпус и конечности – отличный бригантный доспех на коже акулы, сделанный мной самолично еще на Монтелигере. С учетом того, что неприкрытых кольчужным полотном или как минимум толстенными акульими же наколенниками и налокотниками уязвимых зон у меня фактически не было, в определенной степени доступными для оружия врага были только кисти и лицо в щелях шлема, так что торжество справедливости ожидалось довольно быстрым. Если, конечно, противостоящая мне мразь не окажется тайным мастером меча, в чем я немного сомневался. Собственно даже и с мастером при таких доспехах имелись шансы. Общественность переговаривалась о насущном, довольно громко обсуждала мое вооружение и к полному удовлетворению как меня самого, так и находящихся неподалеку сослуживцев не показывала даже тени негатива.

Все изменилось по мановению ока, когда появился Кодигал ан Венес, что интересно, сопровождаемый Игнусом ан Каммом и Альвгримом ан Вердом в полном вооружении и со своими кнехтами.

Все разговоры стихли. Толпа просто молчала и все. Тишину, какое-то время, наверное, можно было потрогать рукой. Лучше бы они, наверное, его проклинали. Оба секунданта и их люди тогда хотя бы знали, что делать.

Для дуэли, а «Божий суд» было решено провести в формате свободного поединка, фер Кодигал довольно разумно выбрал основным оружием длинный боевой топор с шипом на обухе в паре с укрепленным железом овальным щитом средних размеров. Свои доспехи я ранее засветил, так что выбор оружия, которым он мог рассчитывать их пробить, был на поверхности. Пусть я бы сам на его месте предпочел алебарду. То, что пластины моей бригантины по качеству металла сравнимы, а вероятнее всего, даже превосходят его оружие, знать он тоже никак не мог. Вторым оружием капитана был выглядевший довольно тяжелым фальшион, висящий на плечевой перевязи. Пояс отвисал под тяжестью приличных размеров кинжала. Защищала ан Венеса его любимая кольчуга, укрепленная стальными пластинами, кольчужный капюшон вкупе с открытым шлемом, кольчужные шоссы на ногах и плотные кожаные перчатки, не несущие никакого следа бронирования.

Оценив внешний вид врага, я пожал плечами. Не было ничего мной не просчитанного. Даже пусть и быдляцко выглядевший, но неплохо выполнявший свои задачи фальшион был угадан. В наемных ротах это оружие было в моде не за свой внешний вид. Рассказывать же, что мои элементы доспеха ан Венес очень вряд ли прорубит даже им, я не собирался даже боевым товарищам.

Барон, сидевший в кресле на наскоро сколоченном помосте, где столпилась, кто сидя, кто нет, вся его свита, включавшая, кстати, писца-протоколиста, разводить долгие речи перед изрядно напряженной толпой не стал:

– Сим мною, бароном Альбой ан Кроахом, объявляется ордалия между фером Кодигалом ан Венесом и фером Враном ден Гармом, чья вражда слишком сильна, чтобы искать примирения, а взаимные обвинения настолько тяжелы, что рассудить их по справедливости могут только боги. Пред лицом Тира пусть их оружие принесет смерть неправому.

Толпа зашумела, данной формулировкой барон объявил бой насмерть.

– Бежавший с ристалища поединщик повинен выдаче победителю.

Окружающие опять завопили, власть в лице барона отдавала струсившего и попытавшего бежать из круга дуэлянта в полную власть врага. Возможность бросить оружие и сдаться на милость победителя, в кругу, судя по всему, вообще не рассматривалась.

– И да помогут вам боги, которым служите.

Последняя фраза, как я понял, открывала поединок, поскольку сразу же, как она прозвучала, ан Венес пошел на сближение. Я, немного играя на публику, хмыкнул и сделал то же самое.

Самым главным преимуществом моего двуручника была его длина, фактически мой враг мог меня достать, только не позволив себя перед этим укокошить. В то же время мой цвайхандер был довольно неплох на средних дистанциях, ну а что касается клинча, то нам следовало избегать его обоим. Хотя даже тут были варианты.

Где-то с минуту мы покрутились в центре площадки, прощупывая и мотая нервы друг другу. Выбрав для поединка щит и топор, капитан вполне естественно умел с ними обращаться и дать поймать себя на любимую пару противостояния с щитоносцами: удар в ноги – удар в голову, не торопился. Топор ан Венес держал в правой руке, соответственно с этой стороны его и требовалось ловить при контратаках, с другого бока мешал щит. Сам я показывать, насколько длинные и быстрые удары способен наносить мой доппельхандер, пока не хотел. Божий суд как-никак, желательно было победить красиво – одной атакой.

Словно угадав мою самоуверенную мысль, ан Венес, продолжающий закручивать меня в центре площадки и, как ему казалось, незаметно сокращать дистанцию, молниеносно атаковал в плечо-голову на проходном шаге. Точнее попытался молниеносно атаковать, благодаря инерционности своего топора попав в блок у фальшгарды и после сброса топора нарвавшись на простейший, нет, элементарнейший ответный горизонтальный удар в голову на развороте корпуса. Прямо под обрез шлема за краем шита, закрыться которым он не сумел.

Как бы густо ни брызнула кровь и кольца хауберка, этим ударом я его не убил. Поплывший, но пока еще живой ан Венес даже остался стоять на ногах, выронив топор, опустив щит и, видимо, даже не сумев увидеть обрушившейся на него под синхронный «ох-х-х» зрителей смерти.

Самым ярким впечатлением от этого Божьего суда осталось недоумение. «Но как, Карл? Как так можно было подставиться?»

Капитан на первых порах цвел и был преисполнен невероятного самодовольства. Моя быстрая и решительная победа в ходе ордалии не только сняла даже ничтожные подозрения в срежиссированности нападения, но и слегка подняла политический вес нашей банды в военном совете. Теперь, как бы ни барон ни пыхал ядом, прежде чем сделать нам ответную гадость, ему требовалось три раза подумать. Даже собственные люди несправедливости рисковали немного не понять.

Я радости своего капитана не разделял. В целом было не похоже, что барон ан Кроах сильно на нас (однако главное на меня) злился, но наказать нашу роту ему требовалось обязательно. В ином случае битье морд на расширенных совещаниях и убийства ключевых командиров после них рисковали войти у подчиненных в привычку. Наблюдаемый мной срез социальной группы Империи, в которую я залез, очень ярко показывал, что люди тут останавливаются не раньше, чем получат по голове битой. Многие – выхватив по ней неоднократно.