Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

– Нужно остановить трибунал, – объявила Аннука. – Пророк пропал.

В дверях появилась Пенроуз, и, когда Джуд встретился с ней взглядом, она лишь покачала головой.

– Они правы. И если пророк и правда пропал, Джуд поможет нам его найти.

Джуд уже вскочил на ноги.

– Категорически нет, – ответил магистрат. – Джуд Везерборн остается здесь. Другие могут искать пророка.

– Джуд знает его лучше всех, – возразила Пенроуз – Если кто и может его найти…

– Я сказал нет ! – завопил магистрат. – Если вы не уважаете мое решение как магистрата трибунала Керамейкоса, то, возможно, мне стоит провести новую сессию, разбирающую ваши проступки, паладин Пенроуз.

Пенроуз выглядела возмущенной, но замолчала.

– Теперь, если дальнейших возражений нет, можем мы…

Двери снова открылись, и магистрат яростно повернулся к ним.

– Мы не потерпим нового вмешательства!

– Надеюсь, я не опоздал.

Джуд замер. Как и все вокруг.

В проходе спиной к яркому свету стоял Антон. Джуд мог лишь ошеломленно смотреть, как новогардиец идет по главному проходу зала трибунала так беззаботно, словно опоздал на завтрак.

Пенроуз очнулась первой, бросаясь к нему.

– Где ты был?

– На пути сюда, – мягко сказал Антон. – Я подумал, может, трибунал захочет меня выслушать.

Пенроуз молча переводила взгляд с Антона на Джуда. Антон же на Джуда даже не глянул. Его взгляд был прикован к магистрату и скрытым за вуалью членам трибунала позади него.

В голове Джуда внезапно вспыхнуло воспоминание о прошлой ночи. Это было лишь воспоминание – холодная ярость на лице Антона и слово, брошенное Джудом ему в лицо, – трус . Теперь его лицо было непроницаемым, спокойным, но Джуд видел и другое в его взгляде, ту же ледяную ярость, скрытую в нем.

– Я… мы не вызывали вас выступать, имеется процедура для… – начал было магистрат.

Антон широко улыбнулся, но его злость пылала.

– Я сам себя вызываю.

Что Антон делал? Джуд лихорадочно раздумывал, тяжело дыша. Он не мог понять, что скрывается за его яростью.

– У вас нет власти над этим трибуналом. Мы решаем, нарушил ли Джуд Везерборн клятву стражи паладинов. Это с вами не связано.

– Зачем стража паладинов дает клятву? – спросил Антон.

– Зачем? – фыркнул магистрат. – Они должны отринуть мирские желания и полностью посвятить себя…

– Пророку, – закончил за него Антон. – Мне. Так что, полагаю, мое мнение имеет значение, а вы?

Магистрат уставился на него, почти трясясь от возмущения.

Антон, видимо, принял это за приглашение выступить.

– Хранителю Слова полагается защищать пророка, и с момента нашей первой встречи именно этим Джуд и занимался. Он нашел меня. Спас меня.

Наконец, Антон взглянул на Джуда на другой стороне зала, и тот почувствовал, как к лицу прилила кровь. Они в упор смотрели друг на друга.

– Он единственный, кто так поступал.

Джуд тяжело сглотнул, желая отвернуться, но не в силах это сделать. Он провел девятнадцать лет, оттачивая коа и изучая историю Семи пророков. Готовясь найти и защищать последнего пророка. Но ничто не подготовило его к Антону.

Злость, благодарность и сдавленная надежда заставили его сердце забиться быстрее. Он словно вернулся в «Тайный источник», и наблюдал за игрой «Клад и Река», ожидая, когда Антон перевернет последнюю карту.

– Если хотите наказать Джуда за то, что нашел меня, давайте, – сказал Антон, наконец отрывая взгляд от Джуда и поворачиваясь к магистрату. – Но просто потому, что он не сделал этого так, как вы хотели, не значит, что это неправильно.

– Это не вам решать, – заявил магистрат.

– Как раз мне решать, – глаза Антона потемнели. – Это мне жить с последствиями. Я пророк, и вы хотите забрать у меня моего Хранителя в тот момент, когда он нужен мне больше всего. Я видел кое-что прошлой ночью. Не видение – думаю, это скорее происходит прямо сейчас. Иерофан что-то ищет. То, что поможет наступить веку тьмы.

Пенроуз резко взглянула на него.

– Ты видел Иерофана?

– Даже если это правда, – раздраженно сказал магистрат, – вы не доказали, что вы пророк.

– Ладно, – ответил Антон. – Тогда я это сделаю. Прямо сейчас.

Магистрат казался пораженным. Пенроуз – еще больше.

– Мы отправимся в круг камней, – сказал Антон. – Если я докажу, что я пророк, Джуд останется Хранителем Слова. Если нет, то мы оба уйдем.

Джуд слышал, как сердце бьется в ушах. Он внезапно вспомнил один момент их вчерашнего спора. Антон попросил Джуда уйти из Керамейкоса вместе с ним. Джуд не ответил. И не нужно было. И, несмотря на это, Антон остался.

Один из скрытых под плащом членов трибунала поднял руку и поманил магистрата.

– Прошу прощения, – сказал тот остальным собравшимся и вернулся к остальным членам трибунала для совещания.

Взгляд Джуда снова скользнул к Антону. Живот скрутило. Лучи утреннего солнца лились через высокие окна и создавали ореол вокруг волос Антона. Он стоял в центре семиконечной звезды совершенно спокойный. Джуд отчаянно жалел, что его вчерашняя пьяная версия назвала Антона трусом. Ярость, благодарность и стыд боролись в его груди, пока он шел к пророку. Он не знал, что сказать.

Но грохот колоколов разорвал воздух прежде, чем он даже попытался. Джуд вздрогнул, толкая Антона встать за его спиной, прежде чем понял, что происходит. Эти колокола не объявляли время и не созывали паладинов на медитацию.

Это была другая мелодия колоколов, которую Джуд за девятнадцать лет в форте никогда не слышал и надеялся никогда в своей жизни не услышать.

На Керамейкос напали.

Когда Шара сказала, что они будут держать Илью на коротком поводке, Эфира не думала, что это будет буквально так.

Она взглянула на наручники в руках Шары. Они были бледными, посеребренными, а в центре каждого, словно два глаза, блестело по зеленому драгоценному камню. Шара добыла их во время предыдущего ограбления, стащив из сокровищницы генерала армии Бехезды в отставке. Их наняли украсть шлем, но Шара забрала и наручники, потому что они показались ей красивыми. Лишь позже она обнаружила их истинное предназначение.

Эфира с неприязнью наблюдала за тем, как Илья протягивает левое запястье Шаре.

Та одела на него один из наручников, затянула, подогнав размер. А второе кольцо начала надевать на себя, но Эфира схватила ее за руку.

– Дай его мне, – сказала она. – Только меня он не сможет обдурить.

Шара не стала спорить. Она просто застегнула браслет на запястье Эфиры.

Эфира не отрывала взгляда от Ильи. Он размял руку и поднял запястье к глазам, словно восхищаясь наручниками. Они были связаны с помощью магии изобретателей, словно какая-то невидимая нить соединяла их друг с другом.