Владимир Матвеев - Своя-чужая война [litres]

В малом зале приемов королевского дворца раздался тихий довольный смех правителя Гронхейма. Пусть это и было самоуспокоение, но настроение короля все же повысилось.

– Ваше величество, – оторвал его от размышлений секретарь.

– Ну, что еще? – недовольно сморщился он.

– На сегодня посетителей больше нет, но осталась почта, – склонив голову, ответил тот. – Вы будете ее смотреть?

– День едва перевалил за свою половину, а я уже устал, как лошадь серва, что пахала весь день, – пробурчал король. Халатно к ведению дел он никогда не относился, поэтому, наверное, и сидел на троне уже тридцать лет. Причем во все вникал сам. – Много почты? – поднял он на секретаря взгляд.

– Письмо от короля Багота, доставлено птицей. Прошение от купцов. И посылка из Великого княжества Сайшат.

– Княжество Сайшат?! – встрепенулся король и радостно улыбнулся. – Это уже интересно.

– Ваше величество, – побледнел секретарь. – То, что находится в ней, совсем не вызывает радости. Но я просто обязан вам ее показать и прокомментировать кое-какие моменты.

– Даже так? – озадачился Пириам. – Что ж, оставим ее на закуску.

Секретарь подошел к королю и положил ему на колени папку, в которой сиротливо лежали две бумажки.

– В камин, – едва пробежав глазами по одной из них, скривился король. – Купцы все никак не успокоятся. Они давали мне деньги, чтобы получить свои преференции от объединения Мегара, и все риски в случае неудачи брали на себя. У нас не получилось, пусть считают, что сделка оказалась убыточной, такое часто случается в торговле.

– Да, мой король, – приняв листок и смяв его, склонился секретарь.

– Что нам пишет мой венценосный брат? – Пириам подвинул следующее письмо. – Вот чистюля, – чуть не сплюнул он, едва прочел первые несколько строчек. – Я нарушил то, пренебрег многолетней дружбой… ля-ля-ля. Я сам знаю, что лучше для моего королевства, – уже не скрывая раздражения, король с хлопком закрыл папку, протянул ее секретарю и рывком вскочил со своего места.

Подергивая правой щекой и периодически тряся головой, словно пытаясь таким образом избавиться от своего нервного тика, король быстро прошел к небольшому столику в углу зала. Налил из кувшина полный бокал рубинового вина, а потом со скоростью измученного многодневной жаждой разумного осушил его.

– Будет еще каждый молокосос учить меня править, – выдохнув и по-мужицки утерев рот рукавом, проговорил он. – С его отцом было сподручнее договариваться. Ничего, обчешут тебя реалии, забудешь, что править и оставаться чистеньким – не одно и то же. Отложи, я подумаю над ответом.

– Да, ваше величество, – снова поклонился тот.

– Где посылка?

– Вот, – немолодой уже мужчина отступил немного в сторону, открывая королю вид на обычную плетеную корзину, накрытую грубой холстиной.

– Ты мне предлагаешь встать и самому полюбоваться на подарок? – выразил свое недовольство Пириам Востроглазый.

– Ни в коем случае, ваше величество, – тут же засуетился тот, сдергивая тряпку.

– Это голова Когтя? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он после довольно продолжительного молчания, на что секретарь решил промолчать. Комментарии, по его мнению, тут были излишними.

На лице короля же в это время отразилась целая гамма чувств: удивление, брезгливость, озадаченность столь необычной посылкой и еще хурги знает что. Но что самое главное, все эти чувства были разбавлены нотками страха, промелькнувшими в глазах Пириама.

– Кто доставил эту корзину? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорил он.

– Мы не знаем, ваше величество, – дрожащим голосом ответил секретарь.

– Как это так мы не знаем? – воскликнул он. – Ты хочешь сказать, что вот эта корзина сама появилась в моем дворце?

– Именно так, – все же нашел в себе смелость кивнуть секретарь. – Она была обнаружена в приемной вашей канцелярии. Но вот как она туда попала, никто не знает.

– Да вы с ума сошли, – лицо короля стало покрываться красными пятнами. – По дворцу ходит разумный с головой под мышкой, и никто об этом не знает?

Личный помощник короля ответить не успел. В малый зал открылись двери, и по блестящему паркету к трону решительной походкой подошел командир королевских гвардейцев.

– Мой король, – склонил он голову. – Семьи благородных, что повели себя как трусы у стен Мегара, исчезли.

– Капитан, – сузились глаза Пириама, – ты понимаешь, о чем ты сейчас сказал? Сотня с лишним разумных – это не Безымянный, чтобы взять и вот просто так исчезнуть.

– Ваше величество… – попытался что-то сказать воин, но был остановлен поднятой рукой короля.

Безымянные, вспышкой озарения пронеслось у него в голове. Это в их стиле. Только для этих совершенных убийц не существовало ни стен, ни преград. Для них вообще не было ничего невозможного, и свои послания они всегда доставляли непосредственно адресату. Они что, теперь на службе у этого князя?

– Капитан, – поднял он взгляд на командира гвардейцев. – Усилить охрану дворца, патрули в столице и крупных городах. Летучие отряды с Даргасского тракта вернуть, хватит гоняться за ветром в поле. Закрыть границы. Всех подозрительных – неважно, бродяга это или благородный – тащить в пыточную. Разберемся, кто они – принесем извинения или отправим на плаху.

Если воин и удивился речи короля, то виду не подал, лишь стукнул себя в грудь, подождал еще некоторое время и, не получив дополнительных указаний, вышел из зала.

Едва дверь закрылась, король Гронхейма повернулся к секретарю.

– Никаких приемов. Все письма и особенно посылки перед тем, как нести мне, тщательно проверять.

– А… – попытался тот что-то сказать.

– Оставь меня, твои пояснения мне уже не нужны.

«Заигрался ты, Пириам, – лицо короля стало еще мрачнее, чем в начале разговора с помощником. – Как бы в один прекрасный момент твоя голова не оказалась в такой же вот корзине, – бросил он взгляд на забытую секретарем посылку, из которой на него скалилась голова его недавнего вассала. – Ну, ничего, Сайшат, посмотрим, как ты разберешься с Рузеей. Там и альвы Осторожного, и иставцы – это тебе не висельников гонять. А за свой страх я придумаю, как с тобой поквитаться, не будь я Пириамом Востроглазым».

Король Гронхейма даже повеселел немного к концу своих размышлений, плавно перетекая мыслями к новой фрейлине своей жены, которая так еще и не побывала в его постели. Но взгляд снова упал на скалящуюся в безмолвном крике голову Ольда Когтя, который так и не стал графом Мегарским, и в этот момент король отчётливо осознал, что, думая о мщении князю Сайшат, сам режет гибкие прутья для такой вот корзины, что может стать последним вместилищем его головы.