Владимир Матвеев - Своя-чужая война [litres]

– Закрыться ото всех, – резко встав со своего места, прошептал он. – Закрыться, как изгои. А там видно будет. Ну не зверь же он, на самом деле?

И решительно вышел из зала.

Окрестности Карпейна

«Странная это штука – война», – тихо покачиваясь в седле, погрузилась в свои мысли Ирена.

Как ни прискорбно было об этом думать княгине, но война, несмотря на весь ужас, кровь и страдания, что ее сопровождают, по ее личному мнению, смывала с разумных все наносное и лживое. Так же летний ливень смывает пыль и грязь с улиц и домов, листьев деревьев и лепестков цветов, грубых одежд обычных сервов и изысканных платьев высокородных, чтобы явить окружающим истинные их краски. Пусть эти краски и не всегда сочные и яркие. Где-то ливень, обнажает «язвы», до этого скрытые «повязками» из все тех же пыли и грязи. Но где-то, наоборот, под смытой пылью вдруг обнаружится «жемчужина», о наличии которой и не подозревали ранее.

Добродушный толстенький пекарь, единственным «злодейством» которого до войны было убийство шустрого таракана, незнамо как оказавшегося на его чистой и уютной кухне, при подходе к Мегару гронхеймского войска вдруг вооружается своей скалкой (за неимением другого оружия), вешает на дверь своей пекарни увесистый замок и вместе с бывалыми воинами занимает место на городской стене. Его же сосед, слывший добропорядочным горожанином, в это время сбивает этот самый замок, проникая в жилище того, кто угощал сдобными булочками его детей, и начинает шарить по шкафам и сундукам, не пропуская ни одной вещи, ни одного кулечка с мукой (если она еще осталась), что в скором времени (по его мнению) могут прибрать другие.

Война как весы. На одной чаше у нее кровь, предательство, страдания и смерть. На другой же – мужество, честь, самоотверженность. Эпитетов для каждой из чаш существует множество. Но пока живут такие разумные, как тот самый пекарь, никогда первая чаша не перевесит вторую.

Увеличившееся войско князя было уже на полпути к Карпейну, когда разведчики арьергарда сообщили, что их старается догнать большое воинское соединение. По словам вайрон-разведчика, что принес эту весть, преследователи не похожи на гронхеймцев. Более того, передовой дозор открыто выставляет на обозрение внутренние стороны щитов, окрашенные белой краской – знак чистых намерений. Арьергард в переговоры с ними вступать не стал, хотя и показались на несколько мгновений, как бы говоря о том, что их видят, видят давно и готовы к любым неожиданностям с их стороны.

Внимательно выслушав воина, Атей кивнул и дал команду готовиться к привалу.

Задымили костры, забулькало в подвешенных над ними котлах ароматное варево. Засуетились возле них назначенные командирами кашевары. Но вся эта пастораль походной жизни цвела за спиной тройного ряда щитов княжеских воинов, что выстроились в сторону запада, откуда должен был появиться преследовавший их отряд. Не говоря уже о нескольких тысячах альвийских лучников, нежно поглаживающих кибити и плечи своих луков, проверяющих прочность тетивы и удобство расположения колчана со стрелами. Ну и конечно, Третий Разящий на всхрапывающих лошадях, готовый в любое мгновение сорваться в смертельную карусель.

Ждать пришлось недолго, командир отряда действительно погонял своих воинов, как только мог. И даже на первый взгляд было понятно, что этот отряд так спешит не для того, чтобы с ходу вступить в схватку, а, возможно, всего лишь для того, чтобы просто догнать.

«Я не чувствую угрозы, Старший», – послал свою мысль Сай, когда от остановившегося в полуверсте войска отделилась небольшая группа конных воинов.

«Согласен с тобой, – кивнул тот. – Но гадать не будем, давай дождемся переговорщиков».

Одного-единственного взгляда, брошенного на переговорщиков, было достаточно, чтобы понять, что перед князем стоит сам командир. Суровый дядька с хмурыми бровями, из-под которых смотрели серые глаза, остановился в пяти шагах, окинул внимательным взглядом изготовившихся к возможному бою воинов, одобрительно хмыкнул и спросил:

– Прошу простить мою неучтивость, но с кем имею честь разговаривать?

– Князь Сайшат, – склонив голову к плечу, прищурился Атей.

Дядька лихо спешился, снял с головы простой шлем, без всяких плюмажей, приложил правый кулак к груди и, склонив в приветствии голову, четко доложился:

– Илий Скороход, граф Беляр, командующий корпусом королевства Багот. Во исполнение союзного договора направлен моим королем для совместных действий с войском Даргаса по отражению агрессии со стороны королевства Рузея на королевство Даргас. Фух, – выдохнул воин, закончив, а потом совсем по-простому улыбнулся: – Надо же, не забыл.

– Видите ли, граф, – на миг задумавшись, произнес Атей. – Если быть откровенным, то вроде как королевства Даргас…

– Больше не существует, а его территории являются теперь Северным округом Великого княжества Сайшат, – продолжил за него Илий и, увидев поднятые в изумлении брови князя, пояснил: – Мой король, Скауб Остроум, уже в курсе произошедших изменений, как политических, так и территориальных. Да и в Мегаре разъяснили, мы же туда сначала пришли. Гронхейм мой отряд через свои территории не пропустил, поэтому пришлось идти по тракту. Так-то мы хотели сразу на Карпейн выдвигаться, но в результате получилось даже лучше – сразу на нового хозяина этих земель вышли.

– И то, что у этих земель, как вы выразились, новый хозяин, вас не останавливает?

– А должно?

– Ну как сказать, – пожал плечами Атей. – Старого Даргаса нет. Все соглашения, естественно, потеряли свою актуальность, а чтобы заключить новые – нужно хотя бы узнать, кто же заправлять теперь тут будет?

– Князь, – снисходительно улыбнулся граф. – О вашем княжестве знают уже и за Андейским хребтом. Не зря же один из ваших легионов так и называется – Андейский? Это раз. Второе: судя по счастливому лицу Ирены Светлой, что я вижу за вашей спиной… мое почтение, княгиня… – отвесил он ей галантный поклон, – кардинально политика бывшего королевства Даргас, скорее всего, не изменится. По крайней мере в ближайшее время и по крайней мере в отношении королевства Багот. Это слова моего сюзерена, и я их передаю вам. А от себя добавлю: честь – она или есть, или ее нет. Ее наличие невозможно определить пунктами соглашений в договорах. И потом, вы разве не рады двум тысячам хорошо обученных воинов, что так и рвутся пустить кровь рузейцам? – закончил он с улыбкой.

– Именно рвутся? – вернул ему улыбку Атей.

– Рузея успела потоптаться на больных мозолях многих в Центральной Тивалене, князь, – уже серьезно ответил граф Беляр. – Вы можете удивиться, но вот там, – не оборачиваясь, показал он большим пальцем себе за спину, – исключительно те, кто сам вызвался в мой отряд.