Владимир Привалов - Кровь данов [litres]

Он вышел из комнаты и услышал за спиной тяжелую поступь Зайца и его одышку.

– И как такой слизняк Хриплого подсидел? – спросил Остах, спускаясь по лестнице. – Любимчик, надо же!

– Много ты знаешь… – проворчал Заяц, спускаясь следом. – Такая каша заварилась, война всех против всех. Сначала «Добрых», вместе с Хриплым, какие-то пришлые порезали. Потом уже остальные друг за дружку взялись.

– Давно? – спросил Остах. Он начал припоминать, как Гимтар говорил о чем-то подобном. Но тогда они хоронили рекса, и ему было не до того.

– Давно. Три года как.

– А этот как удержался? – Остах сплюнул себе под ноги.

– Дык он девками крутил. А их и не трогал никто. Вот он «Веселых» собрал, кого смог, – и заявил права. А все остальные – потрепанные… – Заяц махнул рукой.

– Ты сам-то как выплыл? – удивился Остах, выходя на улицу. – Ты же из наших, из «Добрых».

– Так не было меня, – рассеянно, думая о чем-то своем, ответил Заяц.

– Как – не было? – удивился Остах. – Где ж ты был? В Арраине?

– Не. Там «Добрых» тоже всех повывели. В первую голову, – пряча глаза, сказал Заяц.

– Так где тогда?

– Да пил я! – зло прошипел Заяц. – Пил! Второй месяц пил! В канаве уже валялся, отходить собирался. Но выкарабкался, слава Паготу. Теперь ни капли…

– А что потом? Как тебя не тронули-то?

– А что я? – пожал плечами Заяц. – Я всем нужен и никому не мешаю. Да и кончилось к тому времени все.

– Всем нужен, говоришь? – задумчиво переспросил Остах. – Возьмешь от меня работенку? Хотел с этим вашим слизняком дела делать, но…

– Что за работа? – Заяц приблизился и понизил голос, оглядываясь.

– Купец Буддал. Третий дом от площади, – так же понизив голос, сказал Остах, останавливаясь под четырьмя пустующими кольями. Именно они в свое время и дали название харчевне и всем окрестностям. – Слуга купца – мелкий помощник или счетовод… Не важно. Имя – Солид. Невысокий, светловолосый, кучерявый. Он там один такой, не перепутаешь.

– Ага, – кивнул Заяц, по-прежнему осматриваясь по сторонам.

– Надо его прибить, но так, чтобы случайно вроде. Грабеж вечером. Пьяная поножовщина. Или утоп по пьянке.

– Сделаем, – кивнул Заяц.

– Сделай, – дотронулся до рукава собеседника Остах. – Красиво сделай. Чтобы ко мне ни одна ниточка не тянулась.

– Сделаем, – повторил Заяц. – Не впервой, – осклабился старик. Расщелина на его верхней губе разошлась, обнажив гнилые зубы и уродливое небо.

– Ну и я не обижу, – кивнул Остах. – Ты меня знаешь.

– Я тебя знаю, – медленно кивнул Заяц. – И ты меня вроде как помнишь. Так что если понадоблюсь, ты мальчонку в торговых рядах всегда ко мне с весточкой можешь наладить.

– А он с весточкой точно к тебе побежит? Или же к юбочнику этому? – спросил Остах, кивнув в сторону окна на втором этаже. – И зачем вам этот слиз…

– Тихо, – ткнул указательным пальцем в грудь Остаха Заяц. – Не стоит здесь говорить такие слова.

– Ладно, – хмыкнул Остах. – Буду ждать новостей.

Обратно Остах выбирался той же дорогой. Чего мудрить? Проходя мимо дома кожевенника, Остах нисколько не удивился, не обнаружив на пустыре ни раненых, ни мертвых.

Кто бы мог подумать, что верх над ночным людом сможет взять юбочник! Или «Веселый», так правильней. Остах не был особо силен в прошлой истории ночных людей Атариана, но и посторонним невежей его нельзя назвать. И вот не помнил он, чтобы ночным хозяином становился «Веселый». Не было такого отродясь! С давних пор повелось, что ночные люди провинции Атариан – как в других провинциях обстояли дела, Остах доподлинно не знал – делились на четыре группы. «Тихие» – воры, карманники, скупщики краденого… Самая многочисленная, но и самая разрозненная группировка. «Сильные» – убийцы, грабители, разбойники. «Веселые» – юбочники, игроки и мошенники. Юбочниками презрительно называли тех, кто торговал женскими телами для утех: от мелких сводников до владельцев борделей. «Добрые» были контрабандистами, самой сплоченной группой с собственным вожаком. Немудрено, что чаще всего ночным хозяином становился главарь «Добрых».

Остах когда-то, в далекой юности был «Добрым» в Арраине. Известным в своем кругу и удачливым малым. Там и получил свое прозвище – Рыбак. Ловил Рыбак в море жирную рыбку, до тех пор, пока завистники его на рабский рынок не наладили. Потом, когда Эндир стал входить в силу, Остах использовал возможности наследника, чтобы оживить старые связи. При помощи друга Остах смог поквитаться с обидчиками, которые в свое время сдали его властям. Во время одной короткой кровавой ночной стычки, которую никто не ожидал, он с Эндиром случайно помог прийти к власти над «Добрыми» Хриплому.

Эта стычка, как и множество других событий из бурной столичной молодости, со временем подзабылась. А вот когда в горах Дорчариан усилиями молодого дана установилось то, что все называли миром – хоть северяне никогда не успокаивались надолго, – то пришло время денежных дел. «Казне Дорчариан нужны деньги, – любил приговаривать Эндир. – Прежде чем писать книгу войны, нужно дописать книгу мира».

Остах стал налаживать тайные тропы, чтобы миновать загребущие лапы имперских купцов. Гимтар заслал своих людей в Атриан, и вскоре оттуда пришла весть, что нового ночного хозяина зовут Хриплый и он не прочь иметь дело с уважаемым Эндиром и уважаемым Рыбаком. Остах вспомнил, как от этой новости они с Эндиром переглянулись.

– Пагот-шутник! – крикнул тогда Эндир к неудовольствию Гимтара, не любившему упоминания имперских богов. – Дружище Хриплый – ночной хозяин Атриана! Отличная шутка! – и рассмеялся.

Если бы Хриплый был жив сейчас, то Остах обязательно обратился бы к нему. Ему он без опаски смог бы поручить доставку письма Гимтару. Но Хриплый сгинул, а ни Любимчику, ни Зайцу Остах довериться не мог. Он не был уверен в том, что стоило просить юбочника разузнать про пропавшие драгоценности. Когда Остах продумывал будущий разговор с ночным хозяином, он еще ничего не знал о серебряном браслете с дубовыми листьями на руке сопляка Фракса Хмутра. Как там звали мелкого недоноска – Милиар? Сейчас картина рисовалась простой и незатейливой: месть имперского вояки-порубежника горцам. Но Остах любил все делать так, как должно, и не стал отступать от намеченного. В конце концов, вдруг люди Любимчика что-нибудь новое нароют? Лишним не будет.

А вот знания о возможных соляных копях в Лоне Матери слишком важны, чтобы доверить их кому попало. С другой стороны, и медлить нельзя: дан и танас должны узнать про соль как можно быстрее. Но как?

Клоп

Клоп всегда остро чувствовал опасность. Рабская жизнь и многочисленные хозяева научили. Потому и жив до сих пор. Именно поэтому он не смог расслабиться у моста, где Пиво с Книжником затеяли остановку с охотой-рыбалкой. Недомерок решил пройти чуток обратно и посмотреть, что творится позади. Клоп любил присматриваться, оглядываться и знать, что происходит за спиной.