Сири Петтерсен - Поток [litres]

Голова раненого упала на подушку из блестящего шёлка с золотым шитьём. Трудно было представить более неподходящую вещь в таком месте. Но больным требовались постельные принадлежности, а в городе жили множество семей Совета и богатых купцов, которые теперь хотели считаться союзниками. Некоторые из них щедро предоставили своё имущество, а иные даже приняли на постой бездомных и раненых.

– Они сражались… – Мужчина закашлялся и начал заново: – Они сражались друг против друга. Некоторые из них.

– Как тебя зовут? – Хирка улыбнулась пациенту.

– Рунар. Меня зовут Рунар. – Казалось, её вопрос привёл имлинга в замешательство.

– Ну что же, Рунар… – Целительница положила ладонь ему на лоб. – Некоторые из нас тоже сражались друг против друга.

Он хрипло и почти беззвучно рассмеялся. А потом после паузы спросил:

– Ну и… сколько погибло?

– Мы заплатили цену. – Хирка принялась бинтовать рану. – Я не хочу знать, насколько она высока.

Рунар закрыл глаза. Интересно, знал ли он, с кем разговаривал? Понимал ли, что именно она, потомок Одина, привела сюда слепых? Что он, возможно, умрёт из-за неё?

Хирку вновь придавила удушающая тяжесть собственного поступка, грозя превратить в маленький твёрдый комочек. Едва достигшая совершеннолетия девушка сделала выбор от имени многих. По какому праву?

Она уставилась в пол, который, казалось, качался. Вёдра, тряпки и одежда слились в одно пятно.

– Когда ты с-с-спала в последний раз?

Хирка повернулась на голос. В полосе света, падающего от дверного проёма, стоял Всевидящий. Сгорбленный, одетый в чёрное, с надвинутым на лицо капюшоном. Она попыталась взять себя в руки, но безуспешно.

– Скоро у нас будет предостаточно времени для сна, – сказала Хирка, подошла к стулу, свернула льняное полотенце с травами и засунула его в мешок. Она была благодарна за то, что кто-то прихватил его с собой из Равнхова.

Хирка избегала Всевидящего и думала, что он об этом знает. Собеседник подковылял ближе, опустил руку ей на плечо и повёл к выходу.

– Но… – Девушка нерешительно указала на врачевателей в закутке: – Посмотри на них, они не опустят рук, если я не…

– Мне кажется, что гильдия переживёт час без тебя.

Хирка неохотно последовала за Всевидящим, который усадил её на скамейку с видом на сады. На то, что от них осталось.

Живые изгороди были вытоптаны. Голые деревья стояли угольно-чёрными. Ремни, стальные перчатки и сломанные щиты отбрасывали угрожающие тени. Над Блиндболом поднимался дым от погребальных костров. Но за самый большой ущерб несла ответственность сама дочь Грааля. Расселина поделила равнину на половины и оставила город в городе в руинах. Хирка знала, что если поднимет глаза, то не увидит Стену. Ту, что возвышалась между Маннфаллой и Эйсвальдром. Всегда. Теперь две части стали единым целым.

С улиц до сих пор выметали песок. О том, куда подевались многочисленные камни, спорить будут ещё много лет.

– Значит… завтра? – спросил Всевидящий.

Хирка понимала, что эти слова служили лишь вступлением. На самом деле собеседник хотел другого. Она же ненавидела ходить кругами перед неизбежным.

– Да. Они явятся издалека, – ответила она. – Имлинги из Брекки, имлинги, которые не выбрали ни одну из сторон. Теперь они желают участвовать. Ведь состоится раздел власти. – Ей не удалось скрыть горечь.

Они немного посидели молча.

– Ты должна выс-с-сказаться об этом.

– Что я скажу? – Хирка закрыла глаза и прислонилась затылком к скале, чтобы немного передохнуть. – Я позволила случиться всему тому, что ты видишь. Напрасно.

– Напрасно? Ты вернула нам Поток.

– Но никому не требовалось умирать за это. Никому! Все лгали, когда говорили, что Поток питается смертью. Это не так. Понимание… – она подыскивала правильные слова. – Умение видеть взаимосвязи. Понимать других. Чувствовать их, как будто они – это я. Боль, горе, радость или страх. Вот что спасло нас.

Всевидящий провёл узловатой рукой по капюшону. Проступили очертания обезображенного лица, похожего на клюв нароста, слишком резко скошенного лба. Полуворон. Мужчина, который любил Наиэля.

Хирка склонилась к нему, коснулась лбом исковерканного плеча и прошептала:

– Наверняка Наиэль испытывал то же самое. Наверняка он ощущал такую же боль. Наверняка он чувствовал всех, абсолютно всех. Он не смог бы совершить того, что совершил, если бы не понимал их. В его… В его сердце не было зла.

– Я всегда это знал, – ответил Всевидящий.

Хирка ощутила тяжесть в груди и сомневалась, что сумеет подняться на ноги. Навалилась свинцовая усталость. Но оставалось сделать ещё одну вещь, которая причинит боль. Но сказать следовало. Обессиленная девушка и так слишком давно откладывала этот момент. В глазах защипало.

– Я не могу помочь тебе, – прошептала она, крепко ухватившись за скамейку. – Я могу сливаться, и Поток может показать мне, как вещи связаны между собой. Я могу увидеть тебя. Разглядеть кости и кровь. Но ты не состоишь из частей, которые можно отделить друг от друга. Ты… – Хирка проглотила ком в горле и почувствовала, что помертвевшие губы сложились в гримасу отчаяния. – Ты – узел. Если бы я попыталась, ты бы умер.

– Это я тоже всегда знал, – произнёс собеседник. Тёмная и помятая, как мёртвый лист, мантия развевалась на ветру.

Хирка всхлипнула, не в силах больше сдерживаться. А потом зарыдала в голос. Её охватила усталость. Всевидящий обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она уткнулась лицом в выпирающие из его груди рёбра. Неестественные. Деформированные. Причиняющие боль.

– Ты не всё способна исцелить, Хирка. И не всё починенное становится красивее. Иногда оно просто ломается. Так уж сложилось. – Всевидящий обнимал сотрясающуюся от рыданий собеседницу и гладил чёрными когтями её блестящие от слёз щёки. – Хирка… Дочь Грааля, с-с-сына Рауна из дома Модрасме. Ты отдала миру слишком большую часть себя.

Хирка взобралась на разрушенный мост, легла на живот и заглянула за край. Она была не одна: ей составляли компанию резные змеи и драконы. Обветренные сказочные животные из посеревшего дерева. Витой длинный язык одного из чудовищ указывал вниз на каменный круг.

У врат собралось множество народа. Слишком большая группа мужчин и женщин. И все они испытывали уверенность в том, что могут требовать для себя кусочек власти. Или как минимум сумеют оказать влияние на распределение. Ещё до конца дня у одних окажется много, у других – ничего.

Круг воронов, так будут называть эту группу. При условии, что они договорятся и вообще хоть как-то объединятся. Это предложил Ример. Совет пал, и никто не согласился назвать прежним именем нечто новое. Преобразование должно было стать полным.