Сири Петтерсен - Поток [litres]

Грааль глубоко вздохнул и прислонился лбом к холодной серой глыбе. Тысяча лет… Что он сделал не так? Что он сделал правильно?

У него появилась она . Кровь от его крови. Хирка.

Она сдержала слово и явилась в Маннфаллу с Умпири. Что из этого вышло, скоро выяснится, но по другую сторону этих камней воины умирают за его дочь. Потому что она хочет напитать Поток.

Грааль расхохотался. Разве смех в одиночестве не является верным признаком начинающегося безумия?

Чего только он не сделал, чтобы попасть сюда… Чего только не заставил сделать её . Обречённый на забвение в умирающем мире, он строил планы на протяжении сотен лет, а теперь собственная дочь отняла у него власть. Умпири шли за ней, не за ним. Он всё ещё томился в плену. В изгнании в мире людей.

Что, если Дамайянти убили? Что, если Скерри убили? Что, если это конец? Никаких больше контактов с другими. Никаких воронов. Только мёртвые врата…

Мысль вгрызлась в Грааля, заставив вскрикнуть. Ещё одно свидетельство безумия, это точно. Или же естественная защита от боли? Боли от того, что он не сможет увидеть исход войны, которую ждал на протяжении жизни многих поколений?

Хуже всего то, что Грааль не был уверен, волнует ли его это всё. Наиэль умер. Хирка возвеличила дом Модрасме, вернув им место в Совете. Вернув им честь. Не хватало только Потока.

В планы Грааля входило отдать Имланд Умпири. Хирка же верила, что сумеет возродить Поток везде. Отдать его всем.

Значит, это привело изгоя к камням? Вспыхнувшая надежда?

Эта мысль обеспокоила Грааля. Он не принадлежал к тем, кто испытывал надежду. Он действовал. Менял обстоятельства, пока они не становились выгодными, и иногда так тщательно, что на это уходили долгие годы. И вот теперь он стоял здесь и надеялся?

Сегодня был плохой день.

Грааль расстегнул верхние пуговицы пальто. На улице стало по-осеннему прохладно. Следовало возвращаться. Ожидание ни к чему не приведёт. Мужчина повернулся спиной к каменному кругу и направился к вертолёту, бросив последний взгляд назад. Туман будто сквозняком затягивало в пространство между монолитами.

Вакуум.

Грааль выронил шкатулку и побежал обратно к камням. Может быть, Хирка уже на пути сюда? Или кто-нибудь другой…

Он опустил руку на одну из покрытых мхом глыб и стал ждать.

Пока не ощутил что-то.

Зуд в венах.

Никто не пришёл. Ничего не произошло. Но кровь… Сердце разрасталось в груди. Тяжелее и медленнее качало кровь, как будто внезапно её стало больше.

Затем накатила волна и подхватила Грааля. Ворвалась в его вены и повалила на колени. Он впился когтями в жёлтый вереск. В землю. И впервые за тысячу лет ощутил… То, что у него отняли. То, за что он сражался. То, к чему никогда больше не надеялся прикоснуться.

Поток.

И вот Поток здесь.

Он усиливался и разрывал Грааля. А тот принимал. Жадно пил. Затем повалился на землю и пополз, зарываясь носом в мох и нюхая почву. Грибы. Кора. Черви. Он желал слиться с Потоком и умереть от счастья.

Кто-то смотрел на Грааля.

Он поднял глаза. На низком камне, похожем на могильный памятник, сидел ворон, который склонил голову набок и моргал.

Грааль поднялся на колени. Казалось, чёрная птица в чём-то винит его. Или насмехается. Он подполз к камню, сел рядом и восстановил дыхание. Колени на брюках испачкались.

Ворон взлетел и скрылся над горами.

Грааль снова слился с Потоком, который раскрыл его. Обнажил его. Разобрал на части и позволил увидеть себя со стороны. За последнюю тысячу лет это зрелище оказалось самым прекрасным и самым страшным из всего, виденного им.

Грааль упёрся локтями в колени и заплакал.

Ример встал. На поле брани воцарилась тишина. Это казалось неправильным. Гибельным. Как будто тишина пыталась приуменьшить значение хаоса, через который все они прошли.

– Ример?

Юноша узнал необычный выговор: резкое «р» и почти неслышное «е», и повернулся к Колайлю. Тот, сгорбившись, сидел на земле. О его ногу тёрся кот, но у трупорождённого, казалось, не осталось сил поднять руку. Воины посмотрели друг на друга, но не произнесли ни слова. Что тут скажешь?

Набирны группами сидели возле каменного круга. Измотанные. Молчаливые. Парализованные от того, что сотворила Хирка. Как будто она лишила их воли и возможности стоять на ногах. Ример слился с Потоком, чтобы удостовериться: тот всё ещё здесь. На какое-то время он пропадал. Это было похоже на внезапное исчезновение воздуха, необходимого для дыхания. Юноше это не причинило вреда, но, без сомнения, тяжело сказалось на слепых.

А как же она? Как это сказалось на ней?

– Хирка?

На зов никто не откликнулся. Ример шагал среди павших, вглядываясь в их лица. Он должен был смотреть. Должен был знать, кого потерял. Кто-то из воинов мёртво таращился в ответ. Он переворачивал тела животом вниз, чтобы вороны не выклевали глаза.

Ример увидел, что другие заняты тем же самым. Мужчина в красно-чёрных доспехах нетвёрдой поступью бродил среди трупов неподалёку. Они встретились взглядами, и бывший ворононосец узнал его. Совсем недавно этот воин нападал с поднятым мечом. Целую вечность назад. Тогда. Не сейчас.

Сейчас они посмотрели друг на друга и разошлись. В чём заключалась разница между тогда и сейчас? Можно ли вообще когда-нибудь научиться существовать в такой тишине, которая воцарилась теперь, но при условии, что перед этим не придётся истекать кровью? И кто Ример такой, чтобы задаваться подобным вопросом после того, как всю жизнь занимался лишь тем, что поил землю кровью?

Мастер Колкагг почувствовал себя опустошённым. Как пропасть, которая не могла принять ничего, наполненного смыслом. Только её.

– ХИРКА!

Дождь прекратился. Ветер трепал волосы мёртвых воинов и пытался обмануть Римера, заставив поверить, что они ещё живы. Но уцелевшие уже убежали. Или бежали сейчас. Они тащили за собой раненых вверх по склонам, чтобы найти место и дать им умереть спокойно.

Их можно спасти. Многих можно спасти.

Набирны и имлинги бродили бок о бок и не подозревали, что кровь одних способна унять боль других. Они абсолютно ничего не знали друг о друге. Неподалёку от Римера слепой, которого он помнил по Равнхову, опустился на колени. Они сражались на одной стороне, но кто знает, как дело обстояло теперь… Трупорождённый выглядел бледным даже для набирна, как будто потерял много крови. Но на нём не было открытых ран.

Земля раскололась, и от Эйсвальдра до Блиндбола пролегла расселина. Ример шёл вдоль разлома по полю битвы, которое дышало пылью, как живое существо. Существо из кошмарных снов. В какой-то момент юноше показалось, что оно испустило вопль, но потом сообразил, что слышит крик женщины.