Анна Одувалова - Мое ледяное проклятье [litres]

Впрочем, несколько идей на этот счет у меня имелось. Для одной я вчера создал двенадцать огромных кусков льда. Заказ нужно было закончить к зимним праздникам, а вот над воплощением другой идеи придется поработать. Но не сейчас. Сейчас все же нужно помочь Женевьев освоиться в новом состоянии. Какой бы способной ученицей она ни была, все же нужно показать ей, как не морозить все на своем пути, начиная от утреннего кофе и заканчивая водой, когда принимаешь душ.

Мы не стали врываться в дом тетушки Мэри вихрем снежинок. Опустились на дорожку возле него. На нас, перешептываясь, смотрели люди. Скоро по городу пойдет слух, что драконов сейчас два, и это меня немного волновало. А вот Женевьев – нет. Она решительно пошла к двери дома, и когда та открылась, с улыбкой протянула руки выбегающей Китти.

Мэри стояла сзади девчушки и смотрела на нас с удивлением и испугом. Я решил, что не буду вмешиваться. Позволю Женевьев освоиться самой. С подругой она тоже поговорит, но не сейчас. Сейчас важно было другое.

– Мамочка! – Китти, прижимая к себе плюшевого рыжего кота, кинулась со ступенек в объятия Женевьев.

У меня перехватило дыхание. Вдруг не получится? Малышка обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Вроде бы пронесло, и моя теория об истинной любви сработала. А если так, получается, между мной и Жен никогда не было сильных и глубоких чувств? Возможно, я всегда это понимал и именно поэтому отгородился от нее стеной холода? И сам не заметил, как эта стена отрезала меня ото всего внешнего мира. Так продолжалось до тех пор, пока в мой снежный ад не ворвалась смешная рыжая девушка с толстым рыжим котом. Девушка, которой мне очень сильно не хватало сейчас.

– Зайка, я же холодная, – всхлипнула Жен, а Китти посмотрела на нее и ответила:

– Холодный – сугроб. Ну и еще твой друг. А ты, мамочка, теплая и любимая. Тебе не холодно в платье?

– Нет, моя хорошая. – Жен шмыгнула носом. – Мне теперь никогда не будет холодно.

– Это хорошо. А летать ты теперь сможешь?

– Смогу. – Женевьев рыдала, не скрываясь.

– А меня покатаешь?

– Непременно, – ответила она и рассыпалась снежным вихрем, подхватив восторженно захохотавшую Китти. Я отправился за ними.

Ласковые волны лизали прибрежный песок и забирали с собой в темно-синюю морскую глубину мелкие камушки и ракушки. А еще – причудливые нити высохших за день водорослей.

Я медленно брела вдоль кромки воды и размышляла о своем. За два месяца я почти успокоилась и иногда даже не плакала ночами в подушку, вспоминая снежный Сноухельм и своего идеального ледяного дракона. Наверное, какая-то часть меня ждала, что он последует за мной. Скажет, что любит и не согласен отпустить. Но он оставил меня в покое, как я и хотела. Только вот я совсем не ожидала, что исполнившиеся мечты принесут столько боли.

Весточка пришла лишь от Женевьев. Она много рассказывала о себе, о своей новой жизни и о Китти. О том, что стала официальным хранителем города и даже мэр не смеет ничего предпринять, не посоветовавшись с ней. Иронично, но ледяная сущность раскрыла Женевьев с новой стороны. Она ожила и нашла себя в заботе о городе. Сестра приглашала меня в гости на зимний бал, обещала умеренную погоду и отсутствие метелей. И ни слова о Ране. Ни намека. И ни единого упрека за то, что я сбежала, даже не узнав, точно ли с ней все в порядке.

Я получила письмо две недели назад, но не смогла уговорить себя поехать. Боялась этого города и боялась встречи с Ранионом, который, была уверена, счастлив с моей сестрой. Скорее всего, именно поэтому она ни слова не написала о нем. Не хотела лишний раз тревожить мои чувства. Да и приглашение, думаю, было всего лишь данью вежливости. Зачем я им там?

Но эта весточка снова разбудила воспоминания. Я опять стала плохо спать и уходить вечерами на долгую прогулку вдоль берега. Шум волн успокаивал и позволял забыться. А сегодня, накануне праздника, который с размахом отмечали в Сноухельме, на меня накатила тоска. Может, зря я не поехала? Пусть эти двое вместе, но они моя семья. Все, что от нее осталось. В Сноухельме Пэрсик, который, со слов Женевьев, совсем разжирел и обнаглел. А еще Китти, с которой мы только-только начали дружить.

Но сегодня уже поздно. Я не успею даже добраться до станции к началу празднований, а путь до Сноухельма неблизкий. Решаться надо было раньше.

Ветер налетел неожиданно, и сначала я даже ничего не заподозрила. Здесь часто в одну минуту менялась погода. Но когда пронизывающий холод пробрал до костей, а на золотистый песок упали первые снежинки, почуяла неладное. Пальмы гнулись к земле, люди ругались и кутались в тонкие пляжные покрывала, накатывающие на берег волны неожиданно замерзли, хотя температура воздуха, по ощущениям, опустилась несильно.

Я стучала зубами от холода и беззвучно смеялась, чувствуя на обнаженных плечах холодные, жалящие снежинки. Все же он пришел. Вопрос, зачем он это сделал? Тоже скучал? Тогда отчего собирался за мной так долго?

– Вот почему я так и знал, что ты проявишь упрямство и проигнорируешь приглашение?

Я собралась с мыслями и развернулась, прекрасно зная, кого увижу. Он не изменился. Та же холодная отстраненная улыбка, те же длинные волосы с запутавшимися в них льдинками… Бесконечно красивый, притягательный и… не мой.

– Возможно, потому, что приглашение исходило не от тебя? – Сдержать улыбку было нереально. Все силы уходили на то, чтобы не кинуться ему на шею.

– То есть, если бы его прислал я, ты бы примчалась?

Я пожала плечами.

– Но ты не прислал. Поэтому мы никогда уже не узнаем.

– Зато я пришел сам. – Он шагнул мне навстречу. Спокойная поза, небрежно засунутые в карманы руки.

– Долго же ты шел, – с обидой выдохнула я.

– Я должен был помочь Женевьев освоиться в городе и научиться управлять своими силами. На это потребовалось некоторое время. Но сейчас я прилетел за тобой, Валенси, и я не позволю сбежать или остаться тут. Заберу тебя с собой.

– А если я откажусь ехать?

Он поморщился и оглянулся на изумленных людей, которые никак не ожидали, что вечно теплое море окажется подернуто коркой льда, а на пальмах пушистыми белыми шапочками будет лежать снег.

– Если ты откажешься ехать, мне придется остаться тут. И ты испортишь жизнь одному весьма милому курортному городку. Думаю, тебе этого не простят. Полетели со мной, Валенси, я не хочу с тобой расставаться. Выходи за меня замуж? – попросил он и неожиданно опустился на одно колено, протягивая мне кольцо. Нетающий лед, ограненный особым образом. Так, что на тысячах гранях играл свет. Кольцо, которое мог создать только он.

– Лети, девушка, лети с ним! – закричал кто-то из толпы зевак. – Мы купаться хотим! Нам холодно.