Анна Одувалова - Мое ледяное проклятье [litres]

– Но почему? – спросила я, все еще не решаясь принять подарок. – Почему ты предлагаешь это мне, Ран? Там же Женевьев…

– Неужели непонятно, глупая? – спросил он, поднимаясь и притягивая меня к себе. Я даже пикнуть не успела, а кольцо уже оказалось на моем пальце. – Потому что мы с Жен давно переросли наши чувства. Она по-прежнему мне дорога, а я дорог ей, но мы уже никогда не будем вместе. Слишком многое случилось за это время. А люблю я тебя, Валенси, неужели ты этого не видишь?

– С тобой никогда и ни в чем нельзя быть уверенной, – всхлипнула я и уткнулась ему в плечо. На волосы мне падали снежинки. Вокруг возмущались люди, лишенные морского прибоя и тепла, а я рыдала на груди самого лучшего мужчины на свете.

– Я тоже люблю тебя, Ранион. И готова последовать за тобой куда угодно.

– Даже туда, где никогда не будет тепло? – Чуть отстранившись, он лукаво улыбнулся.

– Особенно туда, – согласилась я и обняла его покрепче, готовая к полету в счастливую жизнь со своим идеальным ледяным кошмаром. Сейчас я была уверена: что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Потому что настоящее чувство способно победить любую метель.

В зале горели свечи, разгоняя вечернюю темноту. Они мерцали в огромной бронзовой люстре под потолком, украшали светильники на стенах и сверкали в кроне огромной ели, установленной в честь празднования Середины зимы. Защитная магия создавала едва заметный мутный ореол вокруг язычков пламени, чтобы оно не перескочило на стены и ветви дерева. Так было и красиво, и безопасно.

Я взяла из почти опустевшей коробки с елочными игрушками ажурный стеклянный шарик на серебряной ниточке и повесила на ближайшую ветку. Отступила немного и полюбовалась результатом трудов.

– Эльзи! – В комнату вбежала младшая сестренка и восхищенно замерла напротив сверкающей новогодней ели. – Такая красота!

Я согласно кивнула, немного грустно улыбнувшись. Мы жили в суровом краю вечных морозов. За окном завывал ветер и швырял в стекла пригоршни снежинок, но внутри дома было уютно и тепло. Отопительные камни работали в полную мощность, и их заряда хватало на долгую зиму и неприветливую снежную весну. Мы никогда не мерзли в помещении. Ну а на улице всегда спасала магия и теплые лисьи шубы, которые отец привез нам с Энн в прошлом году с материка.

– Пойдем к столу! – позвала меня сестренка. – Там столько вкусного!

Ее глаза горели, и сама малявка подпрыгивала от нетерпения.

– Подожди, я еще не переоделась! – со смешком отмахнулась я.

– Папа хочет отдать нам подарки, переоденешься потом! Гости придут еще не скоро.

Я кивнула и побежала вслед за сестрой, не чувствуя, однако, безудержного праздничного веселья, которое охватило Энн. Мне недавно исполнилось семнадцать, я стала взрослой, и праздник зимы уже не воспринимался так радостно и беззаботно. А все потому, что я знала, какую тайну он хранит. Что скрывают мишура, яркие блестящие игрушки и показное веселье.

Мы жили в заснеженных горах Сноухельма, где трескучие морозы не отступали даже летом. Поговаривали, что так было не всегда. Когда-то давно и в нашу долину заглядывало солнце, но потом в горах поселился ледяной дракон. Вместо пламени он изрыгает лед, вместо сердца у него вечная мерзлота, и пока оно не оттает, мы не увидим солнышка и не ощутим настоящего тепла.

Чтобы дракон не заморозил долину полностью, а летом позволил вырастить скудный урожай в крытых оранжереях, каждый год в ночь, когда зажигаются самые яркие звезды, дракону приносят жертву. Невинную девушку семнадцати лет.

В этот раз жребий пал на красавицу Валери – дочку нашего мэра, и все остальные выдохнули с облегчением. И я в том числе. Но воспоминания и страх остались. Девушку дракону выбирали красивую, обязательно светловолосую, голубоглазую, такую, как я.

Чудом знаки указали на другую, и я сбросила с души камень, приготовившись к счастливой жизни. Теперь можно было планировать будущее и не бояться, по крайней мере, за себя. А у Энн есть еще семь долгих лет до самой страшной в ее жизни зимы. Пока она просто беззаботно радуется празднику.

Я очень хорошо помнила, как пару дней назад стояла в легком платье на морозе и боялась, что жребий падет на меня. Рядом заламывала руки мама, а папа поддерживал ее, чтобы она не упала. Нам просто надо было пережить тот день. И этот праздник.

Сегодня Валери должны увезти на гору и оставить там замерзать, как подношение дракону, которого никто и никогда не видел. А я пойду есть утку с яблоками, впервые пить пенистый пунш и веселиться. В эту ночь все станут праздновать, пока красивая беззащитная девушка будет замерзать где-то в горах. Но такова традиция, нельзя рыдать и жалеть, ведь ее смерть даст возможность жить всей долине.

О том, что в прошлом году, несмотря на жертву, лето выдалось отвратно холодным, никто и не думал. А я помнила, как моя подруга, родители которой были небогаты, едва темнело, прокрадывалась ко мне так, чтобы никто не увидел, и я отсыпала ей муки или зерна. Если бы не моя помощь, они бы просто погибли! И зачем, спрашивается, жертвы? Если даже с ними урожай с каждым годом все сложнее вырастить?

Но сегодня об этом думать нельзя. Сегодня нужно веселиться и радоваться самым ярким звездам и тому, что теперь дни станут чуть длиннее и совсем скоро наступит весна. Пусть она мало отличается от зимы, но солнышко будет появляться чаще и греть чуть сильнее. А о большем мы, жители долины, и не мечтали.

Я все же забежала наверх, в свою комнату, и надела самое красивое платье, специально подготовленное к празднику. Серебристое, длинное, в пол, отороченное по подолу блестящим белым мехом дикого арка. Такой же был на воротнике-стоечке и на манжетах широких рукавов.

Няня уложила мне волосы локонами и закрепила на лбу диадему. Сегодня наш дом собирал все самые богатые семьи долины. Должен был приехать и Хирам с родителями. Отец сказал, что отдаст ему мою руку после семнадцатилетия. Тогда, год назад, в его голосе явно мелькнуло «если тебя не заберет дракон». И вот этот день настал! Судя по голосам, доносящимся от дверей, гости уже начали прибывать. Только вот почему так рано? Да и разговоры шли на повышенных тонах. Я хорошо различала взволнованный высокий мамин голос и низкий, рычащий папин.

Подобрав юбки, я заспешила в холл. На пороге стояли стражники, входная дверь была распахнута, и по алому ковру гулял ветер, закручивая влетевшие в дом снежинки в причудливый вихрь.

– Мы не отдадим ее! – кричала мама. – Как так?! Жребий же выбрал другую? Почему моя девочка?

У меня похолодели руки. Волнение, которое жило в душе, сейчас вырвалось наружу. Эти стражники, они пришли за мной.