Ли Бардуго - Девятый Дом

Она обернулась через плечо и увидела, что к ней бежит парамедик. Она выскочила на тротуар за углом и побежала по переулку. Он бежал прямо позади нее, но он не мог ее защитить. Под его опекой она умрет. Она это знала. Она свернула левее, к двери, скрывшись из вида.

– Это я! – крикнула она «Конуре», молясь, чтобы дом ее узнал. Дверь распахнулась, и ступени потекли к ней, затягивая ее внутрь.

Она попыталась подняться по лестнице на ногах, но встала на колени. Обычно запах в холле казался успокаивающим. Это был зимний запах горящего дерева, медленно готовящейся клюквы, глинтвейна. Сейчас ее от него замутило. Это сверхъестественное, поняла она. Вонь мусора в переулке по крайней мере была реальной. А эти фальшивые запахи покоя – это чересчур. Ее организм больше не выдерживал магию. Она схватилась одной рукой за железные перила, а другой за край каменной ступени и подтянула себя вверх. Она увидела пятна на бетоне, черные звезды, расцветающие наростами лишайника на ступенях. Ее кровь, капающая с губ.

Ее пронзила паника. Она лежала на полу того общественного туалета. Раненый монарх хлопал единственным здоровым крылом.

Вставай. Кровь может их привлечь. Голос Дарлингтона в ее голове. Серые могут пересечь черту, если достаточно сильно чего-то хотят. Что, если защиты не выдержат? Что, если они не рассчитаны на то, чтобы удерживать нечто вроде этого чудовища? Ей показалось, что Жених побеждает. Ну, а если он и победит? Кто сказал, что он будет обращаться с ней лучше, чем эта тварь в очках? Он вовсе не казался милым.

Она написала сообщение Доуз. SOS. 911. Наверняка существовал какой-то условный код, чтобы передать, что у нее кровь изо рта, но Доуз придется обойтись.

Если Доуз в Il Bastone, а не здесь, в «Конуре», Алекс умрет на этой лестнице. Она ясно видела, как аспирантка сидит в гостиной дома на Оранж, а перед ней разложены эти индексные карточки, с помощью которых она распределяет главы, будто Таро, и все они предвещают катастрофу, неудачу. Королева Бесполезности, девушка с ножом над головой. Должник, мальчик, раздавленный камнем. Студент, сама Доуз в собственноручно выстроенной клетке. А в миле от нее тем временем до смерти истекает кровью Алекс.

Алекс подтащила себя еще на ступень вверх. Необходимо оказаться за дверью. Явочные квартиры – это матрешки безопасности. «Конура». Там прячутся маленькие животные.

По ней прокатилась волна тошноты. Ее вырвало, и изо рта у нее полилась черная желчь. Она двигалась по ступеням. Она увидела влажные, блестящие спинки жуков. Скарабеи. Кусочки радужных панцирей поблескивали в вырвавшейся у нее крови и рвоте. Она поползла подальше от лужи, продолжая блевать и одновременно пытаясь уложить в голове то, что с ней происходит. Чего хотела от нее эта тварь? Неужели кто-то ее за ней послал? Если она умрет, ее мелочное сердце желает знать, кого преследовать. Лестница исчезала и снова возвращалась в фокус. Она не выживет.

Она услышала металлический лязг и через мгновение поняла, что где-то над ней рывком открылась дверь. Алекс попыталась позвать на помощь, но с ее губ сорвался только тихий влажный стон. Вниз по лестнице зашлепали «Tevas» Доуз – пауза, затем снова ее шаги, уже быстрее, перемежаемые «блядь блядь блядь блядь».

Чья-то крепкая рука подхватила Алекс под спину и вздернула ее вверх.

– Боже. Боже. Что случилось?

– Помоги мне, Пэмми.

Доуз отшатнулась. Почему Алекс вспомнила это имя? Так Доуз называл только Дарлингтон.

Доуз потащила Алекс вверх по лестнице. Ее ноги были тяжелыми. Кожа ее чесалась, словно под ней что-то ползало. Она вспомнила, как изо рта у нее хлынули жуки, и снова ощутила рвотные позывы.

– Только не на меня, – сказала Доуз. – Если тебя вырвет, меня тоже вырвет.

Алекс вспомнила, как Хелли держала ей волосы. Они напились «ягермейстера» и сидели на полу в туалете Граунд-Зиро, смеясь и блюя и чистя зубы, а потом повторяя все это снова.

«Шевели ногами, Алекс», – сказала Хелли. Она толкала колени Алекс в сторону, уселась рядом с ней на большой плетеный стул. От нее пахло кокосом, и ее тело было теплым, всегда теплым, как будто солнце ее любило, как будто хотело льнуть к ее золотистой коже как можно дольше.

– Шевели своими дурацкими ногами, Алекс! – не Хелли. Доуз кричала ей на ухо.

– Я шевелю.

– Не шевелишь. Давай же, еще три шага.

Алекс хотела предупредить Доуз, что грядет эта тварь. Слова смерти на нее не повлияли: возможно, что и защиты ее не остановят. Она открыла рот, и ее опять вырвало.

Доуз тоже затошнило. А потом они оказались на лестничной площадке, за дверью. Наклонившись вперед, Алекс увидела, что падает. Она лежала на полу «Конуры», прижимаясь лицом к потертому ковру.

– Что случилось? – спросила Доуз, но Алекс слишком устала, чтобы отвечать. Она почувствовала, что ее перевернули на спину, с силой ударили по щеке. – Алекс, скажи, что случилось, иначе я не смогу помочь.

Алекс заставила себя посмотреть на Доуз. Она этого не хотела. Она хотела вернуться в плетеное кресло, и чтобы рядом с ней, будто сияющий кусочек солнца, сидела Хелли.

– Серый, я не знаю. Как стекло. Я видела сквозь него.

– Блядь, это глума.

Алекс нуждалась в своих дидактических карточках. Но где-то в глубине памяти таилось это слово. Глума – это оболочка, воскрешенный дух недавно умершего, чтобы проходить через мир, посредник, способный преодолеть Покров. Глумы были гонцами. Гонцами «Книги и змея».

– Красный дым. Я его вдохнула, – она снова начала бороться со рвотой.

– Мертвые жуки. Они съедят тебя изнутри.

Разумеется. Разумеется, съедят. Потому что магия не бывает доброй и хорошей.

Она услышала шум и почувствовала, что к ее губам прижали чашку.

– Пей, – сказала Доуз. – Будет ужасно больно, и ты обожжешь горло, но это я смогу вылечить.

Доуз поднимала Алекс подбородок, заставляя ее открыть рот. Горло Алекс обожгло огнем. К ней пришло видение освещенных синим пламенем прерий. Ее опалила боль, и она схватила Доуз за руку.

– Господи, Алекс, почему ты улыбаешься?

Глума. Оболочка. Кто-то натравил на нее что-то, и у этого могла быть единственная причина: Алекс наткнулась на что-то важное. Они знают, что она ходила посмотреть на тело Тары. Но кто? «Книга и змей»? «Череп и кости»? Кто бы это ни был, у них не было причин полагать, что она остановится на визите в морг. Они не знали, какой выбор она сделала, не знали, что отчет уже сдан. Алекс была права. Со смертью Тары что-то не так, она как-то связана с обществами, с Домами Покрова. Но улыбалась она не поэтому.

– Они пытались меня убить, Хелли, – выдохнула она, проваливаясь в темноту. Это значит, что я вправе попытаться убить их.