Ли Бардуго - Девятый Дом

– И джентльмены передумали?

– Они умерли, и их место заняли менее благодушные люди. Йель отказался продлевать аренду, и «Святой Эльм» оказался в жалком домишке на Линвуд.

– Дом там, где сердце, сноб.

– Именно так, Стерн. И сердце «Святого Эльма» было здесь, в их изначальной гробнице. После потери этого места они были разорены и практически лишились своей магии. Помоги мне сдвинуть вот это.

Они отодвинули с дороги два старых остова кроватей, за которыми скрывалась еще одна запертая дверь. Общество было известно магией погоды, atrium tempestate , которую они использовали для всего, от манипулирования сырьевыми ресурсами до влияния на исход решающих бросков на футбольном поле. С момента переезда на Линвуд им не удавалось вызвать даже легкий бриз. Все дома обществ были возведены над нексусами магической силы. Никто не знал, что эти нексусы создало, но по этой причине просто построить новые гробницы было невозможно. В мире существуют места, которые магия избегает, например, унылые лунные поверхности «Национального Молла» в Вашингтоне, округ Колумбия, и места, куда ее влечет, например, Рокфеллеровский центр на Манхэттене и Французский квартал в Новом Орлеане. В Нью-Хейвене было чрезвычайно много мест, где собиралась и нарастала магия, как сладкая вата на палочке.

Лестница, по которой они спускались, шла вниз через три подземных этажа, и с каждым их шагом гудение становилось все громче. На нижних этажах смотреть было особо не на что: там были чучела животных, списанных из нью-хейвенского зоопарка – приобретенные шутки ради Дж. П. Морганом в его дикие деньки; старые электрические проводники с заостреннымми металлическими шпилями, прямо как из классических фильмов о чудовищах; пустые чаны и надтреснутые стеклянные резервуары.

– Аквариумы? – спросила Алекс.

– Заварочные чайники для бурь.

В них студенты из «Святого Эльма» готовили погоду. Снежные бури, поднимающие цены на коммунальные услуги, засухи, сжигающие урожаи, ветра, способные потопить линейный корабль.

Здесь гудение было громче – это был неустанный электрический вой, поднимающий волосы у Дарлингтона на руках и отдающийся от его зубов.

– Что это такое? – спросила Алекс, перекрикивая шум и прижимая ладони к ушам. Дарлингтон по опыту знал, что это не поможет. Гудение было в полу, в воздухе. Если остаться здесь надолго, начнешь сходить с ума.

– «Святой Эльм» годами вызывал здесь шторма. По какой-то причине погоде нравится возвращаться.

– И, когда она возвращается, вызывают нас?

Он повел ее назад к старому электрическому щиту. Он давно не использовался, но по большей части не был пыльным. Дарлингтон достал из сумки серебряный флюгер.

– Дай руку, – сказал он и вложил его в ладонь Алекс. – Подыши на него.

Алекс недоверчиво посмотрела на него, затем дохнула на тонкие серебряные крылья. Флюгер вскочил, как лунатик из мультфильма.

– Еще раз, – велел он.

Флюгер медленно вращался, ловя ветер, потом начал жужжать в руке Алекс, словно в бурю. Она слегка отстранилась. В свете фонарика волосы поднялись у нее над головой – из-за ореола ветра и электричества казалось, будто над ее лицом извиваются темные змеи. Он вспомнил ее облаченной в ночь на вечеринке «Манускрипта», и ему пришлось дважды моргнуть, чтобы прогнать это воспоминание. Оно уже не впервые к нему возвращалось и всегда оставляло после себя тревогу. Он не знал, то ли он не мог пережить стыд той ночи, то ли действительно увидел тогда что-то настоящее, что-то, от чего ему следовало бы отвести взгляд.

– Вращай флюгер, – велел он. – Потом нажми на выключатели, – он быстро переключил их все. – И всегда надевай перчатки.

Его палец опустил последний выключатель, и гудение превратилось в резкий визг, который терзал его череп, пронзительный, обозленный вопль ребенка, который не желает ложиться спать. Алекс скривилась. Из носа у нее потекла кровь. Он знал, что у него тоже течет кровь, потому что ощущал влагу на своей губе. Затем – трах! – и помещение залило ярким светом. Флюгер взлетел и со звоном ударился о стену, все здание словно бы вздохнуло, и гудение исчезло.

Алекс содрогнулась от облегчения, и Дарлингтон протянул ей чистый платок, чтобы она вытерла нос.

– И мы должны делать это всякий раз, когда шалит погода? – спросила она.

Дарлингтон промокнул себе нос.

– Пару раз в год. Иногда реже. Энергии надо куда-то деваться, и, если мы не зададим ей направление, то вызовем скачок напряжения.

Алекс подняла покореженный флюгер. Края его серебряных стрелок слегка расплавились, а столбик погнулся.

– А с этим что?

– Мы положим его в горн с флюсом. Он должен восстановиться за сорок восемь часов.

– И все? Это все, что от нас требуется?

– И все. Лета установила датчики на всех нижних уровнях Розенфелда. Если погода вернется, Доуз получит уведомление. Всегда бери с собой флюгер. Всегда носи перчатки и галоши. Здесь нет ничего страшного. А теперь ты можешь вернуться к… К чему ты возвращаешься?

– К «Королеве фей».

Дарлингтон закатил глаза и повел их к двери.

– Мои соболезнования. Спенсер – ужасный зануда. Какова тема твоей работы?

Он слушал вполуха. Он хотел, чтобы Алекс не теряла спокойствия. Он хотел оставаться спокойным сам. Потому что в тишине, воцарившейся после гудения погоды, он слышал какое-то дыхание.

Он повел Алекс по рядам пыльного стекла и сломанного оборудования, внимательно прислушиваясь.

Он смутно слышал, как Алекс говорит о королеве Елизаветте и о том, что парень с ее занятий не меньше пятнадцати минут рассказывал о том, что все великие поэты – левши.

– Это явно неверно, – сказал Дарлингтон. Дыхание было глубоким и ровным, как у отдыхающего зверя, таким размеренным, что его можно было принять за очередной звук в вентиляционной системе здания.

– Вот и помощник преподавателя так сказал, но, по ходу, этот парень сам левша, так что он принялся рассуждать о том, что раньше левшей заставляли писать правой рукой.

– В леворукости видели признак дьявольского влияния. Дурная рука и так далее.

– Это правда?

– Что правда?

– Что это признак дьявольского влияния.

– Конечно, нет. Демоны одинаково свободно владеют обеими руками.

– А мы вообще должны бороться с демонами?

– Конечно, нет. Демоны содержатся в каком-то аду за Покровом, а те, которые способны за него проникнуть, запросят гораздо больше нашей зарплаты.

– Какой зарплаты?

– Вот именно.

Там, в углу, темнота казалась темнее, чем следовало, – это была тень, но не тень. Портал. В подвале Розенфелд-холла. Где ему совершенно не место.

Дарлингтон почувствовал облегчение. То, что он принял за дыхание, должно быть, было сквозняком из портала, и, хотя его присутствие здесь было загадкой, он мог ее разгадать. Очевидно, кто-то приходил в подвал, пытаясь захватить силу старого нексуса «Святого Эльма» для какой-то магии. Первым подозреваемым был «Свиток и ключ». Они отменили свой последний обряд, и, судя по их предыдущей попытке открыть портал в Венгрию, магия в их собственной гробнице шла на убыль. Но он не собирался бросаться бездоказательными обвинениями. Он наложит на портал сдерживающее и охранное заклинание, чтобы сделать его непригодным к использованию, а потом им придется вернуться в Il Bastone за инструментами, которые понадобятся ему, чтобы закрыть его окончательно. Алекс это не понравится.