Джеймс Блиш - Поверхностное натяжение [сборник litres]

– Джоки, ты трусишка. Ты действительно считаешь, что комендант Корпуса убьет двух репортеров на Марсе? И как это будет смотреться в его послужном списке – независимо от того, насколько он будет аккуратным?

Полковник Марголис обернулся и уставился на них. Однако когда он заговорил, голос его звучал на удивление спокойно.

– Давайте рассудим трезво, – сказал он. – Зачем создавать столько шума из-за одного, совсем небольшого, нарушения, когда на Марсе совершается столько всего не просто положительного, а, прямо скажем, монументального? Это один из величайших аванпостов человечества. Зачем же все портить ради желания раздуть сенсацию? Почему бы не пожить в свое удовольствие и не дать пожить другим?

– Потому что именно это вы и не желаете делать, – сказала Карен. – Вы сказали мне сегодня, что не убьете кошку, однако не упомянули, что она все равно умрет позже, зимой, если бы ваш грабеж увенчался успехом. Снова повторяется история с испанцами и инками! Мы тратим миллиарды, чтобы долететь до других планет, чтобы так же, как и раньше, преступно вести себя с аборигенами?

– Пожалуйста, успокойтесь, мисс Чэндлер. Кошки – всего лишь животные. Поймите, вы очень сильно все преувеличиваете.

– Не думаю, что она хоть что-то преувеличивает, – сказал Джо Кендрикс низким голосом. – Барханные кошки очень умны. Убивать их преступно. Я всегда об этом знал, и это четко прописано в законе. Карен, я попытаюсь выслать тебе материалы, однако Астрокорпус обладает значительными ресурсами, способными меня остановить. Возможно, мне придется привезти статью на Землю самостоятельно, но на это могут уйти годы. Согласна ли ты столько ждать?

Они долго смотрели друг на друга. Выражение его лица сильно изменилось.

Карен сказала:

– Конечно, я подожду.

Он глубоко вздохнул:

– Ты действительно так думаешь?

– Конечно, Джо, – сказала Карен. – Теперь уж не до шуток.

Уиберг четырнадцать лет проработал за границей специальным корреспондентом «Нью-Йорк таймс», из них десять посвятил еще и другой, совсем особой профессии и в разное время провел в общей сложности восемнадцать недель в Англии. (В подсчетах он, естественно, был весьма точен.) Вот почему жилище Эдмунда Джерарда Дарлинга сильно его удивило.

Служба Контроля над народонаселением была учреждена ровно десять лет назад, после страшного, охватившего весь мир голода 1980 года, и с тех пор Англия почти не изменилась. Выезжая по автостраде номер четыре из Лондона, Уиберг вновь увидал небоскребы, выросшие на месте Зеленого пояса, которым некогда обведен был город, – под такими же каменными громадами бесследно исчезли округ Уэстчестер в штате Нью-Йорк, Арлингтон в Вирджинии, Ивенстон в Иллинойсе, Беркли в Калифорнии. Позднее таких махин почти не возводили, в этом больше не было нужды, раз численность населения не возрастала, однако построили их на скорую руку, и потому многие через некоторое время придется заменять новыми.

Городок Мейденхед, где численность населения остановилась на отметке 20 000, с виду тоже ничуть не переменился с тех пор, как Уиберг проезжал его в последний раз, направляясь в Оксфорд. (Тогда он наносил подобный визит специалисту по эрозии берегов Чарлзу Чарлстону Шеклтону, тот был отчасти еще и писатель.) Однако на этот раз у Мейденхед-Тикет надо было свернуть с автострады, и неожиданно Уиберг оказался в самой настоящей сельской местности, он и не подозревал, что еще сохранилось такое, да не где-нибудь, а между Лондоном и Редингом!

Добрых пять миль он пробирался узеньким проселком – еле-еле впору проехать одной машине, сверху сплошь нависли ветви деревьев – и выехал на круглый, тоже обсаженный деревьями крохотный пятачок, который, кажется, переплюнул бы ребенок, не возвышайся посередине десятифутовая замшелая колонна – памятник павшим в Первой мировой войне. По другую сторону ютилась деревня Шарлок-Роу, куда он направлялся, там, похоже, всего-то было – церквушка, пивная да с полдюжины лавчонок. Должно быть, неподалеку имелся еще и пруд: откуда-то слабо доносилось утиное кряканье. [64] К настоящему времени в деревушке Шарлок-Роу не осталось ни церкви, ни магазинов, зато бар «Шарлок Инн» процветает и является региональной достопримечательностью.

«Файтл», обитель романиста, тоже стояла на Хай-стрит – видимо, единственной здешней улице. Большой двухэтажный дом, крыша соломенная, стены выбелены, дубовые балки когда-то были выкрашены в черный цвет. Солому совсем недавно сменили, поверх нее для защиты от птиц натянута проволочная сетка; в остальном вид у дома такой, словно его строили примерно в шестнадцатом веке, да так оно, вероятно, и есть. [65]

Уиберг поставил свою старую машину в сторонке и нашарил в кармане куртки заготовленный агентством «Ассошиэйтед пресс» некролог, бумага чуть слышно, успокоительно зашуршала под рукой. Вынимать ее незачем, он уже выучил некролог наизусть. Именно эти гранки, доставленные почтой неделю назад, и заставили его пуститься в путь. Некролог должен появиться почти через год, но в печати уже сообщалось, что Дарлинг болен, а это всегда неплохой предлог – в сущности, им пользуешься чаще всего.

Он вылез из машины, подошел к огромной, точно у сарая, парадной двери и постучал; открыла чистенькая, пухленькая, румяная девушка, судя по платью, горничная. Он назвал себя.

– Да-да, мистер Уиберг, сэр Эдмунд вас дожидается, – сказала она, и по выговору он сразу узнал ирландку. – Может, хотите обождать в саду?

– С удовольствием.

Очевидно, эта девушка служит совсем недавно, ведь знаменитый писатель не просто дворянин, но награжден орденом «За заслуги», а значит, его надо величать куда торжественней; впрочем, по слухам, Дарлинг равнодушен к таким пустякам и уж наверно даже не подумал бы поправлять горничную. [66] Орден «За заслуги», учрежденный в 1902 году, – редчайшая и высшая британская награда (по уставу число здравствующих награжденных не должно быть больше 24 человек); из выдающихся гуманитариев его кавалерами были Джордж Мередит, Томас Харди, Генри Джеймс, Уолтер де ла Мар, Джон Голсуорси, Исайя Берлин, Э. М. Форстер, Дж. Б. Пристли, Грэм Грин, среди нынешних кавалеров – Том Стоппард и изобретатель Интернета Тим Бернерс-Ли.

Она провела гостя через просторную столовую, где дубовые балки потолка низко нависали над головой, а очаг сложен был из самодельного кирпича, отворила стеклянную дверь в глубине, и Уиберг оказался в саду. Сад размером примерно в пол-акра – розы, еще какие-то цветущие кусты, их огибают посыпанные песком дорожки, тут же несколько старых яблонь и груш и даже одна смоковница. Часть земли отведена под огород, в уголке под навесом высажены какие-то растеньица в горшках; от дороги и от соседей все это заслоняют плетень из ивовых прутьев и живая изгородь – стена вечнозеленого кустарника.