Джеймс Блиш - Поверхностное натяжение [сборник litres]

Точно по центру арены находился сам Подъемник. Ионаф часто видел его, будучи свидетелем того, как вершится правосудие и Подъемник выполняет свою грязную работу. Но сейчас Ионаф едва мог поверить, что станет его следующим пассажиром. Подъемник представлял собой всего-навсего большую корзину, достаточно глубокую, чтобы воспрепятствовать побегу, с острыми шипами по ободу, ради устрашения и назидания. Три пеньковые веревки, привязанные к ободу, затейливо переплетались на деревянном барабане лебедки, которую без труда могли поворачивать два человека, даже при полностью загруженной корзине.

Процедура не отличалась сложностью: приговоренного силой усаживали в корзину, затем опуская ее с глаз долой, пока по провисанию веревок не становилось понятно, что корзина коснулась поверхности земли. Жертва как-то выбиралась, в противном случае корзина оставалась лежать внизу, пока жертва не умирала с голоду или пока Ад не брал свое, после чего веревки наматывались обратно.

Приговоры выносили на разные сроки в зависимости от серьезности преступления, однако с практической точки зрения эта формальность не имела ни малейшего значения. Хотя корзину добросовестно опускали по истечении срока наказания, никто никогда не забирался в нее назад. Конечно, в мире без времен года и лун, а значит, без какого-либо определенного по длительности года, который высчитывался здесь примерно-приблизительно, вычислять длительные периоды времени было довольно сложно. Корзина могла быть спущена на тридцать-сорок дней раньше или позже нужного срока. Такова была техническая сторона вопроса, ведь если время было так трудно подсчитывать в верхнем мире, то уж, наверное, совершенно невозможно было вычислить в Аду.

Охрана Ионафа привязала свободный конец его веревки к ветке и расселась вокруг узника. Один из конвоиров передал ему сосновую шишку, и Ионаф попытался отвлечься, выбирая из шишки сочные семена, однако по какой-то причине они казались совершенно безвкусными.

Приводили и других пленных, и Волеизъявитель племени смотрел на них со своего стула маслянисто-черными глазами. Привели Матильду Собирательницу, которая мелко тряслась, словно в приступе малярии. Мех на ее левом боку блестел и топорщился, словно она нечаянно перевернула на себя растительную кадку с водой. Затем привели Аляскона Навигатора, человека средних лет, на год или два младше самого Ионафа. Его привязали рядом с Ионафом, и он тотчас же присел, с безразличием на лице, катая во рту тростниковую дудку.

Пока что собрание проходило в полном молчании, но все изменилось, когда из сетей пытались вытащить Сета Игольщика. Его было слышно на значительном расстоянии: целая гамма постоянно меняющихся визжащих и вибрирующих звуков различных тонов, которые могли означать страх или ярость. Все в перелеске, кроме Аляскона, повернулись туда, откуда раздавались дикие вопли, а из туго затянутых кошелок показались головы, словно новорожденные бабочки начали вылупляться из коконов.

Через мгновение охранники Сета показались в перелеске кучной группой, также громко крича и вопя. Где-то посередине этой толпы, перекрывая голосом все прочие звуки, вопил Сет; видимо, он пытался зацепиться за любую лиану, которая только подворачивалась у него на пути, а как только его отцепляли, пытался прыгнуть назад и вновь зацепиться за другую, чем доставлял огромное неудобство всем пяти охранникам. Тем не менее его неумолимо спустили на арену: два фута вперед, один назад, три фута вперед…

Охранники Ионафа тем временем продолжали выбирать ядра из сосновых шишек. Во время разразившейся суматохи Ионаф понял, что с той же стороны перелеска безо всякого шума привели Чари Чтеца. Его, отрешенного, расслабленного, посадили на сплетение лиан напротив Аляскона. Чтец поник головой, выставив плечи далеко вперед, и от него настолько веяло отчаянием, что Ионаф почувствовал, как снова начинает дрожать.

На своем Троне Волеизъявитель племени сказал:

– Ионаф Кошельщик, Аляскон Навигатор, Чари Чтец, Сет Игольщик, Матильда Собирательница, пришло время призвать вас к ответу, да будет совершено правосудие.

– Правосудие! – закричал Сет, с нечеловеческими усилиями вырываясь из рук своих надзирателей. Его вернули на место, дернув веревку. – Нет никакого правосудия! Я не хочу иметь никаких дел с…

Охранники поймали его, крепко зажав рот своими коричневыми руками. Волеизъявитель племени смотрел с довольным ехидством.

– Выдвинутых обвинений, по сути, три, – продолжил Волеизъявитель. – Первое: развращение детей ложью. Второе: побуждение людей к сомнению в благости высшего закона. Третье: отрицание Книги Законов. Каждый из вас может высказаться в порядке старшинства. Ионаф Кошельщик, суд готов выслушать твои возражения.

Ионаф встал, пытаясь подавить легкую дрожь, но с удивлением ощущая вернувшееся чувство своей былой независимости.

– Ваши обвинения, – сказал он, – связаны исключительно с отрицанием Книги Законов. Я не учил ничему, что противоречило бы нашим верованиям, и ничего не ставил под сомнение. Я отрицаю все обвинения.

Волеизъявитель племени посмотрел на него свысока с явным сомнением.

– Мужчины и женщины сказали, что ты не веришь в Великанов, Кошельщик, ты не сможешь заслужить помилования, продолжая лгать.

– Я отрицаю обвинение, – настаивал Ионаф. – Я верю в Книгу Законов в целом и я верю в Великанов. Я учил лишь тому, что Великаны не являются реальными существами в том смысле, в котором реальны мы. Я учил, что они служат символами некой высшей реальности, и мы не должны считать их существующими на самом деле.

– И что это за высшая реальность? – требовательно спросил Волеизъявитель. – Опиши ее.

– Ты просишь меня сделать то, чего не смогли даже сами составители Книги Законов, – горячо сказал Ионаф. – Если им пришлось выразить реальность в символах, вместо того чтобы записать все прямым текстом, то как это может сделать простой кошельщик?

– Твое утверждение – не более чем пускание ветров, – сказал Волеизъявитель. – Оно служит только тому, чтобы поставить под сомнение власть и закон, установленные Книгой. Скажи мне, Кошельщик, если человек не должен бояться Великанов, почему же он должен испытывать страх перед законом?

– Потому что он человек, и соблюдение законов в его интересах. Он не ребенок, нуждающийся в неком реально существующем Великане, заботящемся о нем или наказывающем за дурной поступок. Более того, Волеизъявитель, эти архаичные верования ни во что не ставят самих нас, людей. Пока мы верим, что Великаны реально существуют и что когда-нибудь они вернутся и будут дальше обучать нас, мы не сможем найти ответы на все интересующие нас вопросы. Половина из того, что мы знаем, дана нам в Книге, а другая половина предположительно свалится на нас с небес, если мы будем сидеть и ждать достаточно долго, не ударяя пальцем о палец. А пока мы существуем всего-навсего как какие-нибудь растения.