Максим Виноградов - Тайна Пандоры

Крэг-хан невесело рассмеялся.

— Никакой я не воин.

— Как это?

— Старейшины племени не сочли меня достойным.

— Но кто же, если не ты? Мне кажется, я не знаю никого достойнее… — девушка смутилась и последние слова произнесла почти шепотом.

— Воин — не просто человек, умеющий убивать, — скучным тоном процитировал варвар, — Воин должен понимать, за что бьется, уметь сдерживать злость, контролировать ярость. А я этого никогда не умел. Потому и оказался… недостоин. По законам племени я не могу носить оружие — ни меч, ни секиру, ни молот. Лишь нож и кистень — чтобы защищаться от разбойников.

Двое сидели в тишине, глядя на догорающее пламя. Вдалеке шумело море, с другой стороны слышались звуки леса. Вокруг опустилась темнота, на небе появились первые звезды, подул прохладный ночной ветер.

— Когда я был мальчиком, я подрался со своим другом, — произнес варвар глухим голосом, — У нас часто дерутся, особенно дети. Но никогда это не кончается чем-то серьезным. Тот парень… он был старше меня на пару лет и крепко отдубасил. Я упал, а он продолжал пинать ногами, снова и снова прыгал сверху, норовя стукнуть по-больнее. Тогда это случилось в первый раз. Я озверел. Схватил камень и ударил врага в висок. А потом молотил, пока голова не превратилась в кровавое месиво.

Пандора сидела тихо, ошарашенная жестокостью рассказа. Крэг-хан покосился на нее. Если бы девушка сказала хоть слово, магия момента тут же бы разрушилась. Но она молчала, и северянин продолжил историю.

— Меня судили и признали невиновным, поскольку я защищался. Но с тех пор никто не хотел со мной дружить, люди обходили стороной. А вспышки ярости никуда не делись. Злость, что невозможно контролировать, еще не раз толкала меня на худые дела. Помню, отец сказал: «Лишь укротив ярость и научившись себя контролировать, сможешь стать настоящим воином!» Тогда я посмеялся над ним, но чуть позже совет старейшин повторил то же самое, почти слово в слово.

— Что было дальше? — чуть слышно спросила девушка.

— Снедаемый обидой, одержимый яростью, я ушел из племени. И вот я здесь, — варвар развел руками.

Огонь угас, только угли продолжали едва тлеть в кромешной тьме. Крэг-хан приподнялся, чтобы подбросить дров.

— А что… с твоей злостью? Она угасла? Ты все еще жаждешь стать воином? — мягко спросила Пандора.

Крэг-хан посмотрел на девушку, она зарделась, ладошки закрыли прекрасное лицо.

— Я всегда мечтал стать великим… воином, — проговорил варвар смущенно, — Подобным Аресу или Гераклу. Но сейчас, здесь, я освободился от этого… Странно, но рядом с тобой я не чувствую злости, ярость ушла бесследно. И мне не хочется… никого убивать.

Пандора опустила руки, взгляды молодых людей встретились.

— Я думаю, ты гораздо лучше, чем сам о себе думаешь, — прошептала девушка, — И ты… можешь стать великим.

— Геракл совершил двенадцать подвигов! Он…

Ладошка Пандоры опустилась на плечо северянина, тот замолчал на полуслове.

— Геракл великий воин, бесспорно, — мягко кивнула девушка, — Его подвиги достойны легенд. Но ты, вероятно, забыл, что перед этим, в припадке безумия он убил восемь своих сыновей. Он убил учителя музыки лишь за то, что тот упрекнул Геракла в невнимательности. Убил Ифита, своего гостя, за беззлобную шутку. Сколько еще душ Геракл отправил в царство Аида? Можно ли гордиться подобными деяниями? Это ли поступки великого человека?

Крэг-хан потрясенно замотал головой.

— Что ты хочешь мне сказать, женщина?

— Я лишь говорю, что великий человек и великий воин — не одно и тоже. Подумай хорошенько, так ли уж важно для тебя превзойти всех в искусстве убивать?

Пандора замолчала, ее голова то и дело опускалась, глаза закрывались сами собой. Крэг-хан уселся поближе, чтобы согреть девушку, плащ бережно укрыл тонкий стан Пандоры от ночного холода.

Варвар погрузился в необычную для него задумчивость, слова девушки всколыхнули что-то в душе. Постепенно задумчивость переросла в сонливость. Глубоко зевнув, северянин задремал.

В лесу громко хрустнула ветка. Через секунду Крэг-хан стоял на ногах, плащ отлетел в сторону, девушка, вскрикнув, свалилась на землю. В руках мужчины сверкнуло оружие, сонливость как ветром сдуло, на лице появилась решимость и готовность сражаться насмерть.

Тарас порой так долго жил один, что начинал забывать человеческую речь. Вообще-то он любил болтать, но вот людей недолюбливал. Потому бурчал под нос, слова складывались в предложения, но чтобы поговорить с кем-то другим — такое случалось редко. Старика устраивало, настороженность и предвзятость стали второй натурой. Будь воля Тараса — он бы вовсе не вылезал из леса, ведь тут тихо, спокойно, никто не жаждет надурить или продать в рабство.

Все же иногда приходилось делать вылазки в город, к торговцу. Охотник относил добытые шкуры, взамен получал припасы, вещи и оружие — все то, что в лесу не найти.

Нельзя сказать, что Тарас был счастлив, скорее — доволен жизнью. Для счастья не хватало чего-то… этакого. Может, цели или еще какой заумной субстанции. Старик не особо задумывался, его вполне устраивало тихое одинокое существование.

Люди забредали в лесную глухомань редко и, в большинстве, по ошибке. Однажды Тарас спас потерявшуюся девочку, порой встречались заплутавшие грибники или странники. Частенько в лесу хоронились лихие люди.

За долгие годы, проведенные на природе, старик научился передвигаться по лесу бесшумно и незаметно, ориентировался, как у себя дома. Тарас мог скрытно подобраться к лагерю чужаков, хорошенько осмотреться, даже послушать разговоры. А уж потом решал — то ли помочь путникам, то ли оставить, как есть, то ли завести в ловушку и перебить по одному.

Старик неприятно удивился, завидев чужой костер в опасной близости от своей хижины.

«Старею, — подумал он, — Теряю чутье, хватку. Скоро можно будет взять голыми руками.»

Несмотря на сгущающуюся тьму, Тарас собрался, тихие упругие шаги понесли старого охотника сквозь лес. Он подобрался к костру с подветренной стороны, незаметно, заросли надежно укрыли от глаз. Тарас наблюдал, стараясь не упустить ничего.

Странная компания — молоденькая девчушка, городская, холеная, лощеная, и могучий воин, явный варвар, из северных краев. Поначалу Тарас решил было, что мужчина заполучил спутницу силой, но нет — сидели вместе, рядом, в глазах девушки ни следа страха, скорей наоборот — радость, симпатия, если не больше… Северянин тоже хорош: не прикрикнет, не пристает, только вот укрыл плащом девичьи плечики. О чем говорят — не разобрать, слишком далеко, да и голос не повышают. Необычная парочка.

Время шло, костер догорал, разговор затих сам собой, девушка задремала, варвар склонил голову в полудреме.