Эван Уинтер - Ярость драконов [litres]

Второй, много крупнее его, тоже вышел на свет. Это был Удуак. Выглядел он так, словно желал завершить начатое в боевом кругу.

– Удуак выбил из тебя все дерьмо, – заметил Хадит. – Потом выиграл еще поединок, а за ним следующий. У него тоже десять побед… и ничья. Поэтому твой случай странный. – Хадит постучал пальцем по нижней губе. – У меня десять побед. У Удуака десять. А у тебя? У тебя пять побед, ничья и сломанная рука. И все же мы все – посвященные Ихаше. Богиня сеет и жнет, пока смертные мечтают, верно?

– Вода есть? – спросил Тау, стараясь, чтобы это не прозвучало мольбой.

– Мы отправимся в Южную Исиколо, как только закончатся состязания, – сообщил ему Хадит. – Удуак боится, что его оставят здесь. Умквондиси сказал, что, если ты умрешь, Удуак потеряет свое место. Он присматривал за тобой, как беспокойная мамочка.

Удуак таращился на Тау, сжимая и разжимая кулаки. Тау старался выдержать его взгляд, но от этого становилось больно.

– Воды? – снова спросил он, но теперь это была мольба.

– Попроси Удуака, – сказал Хадит. – Это ему нужно, чтобы ты остался в живых.

Хадит ушел, а Удуак рыкнул, снова ускользнув в тень. Он явно не сомневался, что Тау выживет и без воды. Тау закрыл глаза и постарался потерять сознание, лишь бы скрыться от боли в запястье. Он не думал, что сумеет уснуть, но когда открыл глаза, было уже утро.

Перед ним стоял умквондиси Джавьед Айим, с едой и водой. Тау, еще в объятиях сна, с настолько пересохшим горлом, что не мог говорить, потянулся сломанной рукой за водой. И от боли тотчас проснулся.

– За день не заживет, – сказал Джавьед. – В остальном ты как?

– Пить хочется, – сказал Тау, глядя на умквондиси, пока тот помогал ему пить.

Довольно высокий для Меньшего, Джавьед был весьма мускулистым, хотя и не шел ни в какое сравнение с Удуаком. Широкоплечий, он сидел с прямой спиной, и хотя у него были темные радужки, глаза его, казалось, сияли. Он излучал силу и, каким-то образом, некую мягкость. Может, это из-за его рта, думал Тау. Он выглядел как человек, который много улыбался.

– Я принял тебя в Ихаше Исиколо, – сообщил ему Джавьед. – Может, я и ошибся, но я редко бываю удивлен, а вчера ты меня удивил. Мы, омехи, – воины, и даже среди нас лишь немногие обладают твоей… решимостью.

Джавьед помог Тау сделать еще глоток. Тау прокашлялся и отпил еще, и Джавьед продолжил:

– Не будь мир так жесток, эта решимость возместила бы всю пропасть в мастерстве между тобой и Удуаком. Но этот мир не такой.

– Наверное, не такой, – отозвался Тау, не зная, что еще сказать.

– Поверь мне, не такой.

– Тогда зачем брать меня? – спросил Тау, чья гордость была уязвлена.

– Я знаю, кто ты, Тау Тафари, – ответил Джавьед. – Я помню тебя по испытанию в цитадели. Хотя тогда у тебя не было этого. – Джавьед провел пальцем в воздухе перед лицом Тау, рядом с порезом, что оставил ему Лекан. – Здесь может быть заражение, знаешь ли. Я попросил жрецов Саха позаботиться об этом, как и о твоих… более свежих ранах. Так что я могу предположить, почему ты оказался здесь и зачем хочешь стать Ихаше.

– Мое имя Тау Соларин, – сказал Тау, не придумав ничего лучше. Он уже зашел дальше, чем следовало.

– Соларин? Это имя твоего отца? – догадался Джавьед. – Значит, ты Низший Мирянин, а не Высший?

– Мое имя Тау Соларин.

Джавьед склонил голову набок, не сводя глаз с лица Тау.

– Значит, да, – сказал он. – Мирянин Соларин, позволь мне объяснить свой интерес, а потом скажешь, насколько он оправдан. Договорились?

Тау кивнул.

– Я пробыл воином почти всю свою жизнь, и за эти годы я изучил немало боевых методов и людей, которые были идеальными убийцами. Другие учителя в Исиколо, помня мою бытность членом Совета Стражи, снисходительны ко мне. Они дали мне Чешуй и позволяют проверять мои теории на людях, что в нем состоят. И я заинтересован в том, чтобы ты стал одним из них.

– Благодарю, – проговорил Тау, не уверенный, что чувствовал при этом именно благодарность.

– Возможно, – сказал Джавьед, загадочно улыбаясь. – Я буду притеснять своих посвященных, подводить их так близко к срыву, насколько возможно, и так изо дня в день. Мы будем практиковаться в насилии, отточим его, овладеем полностью. Я намерен превратить Меньших из своего Чешуя в воинов, по силе сравнимых с Индлову.

При этих словах Тау навострил уши.

– Я занимаюсь этим не из гордости. Я занимаюсь этим, чтобы доказать существование незаурядных методов, которыми можно подготовить незаурядных воинов. Я занимаюсь этим, чтобы эти методы, когда будут обоснованны, смогли стать общепринятыми. Я занимаюсь этим, чтобы наш народ смог выжить. Ты разделишь мою цель? Станешь работать ради нее?

Тау кивнул, на этот раз нисколько не колеблясь. Он подумал о своем отце и представил Келлана, Деджена и Одили. Он был готов к чему угодно, лишь бы предстать перед ними как равный.

– Я так и думал, – продолжил Джавьед. – Я с тобой рискую, Мирянин Соларин. Ты не знаешь, насколько риск велик и можешь никогда не узнать, но если ты пройдешь через горнило, проживешь каждый день подготовки так, как вчера прожил каждое мгновение боя, мы обретем того мужчину, которым ты должен стать. И, наряду с другими в Чешуе Джавьеда, мы покажем и Меньшим, и Вельможам, насколько далеко способен зайти человек.

Джавьед встал.

– Надеюсь, мы положим начало новому войску Избранных, и, если будет на то воля Богини, этого войска хватит, чтобы сберечь всех нас. Завтра мы перейдем в Южную Ихаше Исиколо. Обучение начнется по прибытии.

Тау поколебался, но его тревогу необходимо было озвучить.

– Умквондиси… он сломал мне рабочую руку.

На лице Джавьеда не отразилось никакого сочувствия.

– Хвала Богине, она дала тебе две.

Путь из Кигамбе в Южную Исиколо занял большую часть дня. Тау оказался в числе трех с половиной тысяч новопосвященных, и он был очень счастлив, хотя ни за что не признался бы в этом. Еще ребенком он мечтал об этом дне, и все мужчины, находившиеся вокруг, разделяли ту же мечту. Они смогли. Они стали посвященными Ихаше.

Тау поглядывал на своих новых братьев по оружию. Среди них, конечно, был Удуак, который шагал почти во главе Чешуя, близко к Джавьеду. Хадит шел в середине, жуя вареный корнеплод. Остальные – пятьдесят один мужчина, которых избрал Джавьед, – тоже были Меньшими, но на этом их сходство с Тау заканчивалось.

По физическим данным, воины в Чешуе Джавьеда были самыми похожими на Вельмож Меньшими. Каждый выглядел так, будто ему хватило бы сил добежать до горизонта, вручную вспахать поле, поучаствовать в сражении, а потом пропировать до рассвета. Джавьед явно разбирался в тех, кого взял с собой, но Тау был другого сорта.