Николай Степанов - Алтарных дел мастер [litres]

«Да чего же силен, колдун мерзопакостный! Благо мы с Данилой его лишили хоть части мощи, не то совсем бы худо пришлось. Эдак бы он скоро весь лес под себя подмял».

Окрестную живность леший отправил как можно дальше от мест, где обосновался друид. Старик всерьез опасался, что колдун подчинит их себе и совладать со злодеем станет еще тяжелее. После того как аспид едва не подчинил кикимору, хозяин леса мечтал только о том, чтобы его уничтожить. Нападения на свою лучшую подругу старик простить не мог никому.

«Ох, не задаром Данила называет его чокнутым, не задаром. Такое удумать мог токмо умалишенный. А коли разум у него покореженный, супостат может огромных бед натворить, с его-то силой! Надеюсь, порученец гаду горячую встречу подготовил».

Леший вчера потерял связь с крылатым посланником сразу после того, как через него передал сообщение о друиде. Затем пришлось срочно уносить ноги от преследования теней супостата. Как позже выяснилось, в ловушку. Туда же чокнутый колдун собирался заманить и человека.

– Ага, буду на живца ловить букашку, а когда поймаю, заставлю тебя, тля, помучить. Вот будет потеха, – изгалялся негодяй.

Пленник нашелся, что ответить, пообещав, что кара злодея настигнет неминучая.

«Бахвалился супостат передо мной, беспомощным, а сам такую оплеуху ночью получил! Я же аспиду поганому с самого начала говорил – мой порученец ему покажет, где раки зимуют. – Леший добрел до очередного пня и уселся. – Фу-у-ух, до чего же я устал. Сейчас бы к златолистному наведаться да отдохнуть в его тени пару часиков – враз бы силы возвернулись. А как духом воспрянуть тут, где все порушено волшбой поганой?»

Леший пока не имел возможности ни передавать свой голос, ни видеть глазами крылатого посланника на расстоянии, превышавшем сотню шагов, но старик надеялся на сообразительность хозяйки болот. И он не ошибся. Заслышав крик сокола, задрал голову к небу и увидел знакомую птичку.

«Вот и весточка от прелестницы. Скоро и сама здесь будет, – обрадовался леший. – Надо поторопиться, а то расселся, как развалина».

До болота старик добраться не успел, поскольку быстрее явились слуги кикиморы – три огромных тритона. Дальнейшее путешествие до острова прелестницы усталый путник проделал верхом на одном из них.

– Это кто ж тебя так потрепал, развалина? – всплеснула руками бабка, завидев прибывшего. – Прямо лица на тебе нет.

– А куда же оно подевалось, прелестница?

– Вот и я гадаю. Вроде гляжу – похож на здешнего хозяина лесных угодий, а приглядываюсь – и борода не та, и волос на голове стало меньше. Ужель друид принял облик лешего да осмелился ко мне в гости пожаловать?

– Окстись, прелестница, – замахал руками старик. – Я это.

– А раз ты, то поясни мне, неразумной, что означает «милосердие»?

– Знамо дело что. Это оружие такое мудреное. – Леший хорошо помнил толкование кикиморы. – Приходит к тебе, к примеру, гость незваный, а ты не кажешь ему, что сердит, улыбаешься мило, а сам – бац по темечку и схоронишь в укромном месте.

– Вот теперь вижу – мой леший. Но кто тебе полбороды повыдергал да лысину на башке протоптал?

– Лысину?! – У старика дух перехватило от возмущения, когда он нащупал голую макушку. И тут он мгновенно вспомнил все ругательства, которыми его осыпала кикимора во время их ссор.

Услышав начало тирады, прелестница даже уселась на пенек и устроилась поудобнее. Она наслаждалась красноречием приятеля, будто тот ей в любви признавался.

– …Навуходоносор недосдохнутый! – закончил свою тираду леший ругательством, которое бабка ранее не слыхала. Кикимора от восторга даже хлопнула в ладоши и спросила:

– А это еще что за зверь?

– Про то мне неведомо, прелестница, я о нем от порученца слыхивал. Но явно тварь мерзкая, в ухе у нее нос растет, а потому орет постоянно от подобного непотребства.

– Такую увидишь – заикой можно сделаться, – сочувственно произнесла кикимора. – Ужель твой порученец с такими тварями сталкивался?

– Он почем зря болтать не станет.

– Ты ведаешь, где нынче Данила и чем занят?

– Вчерась был в городе своем, а нынче… доподлинно не ведаю. Ночью он меня из лап загребущих друида поганого вытаскивал, прислав на помощь зверюг зубастых, по ночам промышляющих. А ныне, думаю, сам с ним сцепился, чтобы город сберечь, куда аспид с утра собирался.

– Твоего порученца даже зверюги слушаются? – покачала головой кикимора. – С чего вдруг они тебя выручать принялись?

– Про то я не пытал Данилу. Вот одолеем друида…

– Хорошо ты сказал – одолеем, но пока он в одиночку со злодеем сражается!

Леший пожал плечами, почесал недавно появившуюся лысину и виновато опустил глаза:

– Сама видишь, какой из меня нынче помощник.

– Выходит, за Данилой даже пригляда нет?

– Отколь же ему взяться, ежели у меня все силы аспид поганый высосал.

Старушка посмотрела на сокола, и тот моментально взмыл в небо.

– Измотал тебя Навуходоносор недосдохнутый. – Кикиморе очень понравилось новое ругательство. – Ничего, имеется у меня настойка из бледной поганки, на корнях белены да яде гадюк полвека выдержанная. На вкус – не обессудь, зато силы за пару часиков возвернет. Ты, главное, с непривычки ее не выплюнь.

– Да чтоб я твои труды да не уважил. – Леший решительно взял протянутую ему бутылку и сделал большой глоток.

Бабка едва успела подхватить выпавшую из его рук емкость, а сам леший бросил все остатки сил, чтобы проглотить извергавшуюся наружу микстуру.

– Чуешь, кудысь пробирает?! – с восхищением спросила прелестница, наблюдая, как пациента затрясло.

Он бы и рад был ответить, но боялся открыть рот, понимая, что его тут же вывернет наизнанку. Внутри от снадобья разыгрался настоящий ураган, и не стоило давать ему ни малейшей щелочки.

Пробирало лешего еще минут пять. За это время он становился то синим, то желтым, то красным. Когда вернулся к прежнему окрасу, смог присесть, утомившись трястись стоя.

«Как там – что не убивает? Почему-то мне кажется – сие снадобье меня быстрее доконает. А коли выживу, это скока сил добавится? Я того друида одним взглядом прихлопну».

Кикимора внимательно следила за подопечным. Увидев, что лысина на макушке принялась зарастать, не удержалась:

– Вона как природная сила супротив волшбы поганой действует! Твоей лысины, считай, и нет. А ежели бы я корешков поболее добавила…

Старик коснулся головы и облегченно выдохнул: он боялся, что из-за черной паутины вообще лишится волос.

– Что за отвар чудодейственный! – неожиданно писклявым голосом заговорил леший. – Ой, прелестница, почему?

Она быстро прикрыла ему рот рукой:

– Говорю же, два часа надобно полежать, отдохнуть. Вернутся и силы, и голос твой сладкозвучный, а пока молчи. Хочешь, я тебе еще другой настойки принесу, той самой?