Лия Арден - Золото в тёмной ночи [litres]

Это женщина с длинными чёрными волосами, ниспадающими до самой поясницы. Платье на ней серебристого цвета, а юбки такие лёгкие, что развеваются от малейшего движения.

Длинные пальцы сопровождающей чуть сильнее сжимают руку, словно ощущая пристальный взгляд девочки. Мама. Это её мама. Девочка чувствует, как разливается тепло у неё в груди, а губы сами собой растягиваются в беспричинной улыбке. Но как бы она ни старалась, разглядеть лицо не удаётся. Всё слишком размытое. Видно только серые глаза матери. Кажется, они даже сверкают, словно состоят из бесчисленных крошечных звёзд, а в центре чёрная дыра зрачка. Пугающий взгляд.

Но не для девочки. Ведь это её мама.

Неожиданно в глазах женщины проявляется беспокойство, она замирает, поворачивается к дочери и присаживается. Лёгкие юбки мягко опускаются вокруг них.

– Неужели ты забыла, золотце?

– Что забыла? – не понимает девочка.

– Забыла своё обещание. Почему ты не вернулась?

– Куда?

– К своей семье, – мама хмурится.

– Но я с вами…

– Разве? – Женщина слегка наклоняет голову, и её чёрные локоны мягко скользят по плечу.

Внезапно девочка чувствует боль в левом плече, поворачивает голову и замечает расползающееся по белому платью алое пятно. Слёзы не заставляют себя долго ждать.

– Не плачь, золотце, это больно, но совсем скоро пройдёт. Как и всегда проходило.

И тело девочки словно подчиняется словам: боль отступает, но красное пятно с платья никуда не исчезает, доказывая, что чувства были реальностью.

– Ты простишь меня? – Мама крепко сжимает ладонь малышки.

– Простить за что?

– Прости меня, что была недостаточно сильна. И не смогла тебя уберечь, – тихо шепчет женщина в ответ. – Но ты должна вспомнить свои обещания. Вернись к тем, кому их дала. Вернись к тем, кто принёс тебе свою клятву.

– Обещания? Клятва?

Вокруг поднимается суматоха. Мимо них начинают бегать люди, они что-то кричат. Кто-то зовёт девочку по имени с другого конца коридора, до которого они так и не дошли. Она поворачивает голову, желая увидеть, кому принадлежит голос, но мама мягко берёт дочь за подбородок и заставляет посмотреть на себя. В глаза переливающихся звёзд.

Мама не обращает внимания на шум вокруг, кажется, что она его не замечает. Не чувствует, как землю потряхивает, как их кто-то зовёт. Женщина не перестаёт грустно улыбаться девочке даже тогда, когда по потолку идут трещины и сквозь них прямо ей на платье сыплется песок. Продолжает сохранять спокойствие, когда кто-то хватает третьего, идущего с ними. Это ребёнок, который кричит ей что-то.

Но мама не оборачивается.

Она не оборачивается даже, когда с обеих сторон на них обрушивается волна.

Не отводит взгляда, полного звёзд.

А потом девочка уходит под толщу воды и опять тонет.

Я опять тону.

Я издаю стон и просыпаюсь. На этот раз сама. Без крика или ощущения удушья. Просто медленно выхожу из очередного кошмара. Небо уже немного светлеет, а значит, я пробудилась вовремя. Внезапно я замечаю, как с пальцев медленно стекает чернота. Резко сажусь, увидев последние тени на коже. Руки снова потемнели во сне, а значит, прикосновение Дарена здесь ни при чём. Я хочу обернуться к другу и показать: то, что я видела, было правдой.

Но ещё мгновение, и всё пропадает.

Руки снова становятся обычными, на них не заметно ни пятнышка. Я ещё раз осматриваю ладони в поисках каких-либо тёмных отметин, но ничего не нахожу. По одному ощупываю пальцы, проверяя, не появились ли какие-то новые, странные ощущения.

Но нет. Это просто мои обычные руки. Существует ли вероятность, что у меня тоже есть Дар Илоса? Но если так, то почему тогда Смотритель ничего не почувствовал? Меня проверяли. Может ли быть, что каиданец ошибся? Дар Илоса – один из самых таинственных, потому что сам Первый никогда его не демонстрировал в полную силу. Не показывал, что именно он умел и что передал потомкам. Его братья и их дети только после его смерти поняли свою ошибку.

Незнание.

Но когда до них дошло, было уже поздно. Сокрытые среди песков, тайны Илоса с тех пор не покидали пределов страны. Илосийцы до сих пор продолжают придерживаться этого правила, преданно храня всё в секрете.

Известно, что Даром Илоса была Тьма и перемещение. В разных уголках Континента шептались, что у прямых потомков иногда проявлялась способность заглядывать в прошлое при помощи прикосновения. Другие страны страшились этого больше всего. Но что в действительности могла делать Тьма самого младшего брата, знают только сами илосийцы. Скорее всего, именно страх перед неизвестностью его силы и хранил страну песков и её жителей всё это время. «Но, похоже, король Каидана впервые решил рискнуть», – мрачно напоминаю я себе, и перед глазами вновь возникают военные корабли в портовом городке родины.

Я смотрю в сторону друга, который всё ещё мирно спит. Улыбаюсь, наблюдая за его спокойным выражением лица и размеренным дыханием. Решаю, что дам ему ещё немного времени.

– Давай я поменяю тебе повязку на плече, а потом вернёмся на дорогу. Нам нужно будет по пути завернуть хотя бы в небольшую деревню и пополнить припасы, а ещё найти защитные маски на лицо, как говорил Элиот. Граница уже близко, – комментирует Дарен.

После долгого сна он выглядит намного лучше: тёмные круги под глазами исчезли, губы снова приобрели нормальный оттенок, а уголки растянулись в привычной ленивой улыбке, которая мрачнеет, только когда он говорит о моём раненом плече.

Я тоже чувствую себя на удивление хорошо. После того как я решила не будить друга, то и сама незаметно провалилась в сон. В этот раз спокойный, позволивший моему разуму получить долгожданный отдых. Мы поднялись, когда солнце уже встало высоко, а птицы вовсю щебетали, прячась в листве. Возможно, стоило начать путь раньше, но я не жалею, что мы оба хорошо выспались. Уставшими мы бы далеко не ушли.

Я не забываю капнуть настойку себе в глаз и аккуратно снимаю верхнюю кофту, удивляясь отсутствию боли в плече.

– Похоже, та мазь отлично работает. Рана совсем меня не беспокоит.

Дарен разматывает повязку и задумчиво молчит. Когда тишина затягивается, я поворачиваюсь к другу с немым вопросом, но тот продолжает разглядывать моё плечо, задумчиво соскребая остатки лекарства.

– Погоди немного. Ничего не понимаю, – задумчиво бормочет он, доставая специальные ножницы.

Затем разрезает нити, которыми зашил рану, удерживая меня на месте. Это кажется странным, но я терпеливо жду и стараюсь ничего не говорить, пока приятель их вытаскивает.