Александр Шапочкин - Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки [сборник litres]

– Габриэлов по-вашему же приказанию не был поставлен в известность о реальных возможностях рядового Ефимова, – хмуро ответил ей министр, – к тому же он напал на офицера. Его следовало примерно наказать…

– Ефим, ты меня откровенно разочаровываешь, – Яна вздёрнула бровь. – Заставляешь задуматься о твоей собственной компетенции на данном посту… Ты слышал вообще такие термины, как: «Государственная тайна», «Уровень допуска», «Секретное оружие»… Скажи, Алёшин. Командующий же должен был получить на руки пакет с инструкциями на случай чрезвычайной ситуации «Ифрит»?

Парень насупился, но промолчал.

– Вот и объясни мне, каким собственно образом, – девушка подалась вперёд, – ключевая фраза стала известна Габриэлову, если он «не был поставлен в известность» о рядовом Ефимове? Ну? Чего молчишь?

– Да, – парень хмуро посмотрел на начальницу. – Мы решили перестраховаться. Он всё-таки преторианец. Для командного состава была подготовлена отдельная справка к характеристике по рядовому, в случае возникновения проблем с субординацией…

В кабинете повисла нехорошая тишина.

– А знаешь, давай я тебе кое-что дам послушать… – произнесла девушка и, ткнув пальчиком на заранее приготовленную иконку активации звукового файла, активировала вмонтированные в стол колонки объёмного звучания.

– …Да пох… – раздался в помещении голос Габриэлова. – Передохнут, и хрен с ними, не насмерть же. Всё равно то, что нам дали – не личный состав, а мусор. Тут нам главное правильную картинку показать… героическое сопротивление, так сказать! Базу всё равно не удержим, так что следует заранее подготовиться.

– Андрей, а если… – хотел было что-то сказать адъютант командующего, но тот перебил его:

– Вась, давай будем реалистами. Из сложившейся ситуации следует выжимать максимум. Будь это реальная война – мы бы эвакуировались, оставив «мясо» в заслонах, но сейчас такой ход не прокатит, – в колонках что-то зашуршало. – Нам это просто невыгодно! Значит, следует выставить себя героями! Всё равно во всех наших бедах можно будет обвинить кого-то другого. Головой-то подумай, никто и не рассчитывает, что мы здесь справимся. Нас в любом случае сомнут, вопрос только в том, успеем ли мы принять меры или нет.

– Я понимаю, но…

– Всё, хватит! Приказ ты получил, выполняй. Главное, язык за зубами держи, а я задействую все связи, чтобы и ты и я из этой кампании вышли героями. Знаешь… нас ещё и наградят за то, что мы «спасём» всё это от врага! Так что уничтожать бухгалтерию нужно сейчас, а на камеру просто красиво самоубиться, последней пулей, чтобы ценные сведения не достались врагу…

Яна остановила запись и внимательно посмотрела на своего министра обороны. Лицо Алёшина вновь пошло красными пятнами, так что он едва выдавил из себя:

– Когда…

– Ночью перед сражением. Примерно в час, – ответила девушка, мысленно аплодируя спецам из собственной безопасности. – Так что, когда началась игра, вся документация штаба, в том числе и секретные папки, давно уже были собраны в одном месте, и их оставалось только поджечь.

– Андрей, блин… – парень зажмурился и потёр пальцами переносицу. – Да, признаю. Косяк. Но давай говорить честно. Это лучше, чем если бы секретные документы попали к врагу. Поставь себя на место Габриэлова – с определённой точки зрения он поступил правильно.

– А меня не волнует «определённая точка зрения», – отрезала Малышева. – Я лично расцениваю его действия как целенаправленный саботаж. А вот в личных ли интересах, или командующий на самом деле играл на стороне османов – решит следствие. Кстати, надо ещё будет выяснить, а не спровоцировали ли Кузьму целенаправленно на то, чтобы он напал на того «недолейтенанта». Это уже самой настоящей диверсией попахивает…

Алёшин вскочил на ноги, и стул, на котором он сидел, с грохотом упал на пол. Он хотел было что-то сказать, но девушка мягко посоветовала ему, предельно дружелюбным тоном:

– Сядь на место, Ефим. – Она замолчала, дожидаясь, пока тот вновь не устроится на поднятом стуле, и продолжила, мягко улыбаясь: – Если ты будешь так реагировать, то я ведь вполне могу подумать, что не только твой друг, но и ты сам работаешь на Университет Сабанджи. А мне о-о-очень этого не хотелось бы. Так ты продолжаешь настаивать на том, чтобы мы отчислили Аватара?

– Нет, – глубоко вздохнув и успокаиваясь, ответил парень, отводя глаза. – Но ведь так или иначе он – убил Андрея! В военное время, и не забывай, Яна, что тот всё равно являлся его командиром, при этом – победившим в игре! Наше ведомство просто не может закрыть на этот инцидент глаза.

– Слушай, я понимаю, – Яна устало вздохнула, – я понимаю, ты за приятеля топишь. Но давай не юродствовать! Во-первых, победу нам ещё не присудили, идут следственные действия. Но даже если и назначат – то техническую… и к ней Габриэлов не будет иметь ровным счётом никакого отношения. Если же говорить откровенно, то победил в этой игре Кузьма. Причём чуть ли не в одиночку, максимум Пётр Явре помог, но никто более. Твой приятель на записи про «героев» рассуждал. Так вот герой – там только один. Рядовой Ефимов. И твоё ведомство – обласкает его и будет задницу лизать, лишь бы сгладить проступок твоего протеже. Ты меня понял?

– Но хладнокровное убийство командира…

– А что «убийство»? Во-первых, это частный инцидент, никак не связанный с военной кампанией, потому как «Игра» в этот момент была приостановлена. А во-вторых, на записи чётко видно, что Габриэлов что-то сказал Ефимову, перед тем как тот его ударил. Что он сказал? Зачем вообще подошёл к бойцу, только что вернувшемуся с поля боя? Настоящего, замечу, боя, с настоящими трупами и возможностью самому им стать. А может, мне тебе напомнить, как твой дружок использовал доверенную ему ключевую фразу во время радиопереговоров?

– Ян, – Алёшин медленно встал со своего стула, отодвинул его и, встав по стойке смирно, глубоко поклонился. – Прошу. Молю… не топи парня! Ну, ошибся он! Ну, дурак! Накажи, дай шанс – он исправится! Я и сам накажу… только отзови из ректората предписание и не устраивай расследований. Клянусь, век не забуду! Ну – друг детства, пойми!

– Ефим, – девушка постаралась выразить голосом смущение, которого на самом деле не было ни грамма. – Не надо так. Я ведь тоже не железная. Всё понимаю. Ты ведь пойдёшь мне навстречу?

– Да, – коротко и уверенно ответил парень, но не распрямился.

– Вот и хорошо. А по поводу Андрея и Кузьмы… постарайся сделать так – чтобы последнего всё устроило. Ты меня понял?

– Да… Ян… Спасибо… – Алёшин посмотрел на неё. – Я твой должник!

– Ох! Да что уж там, – девушка мягко улыбнулась, провожая взглядом выходящего из кабинета министра обороны, с затаённым удовольствием перебирая под столом пальцами правой ладошки, в который уже раз крепко сжимающей бубенчики очередного политического конкурента.