Александр Шапочкин - Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки [сборник litres]

Да, штука, конечно, вредная для организмов стрелков, но ничего – в нынешнем мире и это лечится. А то, что паренька «потеряли», ну так кто ж знал, что у бандитов такое найдётся, а сам он неопытный был… жалко глупыша, сам подставился! А так, да, виноваты, не углядели! Плак-плак…

– Парень, ну что ты в самом деле, как маленький! – нервно рассмеялся Волдырь. – Для начала просто интересно, знаешь же, что я сам этим делом увлекаюсь. Ну и к тому же мне передать ему всё одно проще будет.

– Во-первых, – я тоже улыбнулся, – если Ден вам её не показывал, то кто я такой, чтобы делать это за него. Если захочет – то сам. Всё сам. А во-вторых, как я уже говорил, мне всё равно к нему ехать. Так что…

– Парень, Варлок, ну у тебя же завтра школа ещё. Зачем тебе ночью на другой конец Москвы тащиться… – проникновенно начал мужчина, но я его перебил:

– Да ничего, мне от Денчика всё равно ещё жену с ребёнком забирать нужно…

– Э… чего… – наёмник на секунду залип.

Получи, фашист, мозговыносящую гранату!

– Володырь, время, – нервно произнёс его напарник.

– Послушай, Варлок, – тяжело вздохнув, произнёс Игорь Николаевич. – Ты приятель моего племянника, а в вашем заведении…

– Как говорили в одной неплохой книге, «заведением» называют – сортир. А колледж это «учреждение»… – перебил его я, и наконец-таки на внешне благодушном лице мужчины проступило раздражение.

– …пусть будет так. В вашем учреждении учатся умные люди. И ты, как я вижу, уже догадался, что эта карточка нужна лично мне.

– Ну… допустим.

– Ты пойми. Для Дена это игрушка. Так, способ немного заработать и хорошо провести время. А мне людей нужно содержать. Отряд поднять! Ты говоришь, у тебя есть семья и дети. Так у моих они тоже есть! И их надо содержать. А делать мы умеем только одно – искать хабар. Но просто так в Хазард не сунешься, нужно оружие, оборудование. А всё это деньги! Много! Поверь мне, – он сделал шаг вперёд, – когда мы вернёмся в Зону, ни Дена, ни тебя не забудем. Войди в моё положение… На кону стоят люди, а с другой стороны – всего лишь игра!

– Знаешь, Волдырь, – произнёс я задумчиво. – Мой учитель преторианцев…

Когда я произнёс это слово, Игорь Николаевич слегка вздрогнул.

– …не перестаёт повторять, что наёмник, который не может обеспечить себя и своих близких, находясь на гражданке – плохой наёмник. Получается, вы плохие наёмники!

– Ну, знаешь… – просипел дядя Вальки, и лицо его отчётливо покраснело, что было видно даже при лунном свете.

– Да что ты с ним лясы точишь! – презрительно бросил его напарник. – Заканчивать надо…

– Господа хорошие, – перебил я открывшего было рот Игоря Николаевич, в одно движение оказавшись между мужчинами с обнажёнными балисонгами, клинок одного из которых был приставлен к сердцу Волдыря и уже взрезал кевларовый бронежилет и одежду до кожи, а второй щекотал лезвием горло под бородой его приятеля, – прежде чем вы сделаете непоправимую глупость, предупреждаю. Я сейчас досчитаю до трёх, после чего начну вас убивать. Всех, включая тех девятнадцать болванов, которые прячутся вокруг нас, и снайпера, засевшего на девять часов. Так что у вас ещё есть время просто разойтись со мной миром. Вначале уходят ваши люди. Потом вы. Без обид, но жалею вас только из-за ваших родственных связей с моим приятелем. Раз…

Наёмники молчали, не шевелились и, явно не испытывая особого страха, буравили меня ненавидящими взглядами.

– Два…

Игра в «Морская фигура замри» продолжалась, однако в этот момент у кого-то из бойцов Волдыря сдали нервы, и выпущенная из автомата с глушителем пуля прошила бы мне голову, если бы я вовремя не отклонил её немного в сторону, и она, стеганув по раме заднего окна машины, пробила стекло. Я уже было приготовился убивать, но жадность ещё не окончательно затмила разум Волдыря.

– Не стрелять! Отставить! – По расширившимся зрачкам дядьки Валентина было видно, что ему страшно, но при этом держался он молодцом. – Отбой всем! Уходим.

Всё-таки на самом деле его люди были вышколены очень и очень неплохо. Прозрачные силуэты мигом растворились в гуще деревьев. Через какое-то время взрыкнули далёкие моторы автомобилей, и Волдырь произнёс:

– Всё. Все ушли.

– Надеюсь, у тебя не осталось от нашего общения обиды настолько глубокой, что ты решишь начать устраивать мне сюрпризы? – спросил я, поигрывая ножом, отчего его кончик царапал кожу на его груди.

– Нет, – довольно искренне ответил он, но я ему не поверил.

– Валите нахрен!

Быстрыми движениями, на которые мужики даже не успели отреагировать, я перерезал им ремни крепления автоматов, от чего оружие, заряженное, как я подозревал, опасными даже для меня патронами, упало на землю. Рассёк провода гарнитуры и витой шнур установленной в машине рации. Только после этого «Нива-Шевроле», радостно шумя двигателем, укатила прочь в ночную темноту.

Сам же я, подобрав и прижав подмышкой автоматы, направился в противоположную сторону, на ходу доставая телефонную трубку. Не то чтобы мне очень уже хотелось ссориться с Валькой, но случившееся попахивало подставой, а потому…

На верхней, «системной» панельке экрана смартфона помигивал значок непрочитанного SMS-сообщения и куча пропущенных звонков. Причём все от Валентина. Когда я звонил Тимуру, я, видимо, не заметил их, уж больно мелкие они были, а вот сейчас, в спокойной обстановке…

Открыв текстовое сообщение, прочитал:

«Кузьма, мне тут дядя звонил и задавал очень не понравившиеся мне вопросы о тебе. Ты, плиз, поаккуратнее там, сам понимаешь он „зоновский“. У них у всех резьба сорвана, так что большая просьба. Если что – не убивай его…»

«Где ж ты был раньше-то, друг сердечный…» – подумал я и тут же сам же вынужден был признать, что это мой косяк.

Приятель, отправил мне SMS в то время, когда я уже находился на территории завода, а потому заглушил мобилу.

– Ну… что не делается, то к… – буркнул я себе под нос, открывая сервис Азьдекс-такси и вызывая машину к ближайшему перекрёстку, а затем набрал номер Валентина. – Алё…

– Ты как? – без своих обычных разглагольствований спросил парень.

– Нормально, – ответил я. – С тебя три бутылки. Две сливового для моих девочек и чего покрепче – мне.

– Отчебучил дядька?

– Ага.

– Хоть жив остался.

– Гордость разве что пострадала…

Ночь холодила и без того бледную кожу, дарила прохладу и свежесть. Ночь, укрывала от посторонних глаз и приносила ощущение вседозволенности. Ночь была его временем: охоты и кровавой трапезы, пьяного счастья от обретения новой крупинки силы и радости от ещё одного шажка к вожделенной мечте. Экстаз от одного только предвкушения того, что должно сегодня произойти.