Александра Лисина - Третья сила [= Третья сила + Послесловие] [publisher: ИДДК]

Сколько в Невироне осталось неупокоенных Тварей? Сколько Пирамид, которые теперь разрушить магией – раз плюнуть? Сколько мирных жителей, которые не сумеют оказать никакого сопротивления? А сколько нас?

Вот то-то. Так почему же этот проклятый жрец остается таким безмятежным? Почему даже в ус не дует, глядя на то, как медленно и неумолимо сжимается вокруг него кольцо обозленных Фантомов? А ведь на нем даже доспеха нет!

– Как вы, наверное, знаете, я родился в Валлионе, – с самым невозмутимым видом начал говорить господин Георс, старательно прикидываясь, что не видит, как Тени кровожадно посматривают на его обманчиво беззащитную фигуру. – И это было так давно, что стало уже абсолютно неважным. Семья… ну, думаю, вам это неинтересно. Поэтому скажу только, что она отнюдь не была богатой. Что с ними потом сталось, я не знаю – не интересовался. Мы с родителями никогда не ладили. Они хотели одного, меня же интересовало совсем другое… поэтому я с радостью покинул их дом и в течение нескольких лет охотно жил у одного мастера-огневика, который и обучил меня основам магического искусства. Имя его вам совсем ни к чему – старик давно умер и вряд ли еще остались те, кто о нем помнит. Самое же главное заключалось в том, что в то время у нас не было никакой Магистерии, Школы магов или просто единой системы обучения. Каждый чародей занимался с учениками так, как считал нужным. Причем между ними все время существовала жесткая конкуренция. Одаренных в действительности рождается не так много, а сильных одаренных вообще – единицы. Поэтому за учеников шла напряженная борьба. Их переманивали, отнимали, порой даже убивали. При этом секреты мастерства тщательно хранились, передавались от учителя к ученику и стойко утаивались даже от коллег. Никакого доверия не было и в помине. И не было никакого обмена опытом, поэтому и уровень развития магии в целом был невысок… собственно, это меня и спасло в тот день, когда я впервые открыл для себя дабараэ, случайно оживив убитого мною… тоже – по нелепой случайности… хозяйского петуха. Признаться, это было не самое приятное открытие в моей жизни – оживленная тварь выглядела откровенно мерзко. К тому же в Валлионе звание «некроманта» и сейчас звучит, как приговор, а тогда, если помните, даже малейший намек на него означал немедленную и мучительную смерть. Церковь в то время была слишком категоричной в отношении так называемой «темной» магии, а я слишком хотел жить, чтобы добровольно отдаться в ее руки…

Господин Георс, сделав коротенький перерыв, внимательно оглядел молчаливых собеседников и, убедившись, что глупостей никто делать не собирается, снова взялся за четки.

– Свою тайну я хранил почти пятнадцать лет, поскольку в то время искренне верил, что дабараэ приносит зло, и не собирался к нему обращаться. Но, к сожалению, в те годы мы не знали почти ничего о магии разума: она слишком необычна, чтобы церковь могла оставить ее носителей в покое. Жизнь и смерть… эйнараэ и дабараэ, слившиеся в единое целое… ни один маг разума не в состоянии прожить лишь с одной частью своего дара. Это противоестественно, поэтому из века в век моих коллег старательно отыскивали и беспощадно уничтожали. Поскольку использование дабараэ приравнивалось к «темному искусству», как его тогда называли, то мало у кого были шансы скрыться от бдительного ока Карающих… и мало кто доживал хотя бы до совершеннолетия.

Ал-тар сделал еще одну паузу и вдруг со странным смешком признался:

– Мне, если честно, повезло. И тот дурацкий турнир, который ежегодно проводился среди учеников магов, стал для меня, как ни удивительно, не прямым путем на плаху, а дорогой в светлое будущее. То самое, которое каждый из нас, в идеале, должен был бы принять с гордо поднятой головой. Да, это трудно понять… помня о прошлом, сведения о равноценных магах мы до сих пор тщательно скрываем… однако можете мне поверить: хорошо обученный маг разума настолько же могущественнее обычного «светлого» или же «темного» чародея, насколько высший демон превосходит какого-нибудь мелкого шейри. Но это, наверное, давняя беда человечества: делить мир на белое и черное, а магию – на темную и светлую, хотя принципиальных различий между ними никогда не было. Просто есть люди, более склонные к работе с эйнараэ, а есть люди или нелюди, с большей охотой использующие дабараэ. И мне совершенно непонятно, по какой причине одни вдруг стали превозноситься до небес, а вторых церковь решила уничтожить поголовно. На мой взгляд, это все равно, что взять и в один миг вырезать всех темноволосых мальчиков, оставив жить лишь тех, кому повезло родиться с более светлым цветом волос… впрочем, я отклонился от темы. Так вот, поединок… хотя и его подробности вам, наверное, тоже ни к чему. Скажу только, что своего противника я убил. И убил по причине того, что слишком разозлился на его упорство, вследствие чего потерял над собой контроль и невольно обратился ко второй стороне своего дара. Как я уже сказал, для мага разума не сделать этого – противоестественно. Поэтому во время сильных эмоций… радости или гнева… мы легко теряем над ней контроль, что порой становится причиной нелепых случайностей, страшных ошибок или даже чьей-то гибели…

Фаэс при этих словах заметно помрачнел, а Ас откровенно задумался.

– Мне пришлось бежать, – подытожил господин Георс. – Я был вынужден скрыться из Валлиона до того, как священники проведут окончательную проверку и установят причину смерти одного из участников турнира.

– После этого ты пришел к нам, – неожиданно подал голос Эа, пристально разглядывая своего бывшего ученика.

Ал-тар снова кивнул.

– Куда мне было идти, как не к мудрейшим существам, которые познали все тайны мироздания? И вы приняли меня. А спустя несколько лет ты, Ра-Кхкеол, даже согласился взяться за мое обучение.

Эа тяжело вздохнул.

– Маги разума действительно слишком редки, чтобы мы позволили себе отказаться. Но я слишком поздно понял, что это была ошибка.

Я отвела глаза: кому-кому, а мне не надо было объяснять, по какой причине высокомерные эары согласились принять в ученики человека. И для чего они так долго и упорно обучали незнакомого смертного всем премудростям дабараэ. Среди людей он бы не смог получить должных знаний и рано или поздно погиб бы, попавшись на глаза Карающим. Или же вызвал по недомыслию какого-нибудь демона – с тем же результатом и далеко идущими последствиями. Допустить его гибели эары не могли: такой дар, как у ал-тара или Эннара Второго, слишком редкое явление, чтобы они, отчаявшись снискать благоволения дремлющего в надежном коконе Знака Леса, не рискнули его использовать. Для того, чтобы вернуть утраченные позиции, им нужен был именно человек. Как раз такой, чтобы Эо смилостивился и вернулся, наконец, в мир полноценным, сильным, дарящим надежду Знаком. Ведь если эары оказались обречены ждать его возвращения, то кто мог помешать им хотя бы поторопить это событие, найдя для него достойного носителя?