Грег Вайсман - Равника [litres]

«И все это – на моей совести, – подумал Джейс. – Но как же мне не хватает Враски…»

Во время тяжких раздумий Джейс не забывал поддерживать невидимость – собственную, Карна и Тефери, – а также иллюзии у выхода из портала, заставлявшие каждого из Вековечных видеть во всех остальных Вековечных живые существа – то есть, потенциальные жертвы. Да, трудновато, но вовсе не самые трудные чары, какие он когда-либо пытался пустить в ход. Далеко не самые трудные.

«Однако я должен был сделать большее. Должен был взять командование на себя».

А между тем Джейс позволил Гидеону – с его естественным, ничем не запятнанным моральным авторитетом (не говоря уж о естественном, ничем не запятнанном личном обаянии) – распорядиться по-своему и рассредоточить силы. И в глубине души Джейс с самого начала прекрасно понимал: решение это слишком уж безрассудно. Да уж, Гидеон есть Гидеон – желает только хорошего, прямодушен, непосредственен и, как всегда, даже не пробует подумать хотя бы на два хода вперед. Вот и сейчас он, Гидеон Джура, борется с симптомами, ни на минуту не задумываясь, как излечить кроющуюся за ними болезнь. И все это вовсе не помешало Джейсу ни словом ему не возразить.

«Отчего? Чтоб после, как всегда, жаловаться на его оплошности?»

Нет. Тем, прежним Джейсом он больше быть не хотел.

Жизнь с Враской на Иксалане изменила его – хотелось бы полагать, к лучшему. Теперь Джейс не желал оставаться этакой Лилианой для бедных, ведя собственную игру, плетя интриги и хитростью сваливая на плечи друзей ответственность, которой не хочет разделить с ними или принять на себя целиком.

Наконец-то сумев разглядеть золотистыми глазами Враски свои истинные возможности, он решил, будто нашел другой путь. Но вне ее влияния быстро вернулся к прежним привычкам…

«Мне вовсе не обязательно язвить в адрес Гидеона, оставаясь при нем “вторым”. И оставаться обиженным “бывшим” Лилианы тоже вовсе не обязательно. Я же могу, могу сегодня принять все на себя и стать…»

Внезапный воинственный клич с небес заставил Джейса очнуться, прервать этот мысленный монолог, отвлечься от рутинного поддержания иллюзий.

Голос ему был знаком, и Джейс, еще не успев взглянуть вверх, понял: клич возвещает возвращение Гидеона Джуры. Возвращение… да не какое-нибудь – верхом на пегасе!

«Гляньте-ка на него. Наш Гидеон просто рожден для езды на этой треклятой летучей лошади!»

Вернулся Гидеон не один. О бок с ним, верхом на грифонах, летели Златогривый Аджани и незнакомая женщина, вооруженная впечатляющим луком. Три золотистых шлейфа, по которым в них можно было узнать мироходцев, тянулись за троицей, точно хвосты комет.

Летевшая следом глава гильдии Боросов, ангел Аурелия, вела за собой целую эскадрилью гильдейских ангелов и Небесных Рыцарей, ну а за ними неспешно, величаво двигалась к площади Летучая Крепость Легиона, «Паргелион II».

Джейс поспешил мысленно связаться с Гидеоном, сообщая, что атаковать врага у самого зева портала, где все еще действовали их с Тефери чары, не стоит. Во-первых, временное поле Тефери замедлит силы Боросов, а иллюзии Джейса собьют с толку, и делу это отнюдь не поможет. Во-вторых, Вековечных для доброй битвы хватает и в стороне от Межмирового Моста.

Гидеон немедля подал сигнал Аурелии, в нескольких выразительных жестах, что приняты среди военных, передав всю необходимую информацию.

«Солдатская телепатия», – с грустью подумал Джейс.

Аурелия, в свою очередь, дала знать обо всем Небесным Рыцарям. Одни, заложив вираж, устремились к летучим Вековечным, которых никак не мог достать Карн. Другие спикировали к земле, осыпая лазотеповых воинов копьями и стрелами.

«Что ж, а ведь неплохо пошло!»

Вновь сотворив заклинание дальнего зрения, Джейс еще раз взглянул на Лилиану Весс. Лицо ее по-прежнему было сокрыто под Кольчужной Завесой, однако поза ничуть не изменилась, и это слегка настораживало.

Джейс перевел взгляд на Никола Боласа. В выражении его морды и позе тоже не изменилось ровным счетом ничего, и вот это уже настораживало не на шутку.

«Что же я упускаю из виду?»

Джейс охватил окрестности мысленным взором, однако первыми нечто новое уловили уши. Издали, поначалу едва различимо, донеслись тяжелые удары – мерные, неспешные, ритмичные. Звук становился громче, громче, вскоре в такт ударам задрожала под ногами земля.

«А это еще что? То самое? Конец Боласовой игры?»

Джейс бросил взгляд в сторону портала, однако звук слышался не оттуда. И к этому времени его заметил не только Джейс.

– Откуда-то с тыла, со спины! – крикнул Карн.

Да, так оно и было.

Обернувшись назад, Джейс увидел исполинского зеленого элементаля, возвышавшегося над крышами окрестных домов. Обогнув мраморную башню и переступив через отель из белого известняка, элементаль тяжкой поступью двинулся к полю битвы.

«Да это же… Виту-Гази?»

Джейс сосредоточил чары дальнего зрения на крохотных фигурках, ехавших на ветвях и среди колонн.

«А это… Чандра? Джайя? Лавиния? А вон там – Нисса Ревейн?»

Бывшую соратницу по Страже окружала золотистая аура. А ведь она говорила, что не придет, однако поддалась зову Маяка и вернулась на Равнику, чтобы выйти на бой вместе с ними!

Джейс осторожно коснулся ее сознания. «Спасибо», – только и сказал он, и Нисса ответила телепатическим эквивалентом своей обычной сдержанной улыбки. «Улыбка» омыла разум мага, точно летний дождь. На сердце вдруг стало неимоверно легко. Однако облегчение требовалось испытать на прочность… и Джейс снова перевел взгляд на Лилиану Весс.

Вновь никаких перемен.

«Проклятье».

Джейс взглянул в сторону Никола Боласа. Дракон по-прежнему сидел на троне, но из пасти его повалил дым.

«Ага, получилось!»

Дракона удалось задеть за живое. Или, по меньшей мере, удивить. Теперь он мог присоединиться к битве в любую минуту, и потому Джейс поспешил телепатически предостеречь об этом Ниссу, Карна, Тефери, Гидеона, Аджани, Аурелию и Лавинию. Незнакомого мироходца, лучницу, в их круг он включать поостерегся: с нею Джейс был незнаком и не знал, как она воспримет внезапное вторжение в мысли.

Аурелия вскинула руку, дала отмашку своим. «Паргелион II» развернулся к Боласу, изготовил волшебную пушку к выстрелу и замер, ожидая сигнала.

А вот Нисса ждать не стала. И никаких жестов, никаких сигналов на военный манер ей не потребовалось. Ей все это было ни к чему. Огромный древесный элементаль тоже развернулся, однако не к Боласу, а к обелиску посреди площади, к изваянию Боласа на его вершине. К бельму у всех на глазу, символу Боласова презрения ко всем и каждому.

Потянувшись к огромной колонне, Виту-Гази обхватило ее могучими сучковатыми ручищами, напрягло мощные деревянные мускулы. Мрамор затрещал, столп покачнулся, отрываясь от основания, Виту-Гази шагнуло назад, а обелиск рухнул на мостовую и с впечатляющим грохотом раскололся на части.