Ричард Морган - Темные ущелья [litres]

– Знаешь, Рингил, ты доставил нам множество хлопот.

– Рад это слышать. Где мои друзья?

– Ты отнял у нас олдрейнского военачальника как раз в тот момент, когда наступил потенциально удачный новый день для Лиги. А потом перебил так много моих помощников, что вся наша стратегия едва не развалилась. – Финдрич взял мундштук кальяна и предостерегающе погрозил им Гилу. – Ты знал, что после твоего маленького прошлогоднего неистовства случились уличные бунты против законов о работорговле? Что в Канцелярии всерьез рассматривался вопрос об отмене Либерализации? Вот до чего мы докатились.

– Уверен, ты без особого труда все это подавил. Ты всегда был охуительно ловким, если дело касалось твоего бабла.

– Сказал сын аристократа, который никогда ни в чем не нуждался. – Работорговец аккуратно втянул дым из трубки и выпустил его сквозь зубы. – Уж прости, но твое презрение не нанесло мне смертельной раны.

Рингил ухмыльнулся и поднял Друга Воронов.

– Если бы я хотел смертельно ранить тебя, Слаб, просто взял бы эту штуку и воткнул тебе в кошель.

– И Клитрен Хинерионский! – В голосе Финдрича зазвучало бурное фальшивое веселье, но взгляд, скользнувший мимо плеча Рингила, был тяжелым и холодным. – М-да, вот так поворот. Мы думали, ты побежден и мертв, рыцарь-адъюнкт, но теперь я вижу, что все еще хуже. Ты, похоже, унюхал в нашем доблестном герое-пидоре то, что пришлось тебе по нраву. Тебя посвятили в темные искусства мужеложства и минетов со щетиной на щеках, не так ли?

Клитрен хрипло выругался и шагнул мимо Рингила справа, подняв руку с мечом. Гил протянул руку, чтобы остановить его. Пустил в ход мягкое прикосновение икинри’ска на случай, если командной дисциплины наемника окажется недостаточно.

– Отойди, – твердо сказал он. – Мы здесь не для этого.

– Я знаю, что ты сделал со мной, Финдрич, – прорычал Клитрен. – Я знаю, что ты сделал, мать твою!

Финдрич поднял бровь.

– Что? Сделал тебя рыцарем Трелейна и предоставил должность, достойную человека, в десять раз превосходящего тебя по положению в обществе? Ну, теперь я глубоко сожалею об этом, особенно учитывая, как ты все просрал.

Клитрен снова рванулся вперед. Гил опять поднял руку, пробормотал глиф и слегка затянул поводок икинри’ска вокруг наемника.

– Эй, полегче. – Он слегка улыбнулся Финдричу. – Дело в том, Слаб, что нас вовсе не пленяет ранг и положение, в отличие от подонков из портовых трущоб вроде тебя. Некоторые из нас – просто бойцы. Кое-кто на самом деле сражался с рептилиями, в отличие от тех, кто просто посылал сыновей Лиги воевать и умирать вместо себя.

Слова Рингила были ужасно несправедливыми, и он это знал. Финдрич сделал все возможное, дернул за каждую ниточку, чтобы уберечь своего единственного сына от войны. Усилия пропали втуне: парнишка бросил вызов отцу, вызвался добровольцем в армию обороны южных берегов и впоследствии погиб то ли на побережье Раджала, то ли во время жестокого отступления, которое случилось после той битвы. Гил увидел, как мертвые глаза работорговца вспыхнули от застарелой боли, увидел, как его верхняя губа дернулась, обнажая зубы.

От этого зрелища в нем возликовало нечто свирепое.

«Легенда трещит и рассыпается. Не каждый день удается вывести из себя Слаба Морда Кирпичом Финдрича».

– Я слышал, тела так и не нашли, – мягко продолжил он. – Но в том-то и дело, что это Чешуйчатый народ. Всегда можно положиться на то, что поле битвы они очистят. Верно, Клитрен?

– Верно, – мрачно подтвердил наемник.

– Да, и как тебе с этим живется, Слаб? Я хочу сказать, каково это – знать, что твой сын умер, и монстры его зажарили и съели, и ты сам его туда отправил, потому что был слишком трусливым и жадным до денег вором, чтобы отправиться на войну самому.

Мундштук трубки с грохотом упал на пол. Финдрич едва не вскочил на ноги, вцепившись в подлокотники кресла до побелевших костяшек. В его глазах полыхнула ярость, низкое рычание вырвалось из горла. Рингил одарил работорговца недружелюбной улыбкой, и тот замер.

– Просто чтобы ты знал – если встанешь с этого кресла, я отрублю твои гребаные ноги. Сидеть . – Гил позволил острию Друга Воронов лениво приподняться от пола, выждал, пока работорговец опустится на несколько дюймов назад на свое место, продолжая сверлить гостя взглядом. – Вот так. Светская беседа окончена, Слаб. Я только что поджег весь этот город, чтобы вернуть своих друзей; думаешь, в честь старых добрых времен я пожалею тебя? Я убил Милягу, я убил Поппи, и единственная причина, по которой ты еще не последовал за ними, это то, что у меня мало времени. Так что давай прекратим страдать хуйней, ладно? Хочешь жить? Хочешь сохранить свои причиндалы и мужское достоинство нетронутыми? Где мои друзья?

Он почувствовал, как перемена пронеслась по комнате словно холодный ветер. Увидел, как Финдрич торжествующе оскалился.

– Прямо за тобой, педик.

Из теней в дальнем конце зала появились двенды.

Некоторые из них до сих пор были изваяниями по углам, и теперь вновь оживали, сбрасывая чары, придающие каменный облик, как змея сбрасывает кожу, меняя застывшие позы на мерцание синего пламени. Он увидел, как кое-кто на ходу разминает одеревеневшие мышцы шеи. Другие просто выходили из синей огненной дымки, как было в Эннишмине: словно прямо в пустоте сдвигались в сторону занавески на порталах, обрамленных тем же синим пламенем, впуская олдрейнов. Эти существа – высокие, с призрачно-бледными лицами, с очами, подобными ямам с блестящей черной смолой, – двигались с ужасной нечеловеческой грацией и самообладанием. Под мерцающими бархатистыми сине-серыми плащами они от шеи до пят были закованы в гладкие бесшовные черные одежды, которые как будто отталкивали свет. Двенды были вооружены сверкающими длинными мечами и богато украшенными топорами, и возглавляла их Рисгиллен Иллракская.

Рингил мрачно оглядел их и бросил короткий взгляд на Финдрича.

– Не эти друзья, – сказал он терпеливо.

Работорговец сплюнул на пол у его ног.

– Иди на хуй. Высокомерный аристократический хер. С тобой, блядь, покончено.

– Ну, это мы еще посмотрим. – Рингил поймал взгляд Клитрена. Кивком указал на Финдрича. – Не спускай глаз с нашего приятеля. Я разберусь.

Он двинулся навстречу Рисгиллен, пересекая каменный пол с узором в виде сот. Смутно осознал, что Нойал Ракан отрывистым тоном отдает приказы разинувшим рты имперцам, пытаясь вывести их из шока и замаскировать свой собственный. Испытал проблеск сочувствия. Он помнил свою первую встречу с двендой два года назад и леденящий душу ужас, охвативший его в тот раз. Конечно, имперцы были лучше предупреждены, и все же оставались в большинстве своем молодыми и не слишком опытными. Он видел, что с врагами-людьми они сражались уверенно, однако не мог предсказать, как парни справятся здесь.