Ричард Морган - Темные ущелья [litres]

Драконья Погибель наблюдал, как Арчет барахтается в поисках опоры, какого-нибудь довода, который можно было бы швырнуть в потолок, откуда доносился бесстрастный голос. Она тонула, как будто ее только что снова выбросило с палубы «Владыки соленого ветра».

Он демонстративно откашлялся.

– Не могу не напомнить, – пророкотал он, – что мы говорили о твоем решении проблемы с возвращением олдрейнов.

– Да. Мы говорили об этом.

– И каким же оно было? Твое решение?

– Мне показалось, что я достаточно ясно выразился, Драконья Погибель. Отношения между олдрейнами и людьми были крепкими, симбиотическими. Без…

– Сими… какими?

– Он хочет сказать, они зависели друг от друга, – с болезненным видом произнесла Арчет. – И теперь я вижу, чего мой отец не позволил бы тебе сделать.

– Да, теперь ты, кажется, все поняла. – Стратег замолчал, а потом вдруг прибавил, словно до него только что дошло: – Хочешь, я объясню это твоему другу?

– Было бы здорово, – проворчал Эгар.

– Ладно. Без людей , Драконья Погибель, у олдрейнов не было бы никакой надежды выстоять против нас – и они, наверное, даже не подумали бы о возвращении. Изничтожение человеческой расы было очевидной мерой предосторожности.

– Изничтожение? – Не то чтобы он не слышал этого слова раньше – достаточно долго прослужив на имперских границах, его можно было не только услышать, но и увидеть воочию. Но там речь шла о деревнях, горных племенах, изредка – о крупных городах, которые не желали договариваться. Но это, это же… – Всех до единого?!

– В то время их оставалось всего сорок семь миллионов, – скромно ответил Стратег. – Это было бы очень просто.

– Знаешь, на самом деле я не убивал твоего друга Венжа.

– Иди на хуй, сраный лживый пидор.

Рингил сделал страдальческое лицо.

– Говорит тот, кто сказал мне, что я единственный пленник на этом корабле.

Он повернулся влево и вправо в своем кресле, с тщательно продуманной иронией указывая на мрачных имперских морпехов, стоявших по бокам от него. Они лишь недавно избавились от кандалов, и на их лицах все еще оставались следы грубого обращения со стороны людей Клитрена. Они стояли, вытянувшись по стойке «смирно», и в свете факелов выглядели статуями, однако на сидящего по другую сторону стола хинерионца смотрели как на еду.

Им – как и самому Клитрену, – вероятно, казалось, что они имеют довольно хорошее представление о том, что случится дальше.

Рингил чувствовал себя слишком уставшим и раздраженным, чтобы сожалеть о том, что придется их разочаровать.

Про морпехов Рингил узнал лишь благодаря удачному стечению обстоятельств. Оказалось, их привели на борт в цепях и заперли в трюме в начале дня, задолго до того, как его самого доставили на пристань на носилках, под бдительным оком Клитрена. Нойал Ракан этого не видел, он все еще прятался где-то в верхних окраинах Орнли, ожидая наступления ночи. И он не говорил по-наомски, так что не мог понять ничего из подслушанных разговоров, даже когда пробрался на борт, чтобы спасти Гила. У него не было никаких причин подозревать, что на корабле могут оказаться и другие имперцы.

«А ты, Гил, позволил чрезмерному чувству собственной важности одолеть всякое подозрение, что Клитрен говорит неправду».

«Молодец-то какой».

На самом деле, если бы один дрожащий юный капер не раскололся и не начал лепетать, когда Рингил расспрашивал его о местонахождении Друга Воронов, ни он, ни Ракан так бы ничего и не узнали.

Сенгера Хальда, как дворянина и командира, с грубым подобием учтивости заперли в каюте боцмана на нижней палубе – Гил предполагал, что на него они бы наткнулись довольно скоро. Но примерно дюжине морпехов, которых Клитрен решил прихватить с собой в качестве второстепенных трофеев, повезло меньше. Их всех запихнули в сырое трюмное помещение в кормовой части корабля, предназначенное именно для такой цели, но способное вместить в два раза меньше узников. Ни воды, ни еды не дали, и камеру пришлось делить с крысами, которые враждебно отреагировали на вторжение чужаков. К тому времени, когда Ракан пошел их выпускать, имперцы были в прекрасном настроении – не прочь разобраться со всей каперской командой голыми руками, если придется, – и испытали легкое разочарование, узнав, что эту непростую работу уже кто-то сделал.

Внезапно появившаяся в его распоряжении дюжина верных людей значительно облегчила положение Рингила, но это не изменило основной проблемы, с которой он столкнулся.

– Проверьте арсенал, – сказал он Хальду, когда было покончено с более срочными делами: они бросили якорь и заперли каперов в носовом трюме. – Скорее всего, где-то там спрятан переносной стол для пыток. Когда найдете, тащите сюда.

– С радостью.

– Нам также понадобятся факелы для этих скоб. Да, и пусть кто-нибудь принесет мне мягкое кресло из капитанской каюты. Такое чувство, что это надолго.

Морпехи нашли стол без особых проблем – он не сильно отличался от схожего имперского инвентаря, с которым им доводилось работать. Они по частям перетащили его на главную палубу и собрали. В собранном виде конструкция оказалась приземистой, крепкой, смастеренной из хорошо выдержанного болотного дуба и достаточно широкой, чтобы играть поперек нее в шахматы – если бы не черный железный кронштейн для кандалов в центре.

Столом часто пользовались. Поверхность вокруг кронштейна была вся в царапинах и пятнах. Молотки и гвозди, плотницкие сверла и топорики, плохо отмытая кровь – все оставило свой след.

Он приказал привести наемника на палубу. Сам сел в кресло с той стороны, где полагалось находиться инквизитору, и наблюдал, как трое имперских морпехов заставили Клитрена опуститься на стул напротив, разрезали его путы, затем рванули его руки вперед и сковали запястья соответствующими кандалами. Если не считать синяка на лбу и разбитой губы, наемник выглядел вполне прилично. Он вздрогнул, когда его заставили подняться по трапу на палубу и он увидел, куда направляется, но это длилось лишь мгновение, а затем он взял себя в руки. Единственным сопротивлением, которое он себе позволил, было сдавленное рычание.

Гил предположил, что морпехи просто сломали бы ему руки, если бы он хоть немного заартачился.

– И шею тоже? – с надеждой спросил один из морпехов, указывая на цепную петлю и храповик, которые должны были прижать голову Клитрена к доске.

– Нет, и так сойдет. Оставь, как есть.

Они закончили проверять кандалы и отступили назад. Стали ждать в озаряющем палубу мерцающем свете факелов. Двое из них – те, что собрали стол, – прихватили для такого случая инструменты из корабельной кладовки. Клещи, молотки, камбузные ножи.